Слово в день памяти священномученика Владимира (Богоявленского), митрополита Киевского и Галицкого. Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким)
Январь 7th 2011 -
Отчаявшись в избавлении от иноверного гнета собственными силами, Хмельницкий вместе с казачьими старшинами в 1654 году обратился к царю Алексею Михайловичу с прошением о присоединении Киевской Руси к Русской державе. При поддержке Святейшего Патриарха Никона эта просьба гонимого за веру южно-русского народа была наконец удовлетворена. На Раде в городе Переяславле, где была принесена присяга Государю Московскому, казаки единодушно восклицали: Волим под царя восточного, царя православного! Вси так соизволяем! Новых сограждан держава была вынуждена защищать оружием: последовали войны России с Польшей, в результате которых русские отвоевали Киевскую Русь по левую сторону Днепра, а также Киев и Смоленск. После того как Московская и Киевская Русь снова обрели единство, естественно последовало соединение Церквей: в 1685 году Киевская митрополия из ведения Константинополя перешла под окормление Патриарха Московского и всея Руси. Правобережная Киевская Русь оставалась под властью поляков вплоть до конца XVIII века: здесь православное население, возмущенное непрекращавшимися гонениями, вновь и вновь поднимало восстания, самым мощным из которых явилось движение гайдамаков.
Польша, сотрясаемая междоусобицами гордых панов, не желавших признавать над собою ни королевской, ни вообще чьей бы то ни было власти, клонилась к упадку. В 1773 году Пруссия, Австрия и Россия произвели организованный прусским королем Фридрихом II первый раздел Польши. В результате этого договора с Россией соединилась Белая Русь. Но Галичина – земля древнерусского Галицкого княжества – отошла к Австрии и впоследствии была превращена в плацдарм Запада для создания украинского национализма.
При втором разделе Польши в 1793 году императрица Екатерина II заявила, что не возьмет ни пяди польской земли, а лишь возвратит России ее древнее достояние. Тогда к Российской Империи присоединились Черная Русь, Полесье, Волынь и Подолия. В честь этого события царица повелела отчеканить медаль с надписью: Отторженная возвратихъ. Польские идеологи принялись оспаривать эту правду, не брезгуя фальсификацией истории. Тогда-то граф Чапский, обладавший буйной фантазией, и выдумал мифических «укров», якобы населявших тогда юг России. Так впервые была сделана попытка применить название Украина (окраина) для определения особой национальной принадлежности.
Австрийская империя издавна являлась оплотом папского Рима. Завладев Галицией, паписты приложили много усилий, чтобы обратить ее против Православной России. Австрийский губернатор Галиции граф Стаден приказал населению именоваться не русскими, а рутенами. Затем австрийские власти, стремившиеся изгладить имя русский из памяти народной, сочли более удобным заменить рутенов на украинцев: император Франц-Иосиф торжественно провозгласил это именование на открытии Украинского университета во Львове. Тем не менее австрийцы населению Галиции не доверяли: в годы Первой мировой войны австрийское правительство, опасаясь содействия галичан русским войскам, создало концлагерь Талергоф, где томилось более шестидесяти тысяч человек и совершались массовые казни. Большинство заключенных попало в концлагерь по доносам своих же земляков, украинских националистов – воспитанного Западом авангарда антирусского фронта. О том, как был искусственно создан и срежиссирован украинский национализм, пишет в книге «Путями истории» А. Геровский:
«Рим создал в австрийской подъяремной Руси базу для самостийного украинства. При разделе Польши в конце ХVIII столетия Австрии досталась часть древнего Галицкого русского княжества, захваченного в середине ХIV столетия польским королем Казимиром. В итоге более четырех столетий польского владычества от русского населения остались только “хлоп и поп”, то есть лишенный грамоты русский крестьянин, закрепощенный польскими панами, и униатский священник. Униатские священники составляли интеллигенцию Галицкой Руси.
Антирусская сепаратистская пропаганда была начата в Галичине в 60-х годах девятнадцатого столетия во Львовском университете сыновьями польских помещиков, бежавших из России (из юго-западного ее края) после неудачной польской революции... Пропаганда эта особенного успеха не имела. Даже самостийные пропагандисты избегали слов “украинец, украинский”, употребляя вместо них слова “русин, русский” и называя великороссов москалями, а их язык – московским.
Местное население Галичины называло себя не иначе как русским. Даже и подавляющее большинство униатского духовенства, включая епископов и самого Львовского митрополита, называло себя до конца прошлого столетия только русским. Серьезные римо-католические историки этого не отрицают.
Рим, конечно, весьма сочувствовал самостийному сепаратизму. Но только в начале 1880-х годов папа Лев XIII нашел способ создать в Галичине серьезный самостийнический «украинский Пьемонт». План его состоял в том, чтобы сперва украинизировать униатское духовенство, являвшееся почти единственными кадрами галицко-русской интеллигенции... Мысль эту подал папе польский иезуит кардинал Мечислав Ледоховский...
Воспитание новой антирусской генерации униатского духовенства было решено осуществить через посредство польских иезуитов. 12 мая 1882 года папа Лев XIII опубликовал апостольское послание, по которому галицкие василианские монастыри были изъяты из-под власти Львовского митрополита и подчинены польским иезуитам, при этом подчеркивалось, что исключается какое-либо вмешательство Львовского униатского митрополита и епископов в монастырские дела и что польские иезуиты будут отдавать отчет о своей деятельности только ему, папе. В послании папы были, между прочим, следующие слова: «Мы ничего так не желаем, как того, чтобы послушники изучали самого святого Иосафата, и ему подражали».
Будет не лишним сказать о том, кто такой «святой» Иосафат, которому должны были по желанию папы подражать галицкие монахи.
Иосафат Кунцевич, архиепископ в Полоцке, работал под руководством иезуитов, приехавших из-за границы и поселившихся в Вильне. Согласно французской энциклопедии Ларусс, он старался распространять унию “крайними средствами”. Каковы были эти крайние средства, французская энциклопедия не указывает. Кунцевич зверски преследовал православных, закрывал и разрушал православные храмы, запрещал хоронить православных на их же кладбищах, приказывал вывозить православных покойников из города только через те ворота, через которые вывозился городской мусор, и т. д. 2 июня 1623 года, в день Пятидесятницы, он сжег русский православный монастырь Святого Духа вместе со всей братией и паломниками. Его поведением возмущался даже Литовский канцлер – поляк-католик князь Лев Сапега, который предупреждал Иосафата (в письме) о том, что его свирепые гонения будут иметь печальные последствия для Польши: “Вы навлекли опасность на государство... Вместо радости ваша уния наделала нам столько хлопот, беспокойств и раздоров, что мы желали бы лучше остаться без нее... Жидам и татарам позволено в области королевства иметь свои синагоги и мечети, а вы печатаете христианские церкви”, – писал Сапега.
Но Кунцевич продолжал зверствовать, и когда в 1623 году он приехал в Витебск и там стал жесточайшим образом преследовать христианское население, народ, вышедший из терпения, убил изувера. В 1867 году папа Пий IX, объявивший себя непогрешимым, провозгласил Иосафата, которого нельзя иначе назвать, как только врагом Божиим, изувером и убийцей, – “святым”...
Кардинал Мечислав Ледоховский руководил деятельностью польских иезуитов в отношении галицких василианских монастырей. Он умер в 1902 году, но его заменил его племянник Владимир Ледоховский, который был избран “черным папой”, то есть главой всех иезуитов. Ко всему этому следует добавить, что начиная с 1880 года непосредственно в управлении василианскими монастырями участвовал польский граф Шептицкий, воспитанник краковских иезуитов, который впоследствии сделался митрополитом Галицким и не только общепризнанным главой «украинской» униатской церкви, но и политическим главой галицкого украинского движения. Таким образом, галицкие василианские монастыри находились все время исключительно под управлением польских иезуитов. «Черный папа» Владимир Ледоховский умер в 1946 году, а митрополит Шептицкий – в 1945 году. Непосредственным надзирателем за василианскими монастырями был младший брат митрополита Шептицкого...
За это время, то есть в течение шестидесяти лет, двое Ледоховских и двое братьев Шептицких воспитали несколько поколений нового униатского духовенства в сепаратистском и русофобском “украинском” духе. Выученики иезуитов в австрийских галицких гимназиях и начальных школах прививали этот дух новым поколениям. Такова была работа Рима, увенчавшаяся в Австрии, в Галицкой Руси, громадным успехом...»
По относящемуся к 1920 году свидетельству князя А. М. Волконского, «...слово “украинец”, ставшее теперь обычным, было до революции непривычно для слуха».
Н. Н. Воейков отмечает: «Любопытно, что в программах революционных партий, готовящихся к свержению царского престола любыми способами, значилось требование создания автономной республики Украины... Используя зараженность большинства украинской интеллигенции марксистскими теориями, националисты-галичане легко провели в вожди своих людей. Из них в 1917 году составилась Центральная Рада, возглавленная Грушевским и Винниченко».
Взяв власть, Центральная Рада сразу же предприняла антиправославную акцию: министром исповеданий был назначен Микола Безносов, прежде носивший сан епископа и иноческое имя Никон, отрекшийся после революции от служения Церкви и женившийся на своей любовнице. Архиепископ Житомирский Евлогий (Георгиевский) умолял деятелей из Рады пожалеть Церковь, не ставить ее в зависимость от человека, поправшего монашеские обеты, но его не стали слушать. При покровительстве Центральной Рады была создана самочинная Украинская Церковная Рада во главе с бывшим Владимирским архиепископом Алексием (Дородницыным), изгнанным из своей епархии владимирской паствой за дружбу с Распутиным. Самочинники поспешили провозгласить автокефалию Украинской Церкви. Затем Церковная Рада разослала по епархиям своих комиссаров, которые запрещали возносить за богослужениями имя Святейшего Патриарха Тихона, предписывая молиться о «святейшей церковной раде» и самозванном «великом господине и отце» архиепископе Алексии (Дородницыне), а также гнали недостаточно «щирое» духовенство и производили иные бесчинства. Большинство верующих, прежде всего в самом Киеве, были возмущены столь наглым попранием православных канонов, однако автокефалисты правящей Центральной Рады продолжали сеять раздор и разрушать приходскую жизнь.
В это время митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) находился в Москве на Поместном Соборе Русской Православной Церкви, вершившем великое духовное деяние – восстановление русского Патриаршества. Как старейший и самый уважаемый иерарх, святитель Владимир был избран почетным председателем Собора: ему выпала честь совершить Божественную литургию, открывавшую работу Собора, а затем возглавить чин настолования (интронизации) Святейшего Патриарха Тихона.
На первом заседании Собора святитель Владимир сказал: Мы все желаем успеха Собору, и для этого успеха есть основания. Здесь, на Соборе, представлены духовное благочестие, христианская добродетель и высокая ученость. Но есть нечто, возбуждающее в нас опасение. Это – недостаток в нас единомыслия. Поэтому я напомню апостольский призыв к единомыслию. Слова Апостола «будьте единомысленны между собою» имеют великое значение и относятся ко всем народам, ко всем временам. В настоящее время разномыслие сказывается у нас особенно сильно, оно стало основополагающим принципом жизни... Разномыслие расшатывает устои семейной жизни, школы, под его влиянием многие отошли от Церкви... Православная Церковь молится о единении и призывает «единеми усты и единым сердцем» исповедать Господа.
Однако в ту пору единения не было во всей охваченной революционным безумием стране. Святитель Владимир недолго участвовал в работе Собора. Узнав о церковных нестроениях в Киевской митрополии, он по патриаршему благословению выехал из Москвы к своей пастве.
В Киеве автокефалисты приняли законного архипастыря в штыки. Церковная Рада потребовала, чтобы святитель Владимир – ни к чему людина, как его называли раскольники, – покинул украинскую столицу в течение суток. Но святой митрополит отказался подчиняться беззаконникам. Так началось стояние святителя Владимира за православную Киевскую Русь.
В атмосфере травли, окруженный ненавистью, святой митрополит с терпением и лаской пытался вразумить заблудших. Ему уже угрожали смертью, и он понимал, что это не пустые слова. Но как и всю жизнь свою, так и мучительные месяцы в революционном Киеве святитель Владимир провел всецело предавшись воле Божией. Я никого и ничего не боюсь, – заявлял он в ту пору, приближавшую его к славе святых страстотерпцев, о которых говорит он в своих творениях:
Мы просим, чтобы воля Божия и насельниками земли осуществлялась так же, как и насельниками Неба, так же полно и беспрекословно, так же непрестанно и добровольно, с таким же подданным детским сердцем, которое исполняет волю Бога, не спрашивая, почему это нужно, а исполняет только потому, что это воля Бога...
Последователи Христовы всякое поношение и гонение за имя Его почитают честью для себя. Они благодушно и с радостью переносят всякие нужды и лишения, лишения не только имущества и благ земных, но и самой жизни. Они благодушествуют и ликуют среди своих мучителей, которые подвергают их пыткам и убивают. Кровь Распятого Христа и их мученическая кровь делаются семенем Его Церкви.
Святой равноапостольный великий князь Владимир просветил святой верой диких язычников. Отстаивая Православие в России там, где оно началось, в городе своего Небесного покровителя, святой митрополит Владимир противостал врагу гораздо более жестокому, чем языческое невежество. Идол национальной идеи, подобно древним Молоху и Ваалу, требовал кровавых жертвоприношений.
Однажды в покои святителя Владимира в Киево-Печерской лавре ночью явился член Церковной Рады иерей Фоменко вместе с каким-то человеком в военной форме и начал льстиво предлагать ему сан «Патриарха всея Украины». Святитель отклонил фальшивую «честь» сделаться раскольничьим первоиерархом. Тогда ночные посетители сменили тон и, угрожая оружием, потребовали выдачи ста тысяч рублей из церковных средств. Чтобы избавиться от «идейных» бандитов, митрополит вынужден был обратиться к братии лавры. На этот раз иноки вступились за своего архипастыря. Увы! Вскоре их ревность была разъедена националистической пропагандой.
