Слово в день памяти священномученика Владимира (Богоявленского), митрополита Киевского и Галицкого. Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким)
Январь 7th 2011 -
С детьми постарше святой митрополит говорил уже прямо, без обиняков: об истинном смысле жизни, заключающемся в достижении Небесного Царства, о необходимых для этого христианских добродетелях, об опасностях, подстерегающих их на пути к Вселюбящему Богу. Он не делал никаких скидок на молодость, но требовательно призывал юных слушателей к пониманию и исполнению Божественных заповедей: Вы уже знаете Отца вашего Небесного; вы слышали о Его Единородном Сыне, нашем Спасителе и Господе; вы знаете уже, в чем состоит задача и назначение человека сначала здесь, на земле, а потом на Небе; знаете и тот путь, который ведет к счастью и благополучию земному и блаженству Небесному. Поистине, вы уже не неразумные дети, на вас смотрят, вас судят – и вправе судить и Бог, и люди.
В беседах с детьми святитель Владимир противопоставлял вечные сокровища духа фальшивым мирским ценностям и понятиям:
Благочестие – это далеко не то, чем хочет сделать его безбожный мир. Это не ханжество, не лицемерие, не пустосвятство, в которое он желал бы превратить его. Понимая его таким именно образом, нечестивый мир осыпает его своими насмешками и преследует своей ненавистью. Отсюда большей частью и происходит то, что молодые люди стыдятся благочестия и набожности, боясь прослыть через это темными и отсталыми людьми. Однако какое это глубокое заблуждение! Истинная набожность (есть, конечно, и ложная набожность, которая не имеет цены) есть черта высокая, достойная всякого уважения.
Набожность сообщает юноше и девице особую красоту, служит самым лучшим украшением их. Благочестивая юность подобна Ангелам, приносящим на алтарь благовонную жертву. Невинное, чистое сердце поднимается к Богу, чистые мысли наполняют душу, и пламя благоговения пылает на лице. Смиренная поступь, открытый и ясный взор – все говорит о такой красоте, о таком благородстве души, которые невольно привлекают к себе сочувствие окружающих.
Кто хоть раз видел истинно благочестивого юношу, невинную девицу в храме во время молитвы, тот при виде этой умилительной картины, наверное, чувствовал, почему с особым благоговением останавливается взор Отца Небесного на такой юной душе. Ничего не может быть более приятного, как молодость, проведенная в благочестии и страхе Божием. Благочестие облагораживает все существо человека, освящает все его мысли, все стремления и поступки, делает богоугодной всю его жизнь и привлекает на нее Божие благословение...
Если благочестие полезно и спасительно для всех людей вообще, то вдвойне, втройне полезно оно для юношеского возраста. Для юноши благочестие – это ледник, охлаждающий неумеренный пыл его страстей, оно есть его защита и оборона против нападений мира и диавола, благочестием подавляются в нем зародыши всех пороков, и наоборот, насаждаются и взращиваются семена всякой добродетели.
В эпоху, когда мирские науки и ученость сделались кумиром, когда возгордившийся немощный человеческий рассудок начал считать себя «мудрее» Премудрости Божией, когда самовлюбленная тварь объявила «отсталой» веру в своего Творца и Владыку всего мироздания, святитель Владимир, не отрицая пользы земных наук, призывал молодежь обогащаться знанием вечных Небесных истин:
Ты получил от Бога ум, пищей и насущным хлебом которого должна служить истина... И ты можешь, обозревая небо и землю, спрашивать и постигать умом своим, кто царствует на Небе, кто сотворил все это, кто привел все в порядок и управляет всем. И ты знаешь, что и ты сотворен невидимым Богом и от Него получил и жизнь, и дыхание, и все, что Он – Отец твой, Который для твоего спасения послал Своего Единородного Сына. И ты можешь понять свое Божественное происхождение и устремлять взор свой к бессмертной жизни и к твоему вечному Небесному наследию. Но этого мало. У тебя есть еще сердце, способное любить все бесконечно доброе и совершенное. У тебя есть чувство, способное радоваться и находить удовольствие в красоте предметов этого мира, есть прирожденное стремление поднимать взор свой из этой юдоли земной к высшему, духовному, Небесному и Божественному. Почему же и тебе, подобно отроку Иисусу, не стремиться к познанию Божественных предметов, почему и тебе не иметь интереса к занятию тем, что касается Бога, души и вечности? Ведь туда влечет тебя глубочайшее свойство твоей природы, высшая, благороднейшая, родственная Богу сторона твоего существа...
А ты, быть может, останешься холодным и равнодушным и тогда, когда преподаются самые высокие истины христианства и самые великие дела Любви Божией?! Если это действительно так, то недобрый это знак: это значит, что, несмотря на свою молодость, ты успел уже погрузиться в чувственность и себялюбие, для тебя уже не существует никакого интереса, кроме заботы о том, что тебе есть, что пить, во что бы понаряднее одеться, где провести повеселее время и чем бы отличиться и обратить на себя внимание людей. Увы, в таком случае ты поистине жалок и злополучен, беден и слеп. Если нет у тебя никакой жажды духовного просвещения и познания Божественных предметов, то ты слеп и беден духовно, хотя бы и воображал себя многознающим и просвещенным.
Священен долг послушания родителям – и об этом напоминал архипастырь своим юным слушателям. Но увы! Как много в тогдашней России было семейств (особенно интеллигентных), где родители, зараженные безбожным вольнодумством, прививали этот смертоносный яд собственным детям, готовя гибель их душам. Об этом знал святитель Владимир, и на примере Отрока Иисуса, ослушавшегося даже Пречистой Матери и праведного приемного отца ради пребывания в храме Божием, указывал, когда необходимо нарушать долг послушания земным родителям ради исполнения воли Отца Небесного:
Если бы и ваши родители из житейских побуждений захотели отвлечь вас от дома Божия, от посещений богослужения, от исповеди и причащения Святых Таин и вообще от исполнения нравственно-религиозных обязанностей и благочестивых упражнений – о, не забывайте тогда примера вашего Спасителя! Старайтесь и вы в таких обстоятельствах точно и свято исполнять волю Божию и вместе с Божественным Отроком говорить: «Неужели вы не знаете, что мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?»
Обращаясь к юношеству, святой митрополит особое внимание уделял учащимся Духовной школы – будущим пастырям Церкви.
Хотя считается, что в Российской Империи существовала симфония между Церковью и государством, однако положение духовенства здесь было далеко не блестящим. Помимо того что поприще священнослужения считалось «непрестижной профессией», множество пастырей, особенно многодетных, влачили полунищее существование. Эта скудость из поколения в поколение охлаждала пастырскую ревностность, и многие воспитанники Духовных училищ трепетали от страха перед такой перспективой. Святитель Владимир видел, как в молодом поколении семинаристов материальные расчеты начинают преобладать над духовностью, и пытался возбудить в них священную ревность о деле Божием:
Вы скажете, что хлеб Церкви теперь стал черствым? Вероятно, иногда это бывает. Сухая корка не поддается молодым зубам. Но следует прежде всего подумать не о том, что можно взять от народа, а что вы сами ему можете дать. Народ беден, жизнь его разъедается пороками пьянства и разврата. Он блуждает в дебрях сектантства и раскола. Когда в народную среду вы внесете истинный свет христианского знания, тогда улучшится материальное положение народа и он сумеет вас отблагодарить. Нужно помнить, что материальное благоденствие пастыря – не самое главное в жизни. Служение пастыря само по себе безмерно высоко и имеет ценность в самом себе. Пастырь вносит свет в темную среду, пробуждает лучшие чувства, вносит в душу народа мир и спокойствие. Разве это не великое дело и разве это не может примирить человека с недостатками в жизни?
Святой архипастырь заботился о будущем Православной Руси, потому так часты, так настойчивы были его обращения к детям и молодежи. Тем юным, к кому он обращался, революция уготовала страшные судьбы: смерть в братоубийственной гражданской войне, изгнание из отечества или существование под пятой богоборческого большевицкого режима. Но ныне пусть звучит для нас вдохновенная молитва святителя Владимира: О Господи! Даруй нам благочестивое юношество и тем обнови лице земли.
Святая детскость души, застенчивость и робость митрополита Владимира сочетались в нем с бесстрашием, неколебимым мужеством, с которыми он восставал на защиту Церкви и народа Божия от лукавых соблазнителей. Уже без всякой застенчивости, как отважный воин Христов, выступал он против сил злобы, даже когда это зло бряцало оружием и угрожало ему смертью.
Святитель Владимир знал, в каком общественном слое ищут себе опоры богоборцы-революционеры, поэтому он объезжал московские фабрики и заводы, где предостерегал рабочих от льстивого и лживого соблазна социализма. А когда коварные посулы «социального рая на земле» все же воспламенили непросвещенные умы, когда в 1905 году на улицах Москвы воздвиглись баррикады и загремели выстрелы, когда многие сановники и чиновники впали в предательство или трусость, святой архипастырь бестрепетно шел к восставшим и пытался образумить заблудший народ, гневными словами клеймя поджигателей смуты, призывая к умиротворению и верности законному монарху. Современник свидетельствовал о нем: «Кроткий и смиренный, ничего для себя лично никогда не искавший, правдолюбивый и честный, Владыка Владимир привлек сердца церковной и патриотической России в дни всеобщего шатания и измены (1904–1905), когда немногие оставались верными долгу и присяге, твердыми в защите Православной Церкви... Да, на Владыку Владимира можно смело положиться, он ни в коем случае не обманет, не предаст, не изменит правде. Эти высокие свойства и характер души особенно ценны в годы шатания. Жемчуг ценен, потому что его редко находят».
Святитель Владимир был в числе тех немногих, кто ясно провидел грядущие ужасы революции и богоборчества, кто пытался остановить надвигающееся на Россию безумие, не заботясь о том, какие это может иметь последствия ни для его положения, ни для самой его жизни. Увы! В российском обществе уже слишком глубоко укоренились ростки того диавольского посева, который вскоре принес кровавый урожай – гибель миллионов и миллионов жизней и человеческих душ. Но в преддверии катастрофы этот воин Христов еще надеялся, что урок мятежа 1905 года будет понят, и звал себе на помощь соратников, чтобы вместе с ними противостать силам тьмы. В 1909 году в стенах Свято-Троицкой Сергиевой Лавры митрополит Владимир обратился к участникам I Всероссийского иноческого съезда с речью, в которой фактически потребовал от служителей находившейся в опасности Русской Церкви высочайшего подвига – подвига святости:
Были века, когда быть христианином значило то же, что быть святым. Были затем столетия, когда первый пыл религиозного воодушевления хотя у многих и остыл, но зато у многих других был еще настолько силен, что давал тысячи святых. Были, наконец, времена, когда количество святых весьма сокращалось, когда хотя и были мученики, но мученики уже не за Христа и Его истину, но мученики своих собственных похотей и страстей...
Что мы, братие, живем в один из таких веков, может ли кто не согласиться с этим? Правда, есть еще праведные и святые люди и в наше время, ибо Церковь никогда не может быть без праведников. Но, с другой стороны, если бросим общий взгляд на жизнь христиан, идущих по широкому пути греха и порока, то и мы вправе будем воскликнуть с псалмопевцем Давидом: «Спаси мя, Боже, яко оскуде преподобный, и истина умалися в человецех».
Причина, почему первые века христианства так богаты были святыми, есть вера христианская...
Этой верой святые одержали победу над ложными учениями, над прелестью и соблазнами мира. Этой верой победили они беспорядочные нечистые влечения своего сердца и искушения злого врага. Этой верой достигли они силы и мужества в перенесении скорбей и страданий. Вера даровала им то величие добродетелей и ту христианскую твердость, которые приводят нас в изумление. А так как нашему времени недостает такой веры, так как гордый настоящий мир враждебно относится к учению Распятого, не считает достойным образованного человека веровать во что-либо другое, кроме того, что внушает ему его разум, и признавать другие законы, кроме законов своих влечений и страстей, то вот почему наши мысли и желания, наши цели и стремления так далеки от добродетельной жизни святых, как вечер от утра, как земля от неба...
Но может быть, я слишком сгущаю краски и делаю слишком строгий и незаслуженный упрек нашему времени? В таком случае спросите самих себя и испытайте ваше собственное сердце: тверда ли и жива ли ваша вера в истины Евангелия, чиста ли ваша молитва, самоотверженна ли ваша любовь, велико ли ваше отвращение ко греху?.. А между тем оскудение преподобных есть зловещее знамение для человеческого мира, ибо мир существует до тех пор, пока есть в нем преподобные, то есть святые. «Семя свято стояние мира», – говорит слово Божие. В этом слове не только отдельные народы, но и все человечество представляется материалом, из которого Господь избирает годное для Царства Божия. Как золотопромышленник разрабатывает месторождение золота, доколе находит в нем драгоценный металл, так и Господь щадит народы, доколе находит в них души, способные усвоять богооткровенные учения...
Напротив, – продолжим сравнение – как золотопромышленник оставляет землю, в которой не находит более россыпи, и переносит в другое место свое заведение, так и Господь оставляет нравственно опустевший народ и переносит в другие страны Свою Церковь, как Он говорил иудеям, что отымет у них Царство Божие и передаст другим народам, способным принести плоды; что виноград передаст иным делателям; Господь терпит еще народ, если предвидит его обращение, как терпит доселе народ израильский, но когда этого не предвидит, стирает его с лица земли. Так Господь истребил весь допотопный мир, потому что он утратил все духовные силы, в которых могли бы привиться действия благодати... Это оплотенение, это погружение людей в чувственность будет причиной кончины и настоящего мира...
Для самого митрополита Владимира, как явствует из всего его жития, быть христианином значило то же, что быть святым. В то время его призыв к личному совершенству ради спасения Церкви и родины немногими был услышан и понят. Но все же напрасно «богоискательствующая» интеллигенция кричала об «оскудении и омертвении» Русской Церкви. Вскоре, в годину испытания, под свирепым натиском богоборцев, более жестоких, чем древнеримские язычники, Русская Церковь просияла сонмом святых новомучеников и исповедников Христовых, первым из которых стал священномученик Владимир (Богоявленский). На их крови выстояло русское Православие, стоит ныне и будет стоять в веках.
