Святой мученик Гордий
Январь 15th 2016 -
Святой мученик Гордий
Церковь Христа Пантократора.
Дечани, Косово, Около 1350 года.
Память 3/16 января
Мученикъ Христовъ Гордій родился въ Кесаріи Каппадокійской1 отъ христіанскихъ родителей и былъ воспитанъ въ православной христіанской вѣрѣ.
По достиженіи возмужалости, онъ взятъ былъ въ военную службу и поставленъ на должность сотника, потому что превосходилъ многихъ и крѣпостію тѣла и силою духа.
Въ то время римскій императоръ Ликиній2 излилъ на христіанъ всю свою злобу и воздвигъ богоборческую руку свою на Христову Церковь. По всѣмъ торговымъ площадямъ и по всѣмъ наиболѣе люднымъ мѣстамъ были разосланы царскія повелѣнія и указы о томъ, чтобы не покланяться Христу и чтобы всякій нарушитель этого царскаго запрещенія былъ подвергаемъ смертной казни. Всѣ были приводимы къ каменнымъ и деревяннымъ идольскимъ изображеніямъ, чтобы покланяться дѣлу рукъ человѣческихъ, а неповиновавшіеся были принуждаемы къ сему мученіями. По всему городу началось смятеніе; имѣніе христіанъ предавалось разграбленію, дома опустошались, люди избивались; благочестивыя женщины были влачимы по городу; — не было пощады ни юности, ни почтенія къ старости; тѣ, кто были ни въ чемъ неповинны, страдали, какъ злодѣи; въ темницахъ было тѣсно; и хорошіе и богатые дома лишились своихъ обитателей; пустыня наполнялась людьми, изгнанными только за то, что они вѣровали во Христа; отецъ выдавалъ на смерть сына своего, сынъ влекъ на судъ своего отца, братъ неистовствовалъ противъ брата и рабъ возставалъ противъ своего господина; діаволъ навелъ на души людей какъ-бы нѣкую ужасную ночь безумія, такъ что одинъ другаго не узнавалъ, какъ бы въ темнотѣ. Молитвенные дома разорялись руками нечестивыхъ, святые алтари ниспровергались и не было никакого приношенія, ни кажденія, ни мѣста, гдѣ бы можно было совершить Божественную службу: все было объято уныніемъ какъ бы какимъ-то темнымъ облакомъ; служители Божіи были изгоняемы, всякое благочестивое собраніе проходило въ ужасѣ, а демоны ликовали, оскверняя вселенную чадомъ и кровію жертвъ.
Видя таковыя бѣдствія, Гордій рѣшился добровольно удалиться изъ города; свергнувъ съ себя воинское препоясаніе3 и оставивъ богатство, родственниковъ, друзей, рабовъ и житейскія удобства и все, что вожделѣнно для людей, любящихъ міръ и его наслажденія, онъ ушелъ въ глубокія и непроходимыя для людей пустыни, жизнь со звѣрями почитая для себя болѣе пріятною, нежели общеніе съ идолопоклонниками; онъ подражалъ святому пророку Иліи, который, увидѣвъ служеніе сидонскимъ кумирамъ, удалился на гору Хоривъ, вошелъ въ пещеру, взыскуя Бога, Котораго и увидѣлъ, поскольку Его могло узрѣть человѣческое око4 . Таковъ былъ и сей Гордій, бѣжавшій отъ городскихъ волненій, отъ торжищныхъ кликовъ, отъ высокомѣрія чиновниковъ, отъ судилищъ, клеветниковъ, продающихъ, покупающихъ, клянущихся, лгущихъ, сквернословящихъ, бѣжавшій отъ игръ и глумленія и отъ неприличной веселости городской, такъ какъ онъ имѣлъ чистый слухъ, чистыя очи и прежде всего чистое сердце, которое могло зрѣть Бога. Онъ сподобился божественныхъ откровеній и позналъ великія тайны ни отъ человѣкъ, ни человѣкомъ5 , но имѣя великаго Учителя — Духа Истины6. Отсюда перешедши къ размышленію о жизни, какъ она безполезна и коротка; подобно сновидѣнію и тѣни, онъ возжелалъ со всею силою души вѣчнаго пребыванія на небесахъ и, какъ сильный борецъ, сталъ готовиться къ борьбѣ постомъ, бдѣніемъ, молитвою и поученіемъ въ словѣ Божіемъ. Съ особеннымъ же нетерпѣніемъ онъ ожидалъ того дня, въ который весь городъ долженъ былъ совершать праздникъ сквернаго бога Марса или, правильнѣе, демона, любящаго брани7. Когда этотъ день наступилъ, весь народъ пришелъ въ циркъ смотрѣть на конскіе бѣга и всѣ расположились на высокихъ мѣстахъ. Въ городѣ тогда не осталось никого; въ числѣ зрителей, смотрѣвшихъ на быстрый бѣгъ коней и на искусство возничихъ, было и множество христіанъ, не радѣвшихъ о своей жизни и не уклонявшихся отъ празднаго сборища. Въ тотъ день рабы освобождаемы были отъ работъ и собирались тамъ же, дѣти изъ школъ спѣшили сюда и здѣсь же присутствовали блудныя и безстыдныя женщины. Такъ циркъ наполнился безчисленнымъ множествомъ людей, внимательно смотрѣвшихъ на конскіе бѣга. Тогда доблестный и великій духомъ Гордій, сойдя съ высокой горы въ циркъ, не устрашился народа, не сталъ раздумывать, какому множеству вооруженныхъ рукъ онъ предаетъ себя, но съ безтрепетнымъ сердцемъ и безстрашною душою, протѣснившись сквозь сидѣвшихъ въ циркѣ людей, сталъ посрединѣ, подтверждая слово Писанія: праведный яко левъ уповая8 . Но мало сего: съ такимъ дерзновеніемъ ставъ на открытомъ мѣстѣ въ циркѣ, онъ громогласно, подобно апостоламъ, провозгласилъ слова пророка Исаіи: обрѣтохся не вопрошающимъ о Мнѣ9, показывая тѣмъ ясно, что онъ не былъ приведенъ сюда необходимостыо, но добровольно отдаетъ себя на мученическій подвигъ въ подражаніе Владыкѣ Христу, Который Самъ предалъ Себя въ руки искавшихъ Его во тьмѣ ночной іудеевъ.
Когда присутствовавшіе въ циркѣ узнали, кто стоялъ предъ ними, то тотчасъ поднялся крикъ: вѣрующіе рукоплескали отъ радости, а невѣрующіе кричали судьѣ, чтобы тотъ отдалъ приказъ казнить Гордія. Все наполнилось крикомъ и смятеніемъ, перестали смотрѣть на коней, перестали смотрѣть на возницъ; напрасно шумъ отъ колесницъ наполнялъ воздухъ: никто не хотѣлъ видѣть ничего, кромѣ Гордія, никто не хотѣлъ ничего слышать, какъ только слова Гордія. Весь циркъ наполнился крикомъ, который, разносясь въ воздухѣ подобно вѣтру, покрывалъ собою шумъ отъ бѣга коней. Когда же глашатай подалъ знакъ къ молчанію, — умолкли трубы, утихли свирѣли, замолчали музыкальные инструменты: всѣ смотрѣли только на Гордія, всѣ слушали его одного. Сидѣлъ тамъ, въ циркѣ, и градоначальникъ, который наблюдалъ за порядкомъ на бѣгахъ и назначалъ награды участникамъ бѣга. Къ нему тотчасъ подвели святаго и сему послѣднему былъ данъ вопросъ, к то онъ и откуда? Изъ какого онъ семейства и рода?»
Тогда Гордій разсказалъ о себѣ все: какой онъ имѣлъ санъ, и почему, оставивъ службу, удалился въ пустыню и зачѣмъ вернулся.
— «Вернулся я, — сказалъ Гордій, — чтобы самымъ дѣломъ показать, что пренебрегаю твоими повелѣніями и исповѣдую Іисуса Христа, мою надежду и защиту. Узнавъ же, что ты многихъ превосходишь своею свирѣпостію, я нарочно выбралъ этотъ день, какъ удобное время для исполненія моего намѣренія и обѣта».
Отъ этихъ словъ гнѣвъ градоначальника возгорѣлся, какъ огонь, и онъ обратилъ всю свою лютость на святаго Гордія.
— «Позовите ко мнѣ палачей! — воскликнулъ онъ. — Гдѣ бичи? Гдѣ свинцовые шары? Гдѣ колеса? Пусть растянутъ его на колесахъ и растерзаютъ ему тѣло10; пусть повѣсятъ его на деревѣ, принесутъ орудіи казни; пусть онъ отданъ будетъ звѣрямъ, усѣченъ мечемъ и брошенъ въ пропасть. Впрочемъ, всего этого еще мало для этого нечестиваго человѣка, который достоинъ погибнуть не одной смертью, а многими».
Тогда святый Гордій сказалъ:
— «Поистинѣ, большой вредъ я причинилъ бы себѣ, если бы не захотѣлъ умереть за Христа!»
Эти слова привели градоначальника въ еще большую ярость, усиливъ его природную лютость. Но чѣмъ болѣе дѣлался онъ жестокимъ, тѣмъ болѣе являлся мужественнымъ въ мукахъ святый Гордій. Никакія муки, никакія смертоносныя орудія не могли отвратить его отъ принятаго намѣренія. Возводя очи къ небу, онъ пѣлъ стихи изъ псалма: Господь мнѣ помощникъ, и не убоюся, что сотворитъ мнѣ человѣкъ11 ? и еще: не убоюся зла, яко Ты со мною еси 12; и иныя симъ подобныя изреченія, которымъ онъ научился изъ божественныхъ книгъ, воспѣвалъ Гордій, возбуждая себя къ мужеству и терпѣнію. Онъ такъ далекъ былъ отъ страха, что самъ призывалъ на себя мученія.
— «Чего, — говорилъ онъ, — вы медлите? Зачѣмъ стоите? Строгайте мое тѣло и раздробляйте его на части, мучьте меня, какъ вамъ угодно. Не лишайте меня надежды на полученіе тѣхъ благъ, кои мнѣ обѣщаны: чѣмъ болѣе вы усиливаете мои мученія, тѣмъ большую награду я получу отъ Владыки моего. Скорбь этой жизни доставляетъ вѣчное веселіе, и мы, вмѣсто ранъ, какія вы возлагаете на тѣло наше, получимъ въ день всеобщаго воскресенія свѣтлыя одежды; за безчестіе — намъ будутъ даны небесные вѣнцы. Вмѣсто осужденія со злодѣями, намъ будетъ дано пребывать съ ангелами».
Pages: 1 2
