Прости, папа!
Август 23rd 2012 -
Елена Токарева
Призрак гражданской войны бродит по России. Проходит прямо посередине семей, разрывая родственные связи. Отец пошел на сына. Сын оказался ближе к другой корпорации, нежели та, к которой принадлежит отец.
Вот, отец писателя Сергея Шаргунова обратился к сыну с публичной проповедью осуждения, с «открытым письмом», которое за него написал посредник – протоиерей Владимир Переслегин. Сергей Шаргунов провинился перед православным человечеством тем, что подписал письмо интеллигенции в защиту грешниц из панк-группы Пусси Риот.
Таким образом, сын попа, одного из самых жестких попов России, показал, по мнению церковной инквизиции, свою слабость и даже атеизм. Добрый дедушка Владимир Переслегин написал Сергею вот такую штуку:
Открытое письмо Сергею Шаргунову в связи с подписанием им обращения об освобождении кощунниц и после
«Сережа. Ты поставил свою подпись под обращением, по разному оценивающим морально-этическую сторону акции, духовным содержанием которой было кощунство над твоим Господом. Этим одним ты подписался под оценкой безбожников и отрекся от христианской оценки содеянного этими развратными женщинами осквернения Божия храма и оскорбления твоего Господа непроизносимой публичной бранью в Его адрес в Его святом храме. Так устроен мир, Сережа: подписываясь под текстом, ты соглашаешься с каждым словом, написанным в нем. Равно и наоборот: одно слово, неприемлемое для тебя, не позволяет тебе подписать весь текст. Поэтому никакие твои постскриптумы не принимаются: это твой собственный текст, так как под ним твоя собственная подпись.
Поэтому, после подписи под воззванием сделать шаг из пестрого строя подписантов и сказать, что думаю лично я – сказать что-либо кроме того, что ты сказал своей личной подписью – у тебя не выйдет. После драки кулаками не машут. Это твой текст.
Христианин не может подписываться под некриминальными оценками того, что преступно в свете Заповеди. Ибо Заповедь (в данном случае – Первая заповедь) является для верующего Христианина предметом веры, принимается без критики и не подлежит обсуждению. Ее юрисдикция верховная.
Твой же текст гласит, что ты просишь облегчить участь этих «молодых мам» на том основании, что они не совершили никакого уголовного преступления. Таким образом, ты смотришь на них, руководствуясь верховенством для тебя Уголовного Кодекса над Законом Божиим. Преступление против твоего Бога и Господа, совершенное ими, не наполняет твою душу негодованием и крайним омерзением к ним, в свете которого им любого наказания мало и в свете которого апеллировать к какому-то жалкому УК нелепо и дико.
Ты расписался в личном атеизме, неверии во Христа как Бога.»
Надо сказать, что сам текст переслегинской проповеди (или отповеди) не лишен смысла. Подписываясь под публичными групповыми воззваниями, мы присоединяемся к чужому мнению, во многих деталях, наверное, не совпадающему с нашим собственным. Лично я обычно не подписываюсь ни под какими текстами, под которыми вижу подпись Марата Гельмана или еще какого-нибудь одиозного типа. Но в этот раз, когда речь шла о многомесячном заключении в СИЗО девиц из Пусси Риот, я подписалась тоже против этого акта излишнего, чрезмерного рвения нашего так называемого правосудия. Мой личный моральный кодекс протестует против жестокости в отношении идиоток.
Страницы: 1 2
