Житие преподобной Досифеи затворницы Киевской, часть 2
Октябрь 7th 2012 -
— Отче! — ответствовал ему на это Феофан, — сердце не слушает меня... Оно молодо... От него исходят помышления злые...
— А в сердце как попали? Откуда? Где корень их был?
— В грехе...
— А отчего грех разрастаться стал?
— От моего собственного произволения.
— Ну так иди и отсеки его от своего произвола. Как в дереве сначала обрывают листья, отсекают ветви и сучья, и отрубают ствол до корня, так и ты отсеки от себя всякие похоти и не позволяй исходить из сердца злым помыслам. А как это лучше сделать, укажет тебе твой разум и рассуждение. Ибо рассуждение для человека — это садовничий нож, который одни ветви отсекает, другие прививает.
— Отче! Трудно мне исполнять сие. Немощь берет свое и колеблет дух мой.
— Не поддавайся... Не поблажай себе. Знай, что это “саможаление” и есть самый льстивый и опасный враг наш. “Отдохни немножко, — говорит враг, — ты утомился”. Видишь — какой добряк нашелся! А попробуй, послушай его. Одно послабление поведет к другому, дело спасения расслабнет, порядок благочестивой жизни забудется, и ревность о Боге охладеет. А там что? Омрачение разума, грех и падение! Ох, нет! Коли помог Господь начать дело спасения, не оставляй его.
— Но что же мне делать против этого? Как поступить с собою?
— Не жалей себя самого, а прилежно наказывай. Держи плоть свою в строгой дисциплине, ибо она раба бессмысленная: когда утомляют ее — смиряется, а чуть дашь ей малую льготу — начнет показывать когти и свирепеть очами любострастия... Горе нам! Никто не стремится укрощать, а все угождают и стоят за нее. Но помни: “Плоть и кровь Царствия Божия наследити не могут” (1 Кор. 15, 30).
Однажды Досифей послал Феофана к пономарю Великой церкви и велел принести ему херувимского ладану. Ученик исполнил приказание. Тогда Досифей положил ладан у себя на окне и стал раздавать его по кусочку каждому из приходящих к нему за благословением киевлян.
— На, возьми, — говорил он, — да покури хорошенько у себя на дворе... Скоро будет страшное несчастье... Люди станут падать на дороге и умирать как мухи... Но вы не унывайте... Не падайте духом, дети... А молитесь, молитесь...
И что же вышло? В конце 1770 года действительно появилась в Украине моровая язва, которая быстро приближаясь к Киеву, окончательно появилась в нем 3 сентября. Бывший тогда генерал губернатор, генерал-аншеф Феодор Матвеевич Воейков немедленно принял меры к устранению и уменьшению бедствия. Заставы и рогатки все были закрыты, и привоз хлеба из окрестных селений был настрого воспрещен. Разрешалось провозить только те продукты, которые по освидетельствовании оказывались привозимыми из благополучных мест. Запрещен был также прием в дома и монастыри пришлых людей без надлежащих свидетельств, и велено было избегать стеснительности в жилье...
Однако, несмотря на такие меры, язва свирепствовала день ото дня все с большею силою. Особенно страдали дома, где было много жильцов. Пострадала от нее и Киево-Печерская Лавра, немало вымерло в ней тогда иноков и пришлых людей. Что же творилось с теми людьми, которые получали накануне от Досифея ладан? Говорят, они остались невредимыми, и страшная болезнь миновала их дома...
Прошло с тех пор 4 года...
Вскоре у Феофана возгорелось желание посетить святые места, ознаменованные событиями земной жизни Господа Иисуса Христа. Пришедши к Досифею, он стал просить у него благословения на дальний путь. Но прозорливый старец отвечал:
— Нет тебе пути ни в Иерусалим, ни в Святую Гору. Тебе предстоит в свое время другой путь... А теперь, если желаешь, отправляйся в Молдавию... Это путешествие тебе будет на пользу.
— Но с кем же я пойду туда? К кому? Я ведь никого там не знаю.
— Ну, это не беда... Ступай сейчас на Подол, там найдешь двух молдавских иноков, которых и приведи сюда.
Феофан беспрекословно повиновался. Пришедши на Подол, он действительно нашел там двух иноков, которые пришли в Киев из Молдавии. Один из них, по имени Софроний, оказался никто иной, как друг и спостник великого Паисия, и был впоследствии архимандритом. 2 Исполнив все поручения, данные ему Паисием, Софроний собирался с другом в обратный путь, как вдруг перед ними предстал инок Феофан и стал усиленно просить к старцу Досифею. Пришедши к Досифею и услышав от него просьбу взять с собою Феофана, иноки охотно согласились на это, и все трое немедленно отправились в путь. Во все время длинного путешествия Феофан прислуживал им. Однако нелегок показался ему путь в Молдавию. Всевозможные притеснения со стороны турок3 и разные лишения ослабляли его энергию, так что Феофан раскаивался в том, что покинул Киев. Близ Нямецкой обители путников встретил сам Паисий4 и, приветствуя всех, сказал:
— Чадо Феофане, не вотще быстьк нам путь твой. Он уготовит тебе мзду свою. Любезно принятый всеми, Феофан жил сначала в Нямецком монастыре, потом ходил и в другие обители, осматривая их местоположение, изучая чиноположение и уставы монашеские, а также нравы и обычаи иноческого жития. Весьма трогательным показался ему пример жизни этих иноков. Нестяжание их было полное: в келиях, кроме иконы, книг и орудий для рукоделья, не держали ничего. Отличаясь смирением, они устрашались гордости, тщеславия, ненависти, и не знали взаимных обид. Если случалось кому, по неосторожности или горячности, оскорбить другого, то такой сейчас спешил примириться с оскорбленным. Кто же не хотел простить согрешившего, тот был изгоняем из монастыря. Походка у иноков была скромная и благочинная, а глаза были опущены долу. При встрече они друг друга предупреждали поклоном. В церкви всегда стояли на назначенном для каждого месте.
