Преподобный Христофор Коряжемский
Август 6th 2012 -
Память 25 июля/7 августа
Преподобный Христофор был одним из первых учеников и пострижеников преподобного Лонгина Коряжемского.
«Не дошло до нас никаких сведений о том, откуда он был родом, какого звания и в каком возрасте пришел в пустыню». Правда, судя по тому, что преподобный Христофор стал одним из первых, кто пришел к преподобному Лонгину, чтобы проводить иноческую жизнь под его старческим окормлением, он мог быть «родом или из Сольвычегодска, или из ближайших его окрестностей».
Несмотря на то, что в Сольвычегодске в это время существовал мужской монастырь в честь святых князей-страстотерпцев Бориса и Глеба, преподобный Христофор предпочел жизни в этой благоустроенной городской обители полное скорбей пустынное житие. Это свидетельствует о том, что он «был человеком с глубоким религиозным чувством, с высокими стремлениями и с сильным духом. Христофор искал в монашестве не покоя и довольства, а лишений, трудов и подвигов, следовательно, шел со зрелым убеждением в суетности всего земного и с твердой решимостью посвятить себя на служение единому Богу».
Преподобному Лонгину пришлись по душе пламенная вера и мужество Христофора. Поэтому он совершил над ним монашеский постриг. Он сделал Христофора своим учеником, «стараясь передать ему все опыты и наблюдения своей долголетней подвижнической жизни». Преподобный Лонгин учил новоначального инока Христофора и обязательной для монахов непрестанной Иисусовой молитве, и терпению, и смирению, и безоговорочному послушанию своему старцу. . .
Конечно, Христофору нелегко давалось духовное преуспеяние. Ибо «тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь» (Мф. 7, 14). Бывало, что он начинал «смущаться и сетовать» на трудности пустынножительства. Тогда преподобный Лонгин, вовремя заметив перемену в настроении ученика, своими наставлениями и советами укреплял его колебавшуюся веру. «Наставления преподобного падали на добрую землю — ученик старался во всем подражать своему учителю, возрастая и укрепляясь в духовной жизни».
Однако преподобный Христофор недолго пользовался наставлениями своего учителя. Ибо к тому времени, когда преподобный Лонгин основал Коряжемскую обитель, он был уже стар и скоро преставился.
Можно было бы ожидать, что он передаст высшую власть в монастыре своему любимому ученику — преподобному Христофору. Однако случилось иначе. Умудренный духовным опытом преподобный Лонгин, «видя своего ученика еще не достигшим совершенства иноческого», завещал ему жить в Коряжемском монастыре в качестве рядового монаха, во всем подчиняясь настоятелю. Трудно сказать, как повел бы себя в такой ситуации другой человек. Вполне возможно, что обиделся бы, стал плакаться, что его «не поняли, обошли». А то и вовсе покинул бы монастырь, оставив о нем в душе самые недобрые воспоминания. Однако преподобный Христофор оказался достойным учеником своего старца. Показал на деле, что все те иноческие добродетели, которые воспитал в нем преподобный Лонгин, стяжал в совершенстве. Прежде всего — послушанию, которое, по утверждению святых Отцов, является «матерью всех добродетелей», в особенности же — смиренномудрия. Преподобный Христофор не только не обиделся на своего наставника, но, напротив, сохранил о нем самую добрую память. В течение десяти лет своей дальнейшей жизни в Коряжемском монастыре он ежедневно бывал на могиле преподобного Лонгина, где вспоминал наставления старца и спрашивал сам себя: так ли он живет и подвизается, как тот учил его? Преподобный Лонгин навсегда остался для него примером святости и мудрости духовной, которому он по мере сил стремился подражать.
Через десять лет уже приобретший значительный опыт монашеского делания преподобный Христофор решил покинуть стены Коряжемского монастыря. Потому что, по мере совершенствования в иноческих подвигах, в нем усиливалось стремление к уединенной жизни среди лесной «пустыни». Разумеется, прежде чем исполнить свое желание, он испросил благословения у игумена обители.
Это свидетельствует о глубокой духовной мудрости преподобного Христофора. Ибо, по словам преподобного Симеона Нового Богослова, «лучше называться учеником ученика, но не жить самочинно и не обирать бесполезные плоды своей воли». Преподобный авва Дорофей, чьи «Поучения» считаются «азбукой монашеской жизни», писал: «Нет другого падения, кроме того, когда человек последует самому себе». Именно поэтому святые подвижники, прежде чем принять на себя какой-либо подвиг, всегда испрашивали на него благословения своего духовного отца. Самочиние при этом всегда оказывалось пагубным. Уходя самовольно в пустыню или в затвор, человек легко мог завысить свои возможности и свою готовность к такого рода подвигам. Впоследствии, когда он обнаруживал, что ошибся, переоценив свои силы, прежде всего, конечно, духовные, последствия могли оказаться уже непоправимыми. В частности, такой человек мог подпасть под власть бесов и утратить рассудок со всеми вытекающими отсюда последствиями. В связи с этим можно вспомнить изречение, которое приводит в своей книге «Лествица» преподобный Иоанн Лествичник. Он пишет: "Видел я послушников, исполненных сердечного умиления, кротких, воздержанных, усердных, которые сделались такими через покров отца своего. Бесы, приступивши к ним, тайно вложили в них мысль о том, будто они уже сильны к безмолвию и могут достигнуть чрез него совершенства. . . Обольщенные этим, они пустились из пристани в море, но когда буря настигла их, они, не имея кормчего, потерпели бедственное крушение. . . ". Это подтверждается и словами других преподобных Отцов. Так, преподобный Феодор Студит писал, что "самому себе придумывать занятия и свои прихоти исполнять домогаться есть признак беспорядочности, невежества и непослушности. . . Взглянем на наше братство: наш Петр, устаревший в послушничестве, не ушел ли в пустынь, благочестием влекомый? Но как оттуда воротился и какой имел конец, знаете, видев то своими глазами. Также Амфилохий, еще и теперь живущий, не стал ли сначала столпником, потом затворником. А теперь шатается туда и сюда. . . ".
Итак, прежде чем начать отшельническую жизнь, преподобный Христофор испросил на это благословение настоятеля Коряжемской обители. Тот благословил преподобного Христофора на уход «в пустыню» и в качестве благословения дал ему икону Божией Матери «Одигитрии» («Путеводительницы»). Преподобный Христофор поселился в 20 верстах южнее от Коряжемского монастыря, «в вершине речки малой Коряжемки», среди лесной чащи. Он сам выстроил себе келью и часовню, куда поместил данный ему в благословение образ Божией Матери. Перед этой иконой он проводил в молитве дни и ночи. Этот образ Царицы Небесной впоследствии прославился чудотворениями. Молясь перед ним, выздоравливали даже неизлечимо больные люди.
Через некоторое время «пустынное уединение» преподобного Христофора было нарушено. Узнав о подвижнике, одиноко живущем среди леса, к нему стали приходить люди, которые, как и он сам когда-то, желали посвятить свою жизнь служению Богу. И теперь уже наставлять их на этом пути должен был преподобный Христофор. Как ни горько было ему расставаться со своим уединением, «он, против воли своей, должен был принять начальство над составившейся обителью». Монастырь стал разрастаться. Вместо маленькой часовни среди леса уже появился храм в честь иконы Божией Матери Одигитрии. Рядом с ним был обнаружен источник, вода которого оказалась целебной. Множество чудес, совершавшихся от чудотворной иконы Богородицы и воды, взятой из источника, сделали обитель, основанную преподобным Христофором, известной даже в Москве. В связи с этим преподобному Христофору пришлось побывать при дворе царя Ивана Грозного. Вот как это случилось.
В это самое время тяжело заболела жена Ивана Грозного, царица Анастасия. Она была самой любимой из многочисленных впоследствии жен этого царя. С нею он прожил с 1547 по 1560 гг., вспоминая затем эти годы как счастливейшие. К сожалению, она не отличалась крепким здоровьем и умерла в возрасте около тридцати лет. Впоследствии ее раннюю смерть царь объяснял «вражьим наветом и злых людей чародейством и отравами». Узнав откуда-то о чудотворном источнике, открывшемся на Севере, Анастасия поверила, что его вода поможет ей поправиться. И вот тогда-то, по велению грозного царя Ивана, преподобный Христофор вынужден был лично явиться к царскому двору, чтобы доставить эту воду для царицы. Действительно, вода из источника помогла больной Анастасии. Выпив ее, она «получила облегчение от своей болезни». На радостях царь Иван Грозный пожертвовал Христофору большую сумму денег на монастырское строительство. «Он был первым и наиболее щедрым благодетелем монастыря, наделив его имениями, угодьями и вотчинами». По-царски одарил грозный царь Иван преподобного Христофора и его обитель.
Благодаря этому, монастырь, основанный преподобным Христофором, приобрел еще большую известность. А на средства, пожертвованные царем, и на доходы от пожалованных вотчин его можно было бы богато и благолепно обустроить. Но для преподобного Христофора, душа которого теперь стремилась к безмолвию и уединению, тяжело было вместо молитвы и богомыслия заниматься суетными мирскими делами. Тем более что, по словам Священного Писания, «дружба с миром есть вражда против Бога. . . Кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу» (Иак. 3, 4).
Однако, чтобы не ослушаться царской воли, по возвращении в свою обитель преподобный Христофор все же распорядился начать работы по возведению нового храма в честь Божией Матери и других монастырских построек. Однако вскоре после этого (в 1572 г.) он тайно покинул основанный им монастырь. «Куда он скрылся, когда и как скончался, осталось никому неизвестным». В 1764 г. монастырь, основанный им, был закрыт и на месте его создан православный приход.
