Великопостные заметки

Февраль 20th 2010 -

Юрий Иванович Рубан,
кандидат исторических наук, кандидат богословия

Не фарисеи ли мы?

У православных христиан начинается трехнедельный подготовительный период к Великому Посту. Его первая неделя – «Неделя о мытаре и фарисее» получила свое название от евангельской притчи, которая читается за воскресной Литургией и задает тон ее последующим дням. Рассказанная Самим Иисусом Христом, она никогда «не устареет», ибо обращена ко всем, кто уверен в собственной праведности и потому презирает других.

«Два человека пришли в Храм помолиться, – так начина­ется притча, – Один был фарисей, а другой – мытарь (сборщик податей для римской казны)». Заметим, что невозможно подобрать более непохожих друг на друга людей. Фарисеи (что значит буквально «чистые», «отделенные») были авторитетными и уважаемыми в народе толкователями религиозного Моисеева закона. (Беда лишь в том, что стремление к его неукоснительному соблюдению даже в мелочах зачастую приводило их к невыносимому формализму и казуистике.) Напротив, к мытарям, этим презренным «коллаборационистам», состоявшим на службе у римских оккупационных властей, иудеи относились с брезгливостью, считая для себя осквернением всякое с ними общение.

«Фарисей, – продолжает Христос, – стоял и так молился про себя: „Боже, благодарю Тебя за то, что я не такой, как остальные люди – корыстные, бесчестные, развратные или вот как этот сборщик податей. Я дважды в неделю пощусь, отдаю десятую часть всего, что приобретаю“. А сборщик податей, стоя в отдалении, не смел даже глаз поднять к небу и только бил себя в грудь и говорил: „Боже, милостив будь ко мне, грешному!“ – Но именно он, а не фарисей, – заключает притча, – ушел домой более оправданным. Ибо всякий, кто возвышает себя, будет унижен, а кто принижает себя, возвысится».

Богослужебные песнопения недели варьируют эту яркую тему истинного и ложного покаяния. Высокомерие и самопревозношение, сопряженное с унижением других, именуются «мерзким надмением» и «нелепым свирепством». Не уподобляемся ли мы часто фарисею, не молимся ли его молитвой? Об этом уместно вспомнить не только верующим, но всем людям, притязающим на интеллигентность.

Для обличения фарисейского поста, бессмысленного при таком пагубном душевном расположении, Церковь нарочито отменяет на предстоящей неделе пост в среду и пятницу.

**************************************************************************

Приложение

Мытарь (греч. тэлонэс, лат. publicanus – откупщик или сборщик налогов) – в славяно-русской традиции, как правило, – «евангельский мытарь», «лихоимец», «притеснитель», – сборщик податей для римской казны после вхождения Палестины в состав Римской империи (с 63 г. до н. э.).

Профессия мытаря – «коллаборациониста» языческих оккупационных властей – в среде иудеев считалась как презренной, так и ритуально «нечистой», поскольку, согласно еврейскому религиозному законодательству, подати следовало платить только в Иерусалимский храм – единственное Святилище и место земного пребывания Бога. Мытари приравнивались к грешникам, язычникам и прелюбодеям и подлежали отлучению от синагоги. Сам Иисус Христос подвергался упрекам со стороны фарисеев, блюстителей религиозной «чистоты» за то, что Он общается с «нечистыми» мытарями (Мф. 9:11 и др.).
Напротив, отвергая идею национального или кастового избранничества, Христос нарочито избрал в качестве примера искреннюю молитву мытаря, более угодную Богу, чем лицемерное самопревозношение формально праведных фарисеев (Лука 18:9-14). «Мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие» (Мф 21:31). Известно, что Матфей, один из двенадцати апостолов, до обращения был мытарем (Мф 10:3).

Фарисеи – название одной из трех древнееврейских сект (наряду с саддукеями и ессеями), возникших в эпоху Маккавеев (в середине II в. до н. э.). Название – евр. перушим, греч. фарисайой– означает 'обособившиеся', 'отделённые' (т. е. «чистые» в религиозном и ритуальном отношении), или 'сепаратисты' (для их противников). «При римлянах фарисеи были духовными лидерами нации и пользовались поддержкой и глубокой симпатией народа. Влияние фарисеев усиливалось еще и тем, что книжники, знатоки и учителя Писания, в подавляющем большинстве принадлежали к фарисеям. Согласно Иосифу Флавию, основная забота фарисеев состояла в толковании и строгом соблюдении Торы (Закона Моисея)». Но для них «существовала не только «письменная Тора», но и «Тора устная», которая для них была законами, восходящими к отеческим традициям, но не зафиксированным в своде Моисея. Основным в учении фарисеев было:
1) вера в бессмертие души, причем только души праведников попадали в новые тела, души грешников терпели вечное наказание;

2) вера в существование ангелов и демонов (опирается только на сообщение Деян 23:8); вера в судьбу, причем, некоторые вещи определяются только судьбой, а некоторые зависят от человека». В отличие от саддукеев, они были непримиримыми противниками эллинистического влияния на еврейскую традицию.
«После падения Иерусалима, разрушения Храма [70 г.н.э.], исчезновения с политической арены саддукеев, ессеев и зилотов, фарисеи стали доминирующей и по существу единственной силой, определяющей развитие иудаизма – раввинистический иудаизм был преемником и наследником фарисейства» (Левинская И. А. Деяния Апостолов. Главы I-VIII. Историко-филологический комментарий. М., 1999, с. 199-200; здесь же новейшая библиография). Основным источником информации о фарисеях являются Иосиф Флавий и Новый Завет.

Возвращение в дом отчий

Вторая подготовительная неделя перед Великим постом именуется в православном календаре «Неделей о блудном (т. е. „заблуждающемся“) сыне» . Она получила это название от евангельской притчи, которая читается за воскресной Литургией (Евангелие от Луки 15:11-32).

Младший сын требует свою долю наследства и уходит из дома отца «в далекую страну». Он наивно полагает, что добился независимости и теперь наконец вкусит радость «свободной жизни». Вместо этого его ожидает позорное рабство. Растрачено имение, мнимые друзья покинули наивного юношу, которому пришлось стать батраком у местного жителя и пасти свиней. Немилосердный хозяин морит его голодом, не позволяя подкрепить силы даже пищей из свинского корыта... Это история рода человеческого, история каждой души, становящейся нищей и голодной, когда в поисках мнимой «свободы» она отходит от Отца.

Вскоре юноша опомнился, мысль о родном доме все настойчивее звучала в его сердце. Он осознал свою неблагодарность и, считая, что потерял право называться сыном, готов жить в доме отца на положении слуги. Он возвращается, колеблясь между страхом и надеждой, не подозревая, что любящий отец давно ждет его и сам выходит навстречу, чтобы обнять оборванного странника. (Вспомним знаменитую работу Рембрандта в нашем Эрмитаже!).

«Отец, я виноват перед небом и перед тобою!..», – восклицает упавший на колени сын. Но отец прерывает его покаянный монолог и вводит в дом, где их ждет радостный пир. «Будем есть и веселиться. Ведь это мой сын: он был мертв, а теперь ожил, пропадал и нашелся!» Возвращение в дом Отчий – таков смысл «Недели о блудном сыне».

Следующие за воскресеньем дни – это «седмица» мясопустная», а воскресенье, называется «Неделей мясопустной». Этот православный термин – «мясопуст», означающий лишение или прекращение вкушения мяса, – неожиданно высвечивается в хорошо нам знакомом слове «карнавал» (буквально, «Прощай, мясо!»). В мясопустную субботу совершается поминовение усопших, а затем начинается «седмица сырная» (масленица) – последняя неделя перед Великим постом.

Неделя мясопустная, о Страшном Суде

Славянский термин «мясопуст» (греч. апокрэос, лат. carnis privium – лишение мяса) означает прекращение вкушения мяса. Так в православном календаре именуется воскресенье за 56 дней до Пасхи . У наших братьев католиков этому церковному богослужебному термину соответствует хорошо всем нам знакомое «веселое» слово карнавал (от средневекового латинского carne и vale, буквально – «прощай, мясо!»). Продолжительность карнавального периода в разных странах неодинакова, но завершается он в «Пепельную среду», с которой и начинается западный Великий пост. Пеплом, окропленным святой водой, священник проставляет на лбу верующего крест или просто посыпает главу пеплом со словами: «Помни, человек: ты – прах и в прах обратишься!» Лишь в этом мы равны в нашем несправедливом мире.

В православном календаре всё сложнее. Здесь за мясопустом следует еще одна неделя (седмица) – «сырная», или, по народному, – «масленица». Соблюдающие диетическую сторону поста уже отказались от мяса и едят только яйца и молочные продукты (откуда и название этой недели). В этом – последняя ступень подготовительного воздержания.

Образованный христианин должен знать, что масленица – праздник совсем не христианский! Напротив – это древний языческий праздник проводов зимы; согласно пословице: «Масленицу провожаем, света солнца ожидаем». Это – своеобразный «северный карнавал», вакханалия, сопровождающаяся необузданным весельем, драками, играми и хмельными пирами (а дохристианские времена – даже человеческими жертвоприношениями). Поэтому суровый голос Святой Церкви, возвещая о Страшном Суде, зовет к покаянию и предостерегает от языческой ментальности, до сих пор присутствующей в народном сознании.

После крещения Руси «отменить» масленицу так и не смогли, а потому постарались хотя бы отчасти «христианизировать»: вынужденно включили в богослужебный календарь и совместили с последней подготовительной неделей перед Великим постом. При этом обычай поминать на тризне предков блинами был переосмыслен как заговенье – праздничную трапезу накануне поста.

Сырная седмица или масленица?

«Сырная седмица – преддверие и начало поста»
(святитель Тихон Задонский)

Церковный календарь именует последнюю седмицу (неделю) перед Великим постом сыропустной, народ – масленицей. Соблюдающие великопостную диету уже отказались от мяса и едят только яйца и молочные продукты (откуда и ее название). В этом – последняя ступень подготовительного воздержания.

Смысл этой седмицы – в постепенном переходе от обыденной жизни к великопостным подвигам, которые, конечно же, у каждого христианина свои и определяются его полом, возрастом, состоянием здоровья или профессией. В среду и пятницу даже не совершается Божественная Литургия, а службы суточного цикла, содержащие и покаянную молитву преподобного Ефрема Сирина, почти соответствуют великопостным. Всё это – «светлые предпутия поста»!

Но народ – не только «простой» и «необразованный» – до сих пор проводит это «начало умиления и покаяния» вполне поязычески – в шумных гуляньях и сомнительных забавах. Вспомним хрестоматийное изображение масленицы в фильме «Сибирский цирюльник» Никиты Михалкова. Многие относятся к этим картинкам прошлого с ностальгическим придыханием и всерьез считают, что так и нужно: напиться до безобразия, слопать (простите за откровенность!) как можно больше блинов, стараясь не умереть от заворота кишок (что действительно случалось), разбить ближнему нос или вывихнуть челюсть, а потом «покаяться», попариться в Чистый понедельник в баньке и с чувством хорошо исполненного «православного долга» бухать земные поклоны. Но ведь это совсем не христианская, а языческая разгульная обрядность, во многом искусственно возрождаемая сейчас под видом возвращения к «народным традициям». Очевидно, многим хочется вернуться непременно к дохристианским «национальным истокам».

Неудивительно, что нашу страну, в которой за девять столетий не смогли утвердиться хотя бы элементарные нормы христианской морали и поведения, постигли такие тяжкие наказания в XX столетии. И вместо того, чтобы «на себя оборотиться», люди готовы перекладывать вину на мифических врагов. Здесь есть над чем задуматься, особенно в преддверии Великого поста.

Прощенное воскресенье

Заканчивается последняя подготовительная неделя или, по-церковному, – сырная седмица. Она называется так потому, что церковный Устав позволяет есть только молочные продукты, яйца и рыбу. Смысл этого древнего обычая (зафиксированного уже в V в.) в том, чтобы «мало-помалу приучать себя отступать от приятных яств и без печали переходить к великопостному воздержанию». Согласно преданию, обычай превратился в закон после обета, данного византийским императором Ираклием (610– 641), который воевал с персидским царем Хосроем, захватившим Святую землю. В случае победы он обещал Богу отказаться от мяса ещё и в неделю перед постом. Соответственно последнее перед постом воскре­се­нье именуется сыропустным: в этот день происходит «отпуст», т. е. прекращение вкушения сыра и молочных продуктов.

В это воскресенье в молитвах и песнопениях Церковь вспоминает грехопадение прародителей, происшедшее по причине недоверия к словам Создателя и невоздержания. Это – образ гордыни и темного бунта своеволия, приведшего к разрушению первоначальной гармонии («изгнанию из рая»). Все мы в большей или меньшей степени заражены недугом ложного самоутверждения, означающего на деле лишь пленённость человека низшими иррациональными стихиями, неспособность критически посмотреть на себя со стороны. Человек начинает жить по природному закону пожирания сильными слабых, отказываясь от звания homo sapiens. Мы с грустью наблюдаем это вокруг себя. Воздерживаясь на время от животной пищи (разумеется, если позволяет здоровье), христианин сознательно противится этому страшному закону, пытаясь обрести свое человеческое достоинство, не унижая в то же время других, «слабых в вере». В этом – а не в «разгрузочном изменении рациона» – смысл поста.

Это же воскресенье называется прощёным. За богослужением читается евангельское поучение о бессмысленности начинать дело личного духовного совершенствования, не примирившись с ближними. Кроме того, у древних палестинских монахов из лавры Святого Саввы существовал обычай расходиться в этот день по пустыне и проводить пост поодиночке, собираясь вместе в монастыре к празднику Входа Господня в Иерусалим. Перед расставанием они заранее испрашивали друг у друга прощения, ведь никто не знал – вернется ли он живым (тогда там водились львы, подстерегали их и другие опасности).

В память этой психологически гениальной традиции в наших храмах совершается трогательный и поучительный Чин прощения, когда священник просит прихожан простить ему причиненные им вольные или невольные обиды, становясь при этом на колени и делая земной поклон. Люди сначала просят у него ответного прощения, а затем – друг у друга и целуются в знак примирения.

Сказать другому «прости меня!» может каждый и не обязательно в церкви. Правда, для многих это необыкновенно трудно, а для иных гордецов, как правило, людей ограниченных, – совсем невозможно.
Первый день Великого поста именуется на Руси Чистым . Это название может быть связано одновременно как с понятием духовной чистоты, к которой призывают великопостные богослужения (особенно «Канон» Андрея Критского), так и с народной традицией устраивать в этот день баню, физически очищая себя от последствий бурных проводов масленицы.

Постараемся понять, что же такое Великий пост, в чем смысл великопостной аскезы и в чем логика чередования великопостных недель с их особыми названиями.

Великий Пост

Великий Пост – важнейший покаянный период христианского календаря, предназначенный для духовно-нравственной подготовки верующих к празднованию Светлого Христова Воскресения, или Пасхи. Этот пост предваряется тремя подготовительными неделями («седмицами»), постепенно вводящими христиан в строгий богослужебный и бытовой жизненный ритм, и начинается с Чистого понедельника, следующего за Прощеным воскресеньем.

Великий пост в традиционном понимании продолжается семь недель и состоит из двух неравнозначных по смыслу и продолжительности временных периодов – 1) «Святой четыредесятницы» (букв. «сорокадневицы»), установленной в память сорокадневного поста Иисуса Христа в пустыне перед выходом на общественное служение (оканчивается в пятницу накануне Лазаревой субботы), и 2) Страстной седмицы.

Календарное начало Великого поста, входящего в структуру подвижного годового цикла, определяется датой Пасхи конкретного года и в XX-XXI вв. перемещается от 2/15 февраля (при  самой ранней Пасхе – 22 марта / 4 апреля) до 8/21 марта (при самой поздней Пасхе – 25 апреля / 8 мая). (В  католическом богослужебном календаре Великий пост начинается с «Пепельной среды», т. е. со среды первой седмицы поста).

Все воскресенья (по славянски «недели») подготовительного периода и собственно Великого поста имеют нумерацию и особые заголовки, указывающие темы их богослужебных воспоминаний.

«Недели» подготовительные:
1) о мытаре и фарисее,
2) о блудном сыне, 3) мясопустная (о Страшном Суде),
4) сыропустная (воспоминание Адамова изгнания, или Прощеное воскресенье). Пост не может начинаться с дня воскресного, поэтому трехнедельный подготовительный период насчитывает четыре воскресенья.

«Недели» (воскресенья) Великого поста:
1) Торжество Православия,
2) святителя Григория Паламы,
3) Кресто­поклонная,
4) преподобного Иоанна Лествичника,
5) преподобной Марии Египетской и
6) неделя Ваий («пальмовых ветвей»), она же – Неделя цветоносная, или, в русской традиции, – Вербное воскресенье, когда совершается двунадесятый праздник Входа Господня в Иерусалим (за которым следует Страстная седмица).

Великий пост характеризуется рядом богослужебных особенностей.

Отменяется служение евхаристической Литургии в понедельник, вторник и четверг; в среду и пятницу совершается Литургия Преждеосвященных Даров, в субботу – Литургия Иоанна Златоуста, в воскресенье – Литургия Василия Великого. В первые четыре дня Великого поста и в четверг (обычно – в среду) пятой седмицы читается Великий канон Андрея Критского. В субботу этой же, пятой, седмицы (в приходской практике – вечером в пятницу) читается Акафист Пресвятой Богородице («Взбранной Воеводе победительная...»), – единственный (!) акафист, предписанный церковным Уставом. Нормативная структура церковных служб пополняется особыми песнопениями и молитвами, в том числе знаменитой молитвой преподобного Ефрема Сирина, суммирующей покаянный путь христианина.
Пищевые запреты, предписанные палестинским по происхождению монастырским Уставом – употребление во весь пост только растительной пищи, кроме Вербного воскресенья, Благовещения (в случае совпадения его с Великим постом) и Лазаревой субботы, сухоядение (хлеб, смоквы), по определенным дням вино («утешение братии»), а также полный отказ от пищи в определенные дни, – в реальной жизни ослабляются.

Олимпиада добродетели

О нашей великопостной аскезе

Время неумолимо и быстротечно. Промелькнули святочные дни. Ленивые в последние годы «русские морозы» проснулись лишь после Крещения Господня. Февральские вьюги и праздник Сретения Господня, завершающий собой цикл рождественских торжеств и воспоминаний, обозначили вдруг всегда неожиданный поворот к весне. Череда подготовительных недель – с их масленичным весельем, но и первыми великопостными песнопениями, заставляющими в смущении умолкнуть и склонить главу – замкнулась Прощеным воскресеньем. Испросив друг у друга прощения, православные христиане превращаются в «аскетов».

Об истинном и ложном аскетизме

В обыденном сознании «аскет» – странный и героический отшельник, человек, предающийся умерщвлению плоти, изможденный постами и бдениями и стремящийся внешним обликом своим еще при жизни уподобиться египетской мумии, – явный анахронизм, словно бы сошедший со страниц известного романа Гюстава Флобера «Искушение святого Антония». Такому человеку можно сочувствовать и им можно восхищаться, но ему решительно нельзя найти места в так называемой «современной жизни». Подобное суждение, столь естественное для большинства, – плод исторического беспамятства, конечно.

Вспомним для начала о том, что греческое слово аскесис (аскеза) переводится как «подготовка», «упражнения», а производное от него аскетэс (аскет) есть не что иное как спорти­вная метафора. В Античной Греции аскетами называли атлетов (!), готовящихся к Олимпийским состязаниям и потому подвергающим себя определенным ограничениям. Метафорически же – на языке древних философов – аскет есть упражняющийся в добродетели, особенно в обуздании неразумных порывов своей воли. Новый Завет и памятники раннехристианской письменности продолжили традицию использования античных спортивных образов и уподоблений.

«24 Не знаете ли, – пишет апостол Павел христианам греческого Коринфа, – что бегущие на ристалище [греч. эн стадио (7) ] бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. 25 Каждый подвизающийся (8) воздерживается от всего: те [атлеты], чтобы получить венец тленный, а мы – нетленный (9) . 26 Поэтому я не наугад бегу, не воздух кулаками бью, 27 но подчиняю себе тело мое и обуздываю его, чтобы, призывая других, самому не оказаться ни на что не годным!» (1 Кор 9:24-26). (10)

Нам ясно теперь, что смысл аскезы – как физической, так и духовной – состоит в разумном отказе от второстепенного ради достижения главного, в преодолении физических и нравственных препятствий. Награда атлету – венок лавровый, награда христианину – венец спасения, и потому христианский пост-аскеза направлен не на «умерщвление», но на восстановление внутренней свободы и изначальной цельности духовно-телесной сущности человека. И подвиги аскетические – это не цель, а средство, средство для борьбы за «венец нетленный», свершающейся на «ристалище» всей нашей жизни. Поэтому «аскетом» может быть назван каждый разумный христианин – монашествующий и женатый, клирик и мирянин. Конкретная же форма и степень его аскезы определяется данными им обетами, жизненным призванием и советами духовного отца.

Христианский аскетизм исходит не из противопост­вления плоти и духа (которое особенно сильно в буддизме и у неоплатоников), а из необходимости привести их в состояние гармонии, пример которой явил в Своей земной жизни Богочеловек Иисус Христос. Он стал первым – после Адама до его катастрофического грехопадения – совершенным человеком, Вторым Адамом, как называет Его апостол Павел. Материальная природа, человеческая плоть – не зло; напротив, она бесконечно ценна, ибо вся ее полнота воспринята воплотившимся и вочеловечившимся Сыном Божиим, ставшим воистину Сыном Человеческим. Тем самым Он сообщил человеческой природе потенциальную возможность – для каждого человека! – бесконечного совершенствования. Этот процесс богоуподобления именуется по-гречески тэvосис, «обожение».

Поэтому тело для христианина – не просто материальная и смертная оболочка, но – храм живущего в нем Святого Духа, и это его новое и удивительное состояние «куплено дорогою ценою», – ценою неимоверных поношений, страданий и крестной смерти Сына Божия (1 Кор. 6:19-20). Отсюда и осознание невозможности предать этот «храм» во власть неразумных и постыдных низших стихий, страх осквернить его.

Напротив, «модный» сейчас у заблудившихся в индийских джунглях псевдодуховных соблазнов наших современников (кощунственно желающих оспорить дело князя Владимира и смыть с себя воды святой купели!) брезгливый взгляд на тело как на «тюрьму» и «темницу духа» и проистекающий отсюда идеал нирваны («угасания», «небытия») означает для христианина страшную «прелесть бесовскую», – конечную степень плененности человека Духом Злобы. Вечно обличаемый пред лицом Правды Божией, он не может ни раскаяться, ни уничтожить себя и достичь «спасительного» для него «забвения», но может лишь осуществлять это стремление в своих обольщенных последователях.

Бесчисленные духи «самоуничтожения и небытия», – как называет их Ф. М. Достоевский, – не имея средств уничтожить себя до конца, «требуют» от Бога «себе уничтожения». «Ненасытимы во веки веков, – говорит старец Зосима, – и прощение отвергают; Бога, зовущего их, проклинают. Бога Живого без ненависти созерцать не могут и требуют, чтобы не было Бога Жизни, чтобы уничтожил Себя Бог и создание Свое. И будут гореть в огне гнева своего вечно, жаждать смерти и небытия. Но не получат смерти» («Братья Карамазовы»).

Древнехристианские отцы Церкви не считают аскетизм особой «профессией» или горделивой привилегией избранных, но полагают его сущность в том же, в чем кроется сущность христианства вообще, то есть, – по словам св. Григория Нисского (IV в.), – в "подражании божескому естеству", или – «возведении человека в древнее благополучие» (11) .

Поэтому «истинный (то есть нравственный) аскет приобретает власть над плотью не для укрепления формальных сил духа, а для лучшего содействия добру. Аскетизм, который освобождает дух от страстей постыдных лишь для того, чтобы тем крепче связать его страстями злыми... есть ложный или безнравствен­ный аскетизм; его первообразом, по христианским понятиям, следует признать Диавола, который не ест, не пьет, не спит и пребывает в безбрачии» (12) .

Согласимся, что горделивые ревнители исключительно «гастрономического» аспекта поста избрали себе явно малопочтенный персонаж для подражания. Таким гибельным путем пошел снедаемый смертельной завистью инок Ферапонт, антагонист старца Зосимы.

«Сирийский пророк»  и его молитва

Среди великопостных молитв и песнопений особенно выделяется одна, как бы суммирующая в себе главные вехи на путях духовного восхождения. Она принадлежит восточному отцу Христианской Церкви – св. Ефрему Сирину (306-373 гг.), заслужившего у современников почетное прозвище «сирийского пророка». Написанная в оригинале стихами, эта молитва, известная как «Молитва преподобного Ефрема Сирина», звучит в наших храмах в ритмизированном славянском прозаическом переводе. Творится она с высокой великопостной торжественностью.

В определенные моменты богослужения священник выходит из алтаря и, стоя на амвоне, лицом к Царским вратам, громко произносит три ее прошения, сопровождая каждое из них земным поклоном. Поднявшись, он совершает двенадцать поясныvх (малых) поклонов, каждый со словами «Боже, очисти мя грешного». По окончании их, выпрямившись, громко произносит молитву св. Ефрема полностью, все три прошения одно за другим, без перерыва, и творит еще один земной поклон, после чего молча уходит в алтарь. Вслед за священником, подражая ему, поклоны совершают и все молящиеся в храме.

Чтение молитва Ефрема Сирина начинается со вторника вечера Сырной седмицы (масленицы) и заканчивается в Страстную Среду. Исключительная важность молитвы зафиксирована ее богослужебным статусом: не являясь особой иерейской молитвой (как молитвы евхаристические или светильничные), молитва Ефрема Сирина не может совершаться ни чтецом, ни даже дьяконом (которому дозволяется богослужебное чтение Евангелия!), но лишь священником. «Устав подвергает великой ответственности пред Богом и судом Церкви как священника, если он без должного внимания читает молитву и небрежно совершает поклоны, так и всех православных, если они совершают поклоны с бестолковой торопливостью, не вслушиваясь в слова молитвы и не подражая священнику».

Прочтем ее вместе.

«Господи и Владыко живота (жития) моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.
Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу Твоему.
Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения, и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.» (13)

В 1836 году один петербургский прихожанин дал переложение этой глубокой и проникновенной молитвы в александрийских стихах, отличающихся большой смысловой точностью.

Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

Вы уже догадались, что «таинственный прихожанин», внимающий словам великой молитвы, – Александр Сергеевич Пушкин. Нам представляется в высшей степени примечательным, что эти только что прозвучавшие строки были написаны им летом, 22 июля 1836 года, спустя почти четыре месяца по окончании Великого поста (Пасха в тот год приходилась на 29 марта). Это значит, что давно отзвучавшая в храмах молитва звучала в его сердце непрестанно.

Стихотворение «Отцы пустынники...» входит в незавершенный «Каменноостровский цикл», свидетельствующий о духовном самоуглублении поэта, видимо, предчувствовавшего, что скоро ему суждено предстать пред Судией всяческих. Отсюда и великопостные – покаянные и прощальные – мотивы. И действительно, услышать на  земле молитву Ефрема Сирина в Великом посту следующего года, «рабу Божию Александру» уже не довелось. Пасха 1837 года была поздняя, 18 апреля (по старому стилю), и Пост начинался 1 марта, а среда Сырной седмицы (масленицы), когда впервые звучит в православных церквах эта молитва, приходилась на 24 февраля. Роковой выстрел у Черной речки гулко громыхнул в морозном воздухе четырьмя неделями ранее.

По знаменательному совпадению, А. С. Пушкин умер на другой день после памяти святого Ефрема Сирина, совершаемой Православной Церковью 28 января по Юлианскому календарю. В XX и XXI столетиях оба этих события – при переводе их на новый календарный стиль – совпадают и воспоминаются нами одновременно – 10 февраля.

«Дни печальные Великого поста» продолжаются, и покаянные слова великой молитвы звучат для всех, призывая к духовному трезвению и здравомыслию, – к тому, чтобы склонить «горделивую главу» и хотя бы ненадолго задуматься, взглянув на себя, вечно куда-то спешащего, со стороны. День завтрашний никому из нас неведом и может просто не наступить. Так разумно ли искушать время?

Говение (14)

(греч. букв. «осторожность», «предусмотрительность», «благоговение»; лат. pietas, «благочестие») – термин православного богослужебного обихода, обозначающий особое приготовление верующего к таинству покаяния и принятию вслед за этим Святых Тайн (причащению). Объем содержания этого понятия со временем существенно менялся.

Согласно предписанию всё ещё действующего у нас монастырского (!) Церковного Устава (Типикона) (15), говение в обычное время состоит в недельном – с понедельника по субботу (16) – посте и воздержании от развлечений, в посещении за этот период всех богослужений (или хотя бы в три последних дня), регулярных домашних молитвах, чтении духовной литературы и, по возможности, делах милосердия. Говеющий же во время многодневного поста усиливает его для себя отказом от какой-либо части дозволенной (постной) пищи. Завершается говение исповедью (в субботу вечером или непосредственно перед воскресной Литургией) и участием в Таинстве Евхаристии (причащении). Это «идеализированное» предписание, с одной стороны, фактически изымает человека из напряженного ритма современной повседневной жизни (лишает возможности работать и учиться (17) ), а потому не может быть выполнено подавляющим большинством мирян, с другой стороны, в случае исполнения, лишает человека возможности еженедельного участия в Таинстве (в этом случае ему придется говеть круглый год)!

В Древней Руси говение было обставлено целой системой требований, обрядов и обычаев, которые в идеале должны были полностью определять жизнь верующих в дни поста. В первые века после крещения Руси наши предки обязаны были говеть трижды в год, – в посты Великий, Петров и Рождественский (Филипппов). В XIV-XV вв. появился Успенский пост и, соответственно, распоряжение об обязательном четырехразовом говении в год. Так произошло отождествление общецерковного поста и индивидуального говения. Главное говение – это Великий пост; другие посты – т. н. «малые говения». В период говения в храмах и домах читались сборники духовных поучений – «Златоуст» и «Златоуст постный», – своего рода «Четья Триодь Постная».

На самом же деле единообразной и сознательной практики говения для большинства россиян не существовало. Одни считали временем говения весь период конкретного поста и приступали к Святым Тайнам в его последние дни или даже по окончании: после Рождественского поста – в дни Рождества или Богоявления, после Великого поста – в пасхальную ночь (или в Страстные Четверг и Субботу), и т. д. Другие, напротив, старались отговеть на первой неделе поста и потом устраивали себе самовольные послабления (так, пьянство в праздник, случившийся постом, не считалось его нарушением). Поэтому строгие официальные предписания в отношении говения являлись чисто декларативными. Исторические источники свидетельствуют, что в Древней Руси долг хотя бы одного (!) говения в год не исполняла большая часть «верующих». Попытки церковных властей сохранить разумный баланс между внутренней свободой человека и его христианской обязанностью говения, взывая к совести, были окончательно уничтожены борьбой с церковным расколом старообрядчества.

Указ 1716 г. предписывал, чтобы люди всех чинов «у отцов своих духовных исповедывались повсягодно», а на нарушителей священниками подавались «имянные росписи» губернатору, налагавшему на них штрафы. С разночинцев и посадских людей первый раз взимался рубль, второй – два, в третий – три рубля; с поселян, соответственно, 10 денег, гривна и 5 алтын. «Неисправно говеющие» (менее одного раза в год) ограничивались в гражданских правах, им отказывали в поступлении на государственную службу. Настаивая на ежегодном причащении, «Духовный регламент» замечает, что «несть лучшего знамения, почему познать раскольщика», подразумевая, что старообрядец не будет причащаться в «никонианской» церкви и этим выдаст себя! Так Таинство становилось «контрольным средством полицейского сыска», а отметка о ежегодном в нем участии – свидетельством церковной и гражданской благонадежности. Эти указы, фактически узаконившие кощунственное отношение к Святым Тайнам со стороны все возрастающего количества атеистически настроенных формальных «прихожан», лишь способствовали отчуждению совестливых христиан от Церкви, а вскоре и не могли уже проводиться в жесткой форме. Так, в инструкции, выпущенной Святейшим Синодом в 1897 г., православным христианам уже не предписывалось, но лишь «братски советовалось» говеть в течение Великого поста «хотя бы несколько дней».

Современные православные иерархи и богословы пытаются преодолеть формализм, сложившийся в условиях «государственной Церкви», и возродить древнюю евхаристическую практику причащения за каждой Литургией, что с неизбежностью влечет за собой и пересмотр традиционного понятия «говение».

Первая Седмица Великого Поста

Почему Великий пост начинается с понедельника? Все знают, что Великий пост начинается с понедельника. Почему? Ведь согласно библейскому и церковному счету дней – это уже второй (!) день недели. Да потому что период скорби и покаяния не может начинаться с «малой пасхи», как именуется каждый воскресный день, отмечаемый торжественной Литургией и сопровождающим ее радостным пением! Отсюда проистекает вполне понятная путаница для желающего уяснить структурные особенности великопостного цикла. Так, Неделя сыропустная (Прощеное воскресенье) – это четвертая (!) неделя подготовительного к посту периода, но сам этот период состоит из трех (!) недель в обычном понимании, потому что начинается воскресным днем и им же заканчивается. Чтобы разрешить это кажущееся противоречие, вспомним, что в церковно-календарном обиходе слово неделя означает только один день – воскресенье (славянское неделя происходит от словосочетания не делати – не работать, отдыхать, т. е. посвящать этот день Богу). Поэтому Великий пост начинается не с праздничного воскресенья, но с будничного понедельника (само название означает по неделе, т. е. после недели!), и его первая неделя наступает лишь на седьмой день: это первое воскресенье внутри великопостного периода посвящено Торжеству Православия. Вполне понятно, что и заканчивается Великий пост тоже «будним» днем (в кавычках, потому что речь идет о формальном месте этого дня внутри семидневного недельного цикла, а не о его христианском содержании!), а праздничный Пасхальный цикл начинается с воскресенья – самого главного в году Светлого Христова Воскресения! Поэтому на восьмой день наступает уже вторая неделя по Пасхе: это воскресенье посвящено уверению Фомы. Надеюсь, этот вопрос мы уяснили.

Святитель Андрей Критский и его Великий канон

Богослужебной кульминацией первых четырех дней Великого поста становится чтение в храмах покаянного канона Андрея Критского.

Несколько слов о «каноне» как таковом. Канон (греч. канон – «мерило», «правило») – это жанровая форма византийской гимнографии, сложившаяся к VIII в. Особенностью этого жанра является то, что песни канона составлены на основе «библейских песен» (входящих в состав различных книг Библии), из припевов к ним. Полный канон состоит из девяти песней (в таком виде поется только в Великом Посту), в другое время года – из восьми песней (вторая, «скорбная» песнь, опускается). Каждая песнь в свою очередь делится на ирмос (зачин, букв. «связка»), несколько тропарей и катавасию. Ирмосы «увязывают» тему песни (определяемую общей темой канона как составным элементом конкретного богослужения) с темами библейских песен (часто эта связь условна и трудноуловима). «Полное чинопоследование канона включает и другие компоненты. Поэтика канона отмечена торжественной статичностью, медлительной витиеватостью...» (18) . Некоторые каноны состоят из меньшего количества песней.

Андрей Критский (ок. 660 – ок. 740 г.), византийский церковный ритор и гимнограф, автор «Великого канона» и многих других произведений, вошедших в наше богослужение (память 4/17 июля). Родился и получил начальное образование в Дамаске; в 15-летнем возрасте поступил в Святогробское братство при храме Воскресения в Иерусалиме, где был пострижен в монашество, посвящен во чтеца, а затем назначен нотарием и экономом (отсюда его другое прозвание – Андрей Иерусалимский). Осенью 685 г. он отправился в Константинополь и там остался; был посвящен во диакона храма Святой Софии и прослужил там свыше 20 лет. При Константинопольском патриархе Кире (706-712) Андрей был хиротонисан во епископа и получил назначение на кафедру г. Гортина (остров Крит) с титулом архиепископа Критского. По свидетельству историка Феофана Исповедника (†817), свт. Андрей участвовал в еретическом соборе 712г., созванном имп. Филиппиком для возобновления монофелитства (19) , и вместе со свт. Германом, будущим Константинопольским патриархом, был в числе подписавших анафему VI Вселенскому Собору. Вероятно, они поддались диктату власти. Впоследствии свт. Андрей раскаивался, что подписал еретические определения, и именно с этим событием житийная традиция связывает составление им знаменитого Покаянного Канона. Это только одна из причин, на деле всё было гораздо сложнее и драматичнее.

Века, на которые пришлась жизнь Святителя, ознаменовали собой окончательный и необратимый крах идеи христианской государственности. Еще раньше, в конце V века, варвары уничтожили западную половину некогда единой христианской Империи. Энергичные попытки имп. Юстиниана Великого (527-565) восстановить былой Рим не увенчались успехом. Запад так и остался «варварским». Теперь пришел черед оставшейся в одиночестве Восточной Римской (Византийской) империи. В 614г. Палестину захватили персы, учинившие там жуткий разгром и пленившие в Иерусалиме Крест Господень. Императору Ираклию удалось с ними справиться в 626 г. (с его обетом связана традиция не вкушать мясо в предшествующую Великому посту неделю); но уже через два десятилетия началась решительная экспансия Ислама: арабы захватили Палестину, Северную Африку, Испанию и были остановлены лишь во Франции. Вспыхивали все новые ереси, отторгавшие от Церкви восточные регионы (еще в V столетии произошел первый великий церковный раскол – монофизитский), а в конце жизни св. Андрея громить монастыри и храмы в Византии стали сами же «христианнейшие» императоры-иконоборцы. (Промыслительная ирония судьбы в том, что с выдающимся защитником иконопочитания св. Иоанном Дамаскиным его единоверцам не удалось расправиться только потому, что он жил в мусульманской стране и даже состоял на службе у Дамасского халифа.) Общество в целом не могло жить по евангельским идеалам, и мечта о великой христианской империи рушилась. В этих грозных событиях многие люди видели признаки небесного гнева. Охватившее их покаянное чувство и выразил в своем поэтическом творении св. Андрей Критский.

Великий канон – это свод «моралей» к ярким эпизодам библейского повествования. Конкретные события библейской истории превращаются в иносказания, сводятся к простейшим смысловым схемам. Например, Ева – это не просто библейский персонаж, это – женственно-лукавое начало внутри самой души каждого человека: «Вместо Евы чувственной / Восстала во мне Ева мысленная – / Плотской страстный помысел, / Представляющий приятное, / Но при вкушении всегда напояющий горечью».

«С чего начну оплакивать деяния моей злосчастной жизни? Какое положу начало, Христе, моему сетованию? Но Ты, милосердный, подай мне прегрешений оставление». Так начинает свт. Андрей свой покаянный плач и обращается к первому греху человека, лишившему все человечество богосозданных украшений – непосредственного богообщения и бессмертия. «Грех лишил меня боготканной одежды и, как листьями смоковницы, облек меня деянием стыда в обличение страстных моих стремлений».
Длинной чередой перед слушателями проходят образы из Ветхого и Нового Завета – праотцы, патриархи, судьи, цари, пророки, апостолы, израильтяне и их соседи – персонажи боголюбивые и злочестивые, и каждый из них становится примером к подражанию или отвращению, к покаянию («перемене») своих мыслей и дел. Отсюда и определение «Покаянный канон». Кроме того, обычные каноны содержат не более 30 тропарей, здесь же их около 250, потому он назван еще и «Великим». Хотя, разумеется, он «велик не только по числу стихов, но и по внутреннему достоинству, по высоте мыслей, по глубине чувств и по силе выражений» (20) .

Верный новобранец и отступник император.

В субботу, завершающую первую седмицу Великого поста, богослужебные песнопения преподносят нам новое подтверждение того, что пост угоден Богу, и что постящиеся находятся под Его особым покровительством. Церковь совершает благодарственное празднование святому великомученику Феодору Тирону, погибшему в период последних гонений на христиан. По его имени первую седмицу поста называли в Древней Руси «Федоровой неделей».

Согласно житию, св. Феодор Тирон был воином в городе Аласии Понтийской области, расположенной в Малой Азии у побережья Понта Эвксинского, т.е. Черного моря. Его прозвание Тирон указывает на воинское звание: тирон – это «молодой воин (новобранец)» (в отличие от стратилата), несущий преимущественно караульную службу. За отказ принести жертву идолам Феодор был предан истязаниям и осужден на сожжение. (21) Это произошло около 306 года при римском императоре Галерии (305 – 311). Неповрежденное огнем тело святого Феодора было погребено в Евхаитах, недалеко от Амасии. Затем его мощи перенесли в Царьград; глава же святого находится в Италии, в городе Гаэте. Память св. Феодора по неподвижному (минейному) календарю – 17 февраля / 2 марта.

Вскоре после кончины св. Феодора христианство стало дозволенной религией (с 313 г.), и императоры, начиная с Константина Великого (306-337), были христиане. Но в 361 г. власть ненадолго перешла к племяннику Константина Юлиану, «прославившемуся» своим отречением от Христа и попыткой вернуть империю к исповеданию язычества. За это он получил прозвание Апостат, т. е. «Отступник».

В 362 г., желая посмеяться над христианами, Юлиан приказал градоначальнику Константинополя окропить в Великий пост все съестные припасы на рынках идоложертвенной кровью. Так он хотел вовлечь ничего не подозревающих христиан в языческое жертвоприношение и «уничтожить» все их великопостные подвиги. Тогда св. Феодор Тирон, явившись из другого мира архиепископу Евдоксию, повелел ему объявить всем христианам, чтобы никто не покупал ничего на рынках. Предупреждённые своим предстоятелем верующие вынуждены были питаться в этот день только домашними запасами, преимущественно варёным зерном. В память этого события и совершается память святого.

В явлении мученика Феодора сказывается его особое заступничество, потому что он явился архиепископу Евдоксию в день своей памяти (в 362 г. Пасха была 31 марта, и первое воскресенье Великого Поста приходилось на 17 февраля). Так, наряду с минейной памятью св. Феодора появилась в православном календаре и его триодная память. «Оттоле убо вернии даже и до ныне чудо обновляюще, да не забвено толикое дело мученика временем будет, великаго Феодора коливами почитаем», — напоминает нам Постная Триодь.

Триодное поминовение мученика Феодора знаменовало собой торжество Православия над коварством язычества. В IX столетии в первое великопостное воскресенье стали праздновать победу Православия над иконоборчеством, и память мученика Феодора была перенесена на предыдущий день, однако идея первого великопостного воскресения сохранилась: это — Торжество Православия.

****************************************

Приложение

Коливо (греч. колюба; этимология неясна, возможно, термин восходит к архаическому индоевропейскому корню, обозначающему ритуальную пищу) – варёная пшеница (или иной злак) с фруктами, подслащённая мёдом или сахаром. Cиноним – кутия (кутья) и сочиво.

Богослужебный устав предписывает приносить коливо в честь и память «господских праздников и святых Божиих», что, вероятно, восходит к традиции древнехристианских регулярных храмовых трапез (это т. н. агапы). Согласно Уставу, «Чин благословения колива» совершается на Вечерне (после «Ныне отпущаеши») и на Литургии (после заамвонной молитвы). В этом значении коливо приносится в современной русской богослужебной практике только в честь вмч. Феодора Тирона в субботу первой седмицы Великого поста (об этом см. выше). Это приношение носит исторический характер и, по мнению некоторых историков, лежит в основе всей позднее развитой традиции колива.

Наибольшее развитие, в том числе и внебогослужебное, получил обряд приношения колива в память усопших – при погребении и последующих панихидах, символизируя веру христиан в их будущее воскрешение. Преданный земле человек сравнивается с брошенным в землю семенем, которое «не оживёт, если не умрёт... Так и при воскре­сении мёртвых: сеется в тлении, восстаёт в нетлении» (1 Кор. 15:36, 42). Мёд и фрукты означают сладость будущей жизни воскресших со Христом.

Торжество Православия – торжество здравого смысла.

Первое воскресенье Великого поста именуется неделей «Торжества Православия». К сожалению, в настоящее время термин «православие» зачастую несет в себе опасный оттенок исключительности и «монополии на истину», а иными понимается в плане географическом или даже этническом. Это опасное заблуждение. В древности этот термин (греч. ортходоксиа) фиксировал некое духовное и интеллектуальное чувство меры, необходимое для сохранения основных принципов новой религии – христианства.

Сам праздник Торжества Православия возник в 843г. в связи с окончательной победой над ересью иконоборчества (осужденного еще на VII Вселенском соборе в 787 г.), но содержание его гораздо шире.

Слово ересь переводится как «взятие», «завоевание», «выбор» и означает предпочтение одного ради отказа от всего остального. «В слове ересь, – указывал известный православный мыслитель, – содержится идея одно-сторонности, какого-то прямолинейного сосредоточения на одном из многих возможных утверждений. Православие вселенско, а ересь – по существу своему партийна. Дух секты есть вытекающий отсюда эгоизм, духовная отъединенность: одностороннее положение ставится на основание безусловной Истины...» (22). Ереси христианского Востока – арианство, несторианство, монофизитство, монофелитство, – посягали на самое дорогое в христианстве – Боговоплощение, Богочеловечество, а тем самым – на принцип, лежащий в основе всей христианской жизни с ее гармоничным сочетанием небесного и земного, церковного и светского. Борцы за Православие находили поддержку и приют в здравомыслящем Риме, почти не затронутом этими экстатическими движениями.

Наконец, развязанное византийскими императорами в VIII в. гонение на иконописные и скульптурные изображения Иисуса Христа, Богоматери и святых стало продолжением этой агрессивной монофизитской односторонности. Попытки догматического обоснования иконоборчества (на иконоборческом соборе 754 г.) означали отказ от веры в возможность реального воплощения на земле образов Божественного мира, доступного взорам духовно чутких и одаренных людей. В случае победы иконоборчества во всем христианском мире у нас не было бы ни византийских и древнерусских мозаик и фресок, ни «Троицы» Андрея Рублева, ни «Давида» Микеланджело, ни «Тайной Вечери» и «Мадонны» Леонардо да Винчи, ни творений божественного Рафаэля... Не было бы великого искусства, без которого мы не мыслим себе наше существование и которое является едва ли не основным вкладом христианского человечества в мировую художественную сокровищницу.

Посвятив воспоминанию победы над разрушительными тенденциями византийских ересей именно первое воскресенье Великого поста, Церковь еще раз подчеркнула свою уникальную – спасительную и созидательную – роль в мировой истории.

Неделя 2-я Великого поста. Григорий Палама

Второе воскресенье Великого поста и следующие за ним дни посвящены памяти византийского философа и церковного деятеля святителя Григория Паламы (1296—1359гг.), архиепископа Фессалоникийского (Солунского). Назвав его именем следующий за «Неделей Торжества Православия» календарный период, Восточная Церковь засвидетельствовала тем самым высшую ценность и отличительную особенность той мистической традиции, которой Григорий дал окончательное философское завершение. Эта одна из утонченнейших форм христианской мистики, имевшая к тому времени многовековую традицию, носит название «исихазм» (от греч. исихиа – «покой», «безмолвие»), или, в честь его систематизатора, – «паламизм».

«Умное делание» и духовное созерцание исихастов резко отличалось от чисто умозрительного философского созерцания. Здесь – не пассивное или высокомерное, но деятельное и творческое созерцание, в процессе которого отдавшийся ему человек переформировывает сам себя, становясь на путь бесконечного духовно-нравственного совершенствования. Достигший высокой стадии просветления человек преображается, становясь проводником зримых божественных энергий, или «фаворского света». Это значит, что в высших проявлениях духовной жизни человека реально участвует и его тело. Именно телесность, по мнению Григория Паламы, дает человеку преимущество перед бестелесными ангелами! Отсюда и предельно высокая оценка телесной стороны человеческого бытия (и человеческой культуры в целом), резко отличающая христианство от тупиковых мистических традиций «развоплощения» и «угасания» (нирваны).

Неудивительно, что исихазм оказывается в центре культуры православия, а его тесная связь с эстетической сферой хорошо знакома нам не только по византийским образцам. Исихастами были Андрей Рублев, Феофан Грек и многие другие. Нить исихастской традиции протянулась вплоть до преподобного Серафима Саровского, и мы не можем утверждать, что она оборвалась после него. Византийская эстетика исихазма после падения Византии многие столетия питала духовную культуру православных стран, и уже в нашем веке выдающиеся мыслители свящ. Павел Флоренский и прот. Сергий Булгаков пытались решить сформулированные ей задачи.

Литература по теме «Исихазм» огромна; из российских авторов наибольший вклад в ее изучение внесли архиеп. Василий (Кривошеин), прот. Иоанн Мейендорф, А. С. Позов, С. С. Аверинцев, Г. М. Прохоров.

*********************************************

Примечания:

(1) Триодь – это богослужебная книга, содержащая службы с изменяемыми молитвословиями для богослужений подвижного (пасхального) цикла, начиная с Недели о мытаре и фарисее и кончая Неделей Всех святых. Название Триодь, греч. Триодион, букв. «Трипеснец», происходит от наличия в ней большого количества т. н. «неполных» канонов, состоящих из трех песней. В настоящее время в русской традиции делится на две книги: 1) Триодь Постная (от Недели мытаря и фарисея до Великой субботы включительно), и 2) Триодь Цветная (начиная с Пасхальной недели и заканчивая Неделей Всех святых).

(2) В церковном обиходе общеславянский термин «неделя» означает преимущественно лишь день воскресный – первый (а не последний!) день семидневного календарного цикла (недели в бытовом значении). За ним следуют будние дни (с понедельника по субботу), не совсем точно называемые «седмицей» (Рубан Ю. Сретение Господне. СПб., 1994, с.179, 181).

(3) Здесь и далее указаны лишь чтения, непосредственно связанные с темой праздничного воспоминания.

(4) Этим праздником завершается собственно Триодный цикл; его своеобразным продолжением стал в русской православной традиции праздник в честь всех российских святых (установлен на Поместном соборе 1917-18 гг.); в конце XX в. стали появляться праздники в честь региональных – сначала вологодских, а затем и других – святых. Богослужебные тексты всех этих национальных торжеств в Цветную Триодь не входят, но печатаются в приложении к майской Минее (часть 3) и в виде отдельных изданий.

(5) Очерк напечатан в газете «Вечерний Петербург» за 30 января 1999 г.

(6) В слове «мытарь» ударение на первом слоге! См. Дьяченко Г., свящ. Полный церковно-славянский словарь. М., 1993. С. 322. То же во всех орфографических и орфоэпических словарях русского языка. (Бытующая в церковной сфере неправильная форма «мытарь» могла возникнуть по аналогии со словом «мытарства» и стала «профессиональным неологизмом», как «компас» у моряков или «искра» у шоферов).

(7) Букв.: «бегущие на стадий». Греческое слово «стадий» (стадион) – это  мера длины, равная 600 футам. Греко-римский стадий = 176, 6 м; олимпийский стадий = 192, 28 м. Первоначально этим словом обозначалось расстояние, которое должен был пробежать бегун на короткую дистанцию, затем – место, где проводились соревнования по бегу и другие спортивные состязания. Отсюда наше слово «стадион».

(8) Греч. агонидзоменос (агонист) – т. е. соревнующийся, борющийся, атлет. Здесь, как и в других новозаветных текстах, употребляется античная спор­тивная терминология, понятная эллинистическим адресатам. Павел называет подвижничество «агоном». Агон – «состязание», борьба", «общественные игры» – отличительная черта греческого быта – стремление к состязаниям почти во всех сферах жизни. Главную роль играли спортивные, художественные (поэтические и музыкальные) и конные состязания (агоны). Самыми значительными были Олимпийские (с 776 г. до н. э.), Пифийские, Истмийские и Немейские игры. Как показал наш покойный проф. А. И. Зайцев, именно агональный дух греческой цивилизации привел к великому культурному перевороту, в результате которого родилась наука (в современном понимании) и ряд универсальных общественных институтов, на которых базируется современная европейская цивилизация. Важнейшие христианские догматы также могли быть выражены только на языке греческой философии. См.: Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции VIII-V вв. до н. э. Л., 1985 (и переизд.).

(9) )Победители атлеты увенчиваются лавровыми венками («тленными»), победители христиане – венцами спасения. Отсюда – нимбы («венцы нетленные») над головами святых.

(10) Перевод 26-27 стихов принадлежит архим. Ианнуарию (Ивлиеву).

(11) Св. Григорий Нисский. К Армонию о том, что значит имя и название «христианин» // Творения, т. 7, с. 217.

(12) )Соловьев В. С. Аскетическое начало в нравственности // Вопросы философии и психологии. Кн. 26 (1), 1895, с. 87-88.

(13) Булгаков С. В. Настольная книга для священно-церковно-служителей. Часть I. М., 1993, с. 555.

(14) Денисов Л. Жизнь и творения св. Ефрема Сирина, проповедника покаяния. С приложением его предсмертного завещания, покаянной молитвы и увещаний к покаянию, извлеченных из «Гимнов о покаянии». М., 1897, с. 64. См. также: Ушаков Н. Покаянная молитва преподобного Ефрема Сирина и черты его жизни. М., 1905.

(15) Статья публикуется в епархиальном журнале «Вода живая: Санкт-Петербургский церковный вестник», №2/2007; в несколько сокращенном виде опубликована в «Российском гуманитарном энциклопедическом словаре». Т. I. М. -СПб., 2002. С. 463-464.

(16) Его самоназвание: «Типикон, сиречь изображение церковного последования во Иерусалиме святыя лавры преподобного и богоносного отца нашего Саввы» (Типикон, сиесть Устав. Т. I. СПб., 1992. С. 9).

(17) «Егда хочет кто причаститися Святых Христовых Таин, подобает ему сохранити всю седмицу, от понедельника пребыти в посте, и молитве, и трезвости совершенной всеконечно, и тогда со страхом и велиим благоговеинством приимет Пречистыя Тайны» (Типикон. Т. I. Глава 32. С. 85).

(18) Значительная категория людей – профессиональные артисты, музыканты, певцы, преподаватели «творческих» вузов, спортсмены – по определению лишается возможности такого говения: вся их деятельность сурово квалифицируется как «развлечения» и «утехи».

(19) Аверинцев С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977, с. 318.

(20) Монофелитство (от греч. монос – «один» и тхэлема, в позднем произношении фелима –"воля"), букв. «единоволие» – еретическое направление христианского (восточного) богословия VII в., утверждавшее, что во Христе действует только одна, божественная, воля. Признавать в Нем две воли (божественную и человеческую) – значит признавать в Нем волю добрую и волю злую, считали монофелиты. Это учение о единой воле (энергии) было, согласно разъяснению св. Максима Исповедника (†662) и патр. Софрония Иерусалимского (†638г.), «замаскированным монофизитством». Монофелиты были осуждены на VI Вселенском соборе (680-681 гг.).

(21) Филарет (Гумилевский), архиеп. Исторический обзор песнопевцев и песнопения Греческой Церкви. Св. -Тр. Серг. Лавра, 1995, с. 197.

(22) Флоренский П., свящ. Столп и утверждение истины. М., 1914, с. 161. Здесь нелишне вспомнить, что латинское pars (наше слово «партия» образовано от его корневой основы) переводится как «часть», «доля», «отделение», то есть, как и слово ересь, указывает на часть от целого, некую ограниченность! Особенности «партийного сознания» нам хорошо известны.

Тэги: , , ,

Оставьте комментарий!