В 3-ю неделю Великого поста. Путь к истинной радости лежит через крест. Святитель Феофан Затворник
Март 27th 2010 -
В 3-ю неделю Великого поста. Путь к истинной радости лежит через крест. Святитель Феофан Затворник
Требуется самораспятие для восстановления нас в первобытное состояние
Вчера пели мы: «Радуйся, Благодатная»; ныне поем: «Кресту Твоему покланяемся, Владыко». Вчера мы восхваляли Пресвятую Богородицу за то, что Ею к нам Вышний нисшел есть; ныне восхваляем Ее за то, что Она есть тáинственный рай, им же крестное, живоносное на земли насадися древо. Вчера Святая Церковь хотела возвесть нас до чувства радости избавления; ныне хочет она воодушевить нас к подъятию скорбей крестоношения. Что бы значило такое сочетание? Что внушается нам и какой урок дается чрез это?
Сим внушается нам, что без крестоношения нет истинных радостей. Хочешь радоваться? — понеси прежде крест. Радость — цель; крест — средство. Хочешь первой — возжелай последнего. Хотя показанное сочетание христианских празднственных воспоминаний не есть необходимое, а случилось только в сем году; тем не менее, однако ж, не неуместным занять ваше внимание объяснением, как и почему путь к радости лежит чрез крест.
Радость и веселие должны принадлежать нам по природе нашей. Бог создал человека по образу и по подобию Своему. Но как Бог есть всеблажен, то и человек долженствовал выйти из рук Творца обладателем блаженства. Так и было вначале. Человек блаженствовал и внешне и внутренне. Но потом, по зависти диавола, будучи прельщен, преслушал заповедь Божию, чрез грех расстроил себя и вместо радости и веселия наследовал смятение и страх. Тогда, в соответствие внутреннему, а вместе и в наказание, Бог отнял у него и внешнее блаженное жилище. И стал человек обременен скорбями и печалями всесторонне. Теперь очевидно, что желающему снова возобладать радостию и веселием надо уничтожить прившедшее в него падением повреждение и восставить себя в первоначальный чин и устроение. Как только сие совершится, радость и веселие опять водворятся в нас, сроднятся с нами, как сродно нам, например, дыхание. Что же для сего надо сделать? — Надобно распять себя, — и вот почему!
Посмотрите, что сделалось с нами в падении! Апостол Павел то зло, которое пришло к нам чрез падение, именует человеком ветхим, или греховным. Объясняя сие, Макарий Великий говорит, что чрез падение привзошел в нас иной человек, — и человек полный, со всеми членами, — привился к тому человеку, который вышел из рук Творца, и заглушил, или заморил его собою; привзошел так, что голова налегла на голову, руки на руки, ноги на ноги, всякая часть на себе подобную часть; заглушил так, что того первобытного человека стало — или совсем не видно, или мало видно, а стал видимым и действующим только сей пришлый человек. Оттого и не стало у человека радости жизни, что стал жить не настоящий человек, а иной — греховный человек, которому не свойственно радоваться. Человек первозданный был, как говорит Премудрый, прав, то есть был верующ, богобоязнен, упователен, молитвен, милосерд, кроток, смирен, чист, благожелателен, воздержан, деятелен — словом, украшен всеми богоподобными совершенствами. А пришлый человек — греховный — во всем ему противен: он невер, Бога не боится, не молится, надеется только на себя, не милосерд, гневлив, яростен, горд и тщеславен, похотлив, завистлив, неблагожелателен, ленив, предан чувственным утехам — словом, обременен всеми порочными чувствами и страстями. Когда сей последний взял верх над первым, то этот начал быть страждущим, состоящим в рабстве, под гнетом. Вследствие чего, не имея свободы действовать, скорбит и тужит. Потерпел, например, кто обиду — правый человек хочет простить, человек греховный требует мести. Как то и другое сходится в одном лице, то внутри нас происходит борьба и тревога, беспокойная, болезненная. Видим, что возвышается другой в счастии и чести, — правый наш человек готов сорадоваться, греховный воздвигает зависть. Просят милостыни — правый наш человек готов, по доброжелательству, поделиться последним, греховный, по своекорыстию и себялюбию, заставляет беречь, что есть, для себя… Представляется случай предаться чувственным удовольствиям — правый наш человек повелевает отказаться от них, чтобы сохранить себя чистым, греховный неудержимо влечет туда, ибо находит удовольствие в нечистотах. Так и во всем — пришлый, греховный человек не дает свободы человеку правому в нас, созданному по образу и по подобию Божию, томит его, держит его в рабстве и горькой неволе. Оттого и нет в нас радости, пока мы в рабстве у греха.
Теперь само собою очевидно, что для того, чтобы возвратить нам себе радость жизни, надобно умертвить в себе сего греховного и пришлого человека. А, по апостолу, это значит — совлещись ветхого человека с деяньми его [1], распять плоть со страстьми и похотьми [2], или, что то же, взойти на крест.
Когда будет умерщвлен сей греховный человек, тогда получит свободу человек правый и, начав действовать беспрепятственно, так, как свойственно ему по природе, будет веселиться и радоваться. Будет умерщвляться и распинаться в нас собственно греховный человек; но как он прирос к нам и сорастворился с естеством нашим, то, убивая его на кресте, мы не можем не страдать и не болеть и сами. Тут происходит то же самое, что бывает, когда врачи делают операцию, вырезая какую-либо приросшую, ненужную, болезнь только причиняющую часть. Вырезывается лишнее, чуждое составу тела, вредное, а тело все — и настоящее — страждет. Так и в распятии ветхого человека — предается казни пагубное, несвойственное нам, безобразящее нас, греховное; но и мы не можем не страдать, потому что оно привилось к нам и стало как бы одно с нами. Вот почему сие совлечение ветхого человека именуется и есть самораспинание. Действие сие точно походит на то, как бы сдирать с себя кожу. И в самом деле, какая сильная бывает иногда боль? Но самая боль сия радостотворна, тем паче радостотворны плоды ее!
Так, братие, крест нужен, и нам непременно нужно взойти на него. Но вонмите, что распинается пришлый человек, а мы только болим при сем оттого, что нельзя оторвать его от нас без боли; в самом же деле мы не распинаемся, а освобождаемся от неволи, исцеляемся, разрешаемся от уз. Как если бы с узника какого, окованного по всему телу цепями, которые от долговременности вросли в тело, стали снимать сии цепи, то хотя ему было бы больно, но он охотно и с радостию потерпит сию боль, зная, что чрез нее он получит отраду свободы и, немного потерпевши, приобретет себе всегдашнюю радость и веселие; так точно и у нас, при распятии греховного человека, бывает больно и беспокойно; но потерпим благодушно: немного еще — и вступим в свободу чад Божиих. Иначе нельзя. Одно из двух: или всегда страдать в рабстве греху, или, немного поболевши, вступить в отраду свободы от греха.
Вот еще что помнить должно! Самая боль самораспинания имеет отраду, — и это не только потому, что после чается, но и потому, что в сии минуты ощущается, и от действия благодати и от чувства здравия, начинающего разливаться по всему составу нашему духовному. Надобно только решиться на самораспятие однажды — и решимость сию обратить на все вообще греховное, качествующее в нас, — в каком бы ни проявлялось оно виде. Когда сделается такой перелом, или это поражение греховного человека в корне его жизни, тогда поражение его по частям не будет составлять ни труда, ни боли, ни страданий. Будет только то, что чем более кто будет упражнять над собою действия самораспинания, тем больше и больше будет сам освобождаться от уз греха, тем больше и больше будет выступать потаенный сердца человек — с одним, другим, третьим членами освобожденными, пока, наконец, явится во всем совершенстве, не имущ скверны, или порока, или нечто от таковых, как новосозданный по Богу в правде и преподобии истины.
Ведая сие, братие, воодушевимся на крестоношение, или самораспинание, имея в мысли не столько минутную боль, сколько отраду спасения. — Се единственный путь к свободе чад Божиих, единственные врата, коими входят в радость Господа. Желает кто радости? Распнись! — Тогда, совлекшись ветхого, облечешься во все новое и явишься совершенным по духу, душе и телу, достойным чадом будущего возустроения всяческих. — Сего блага желая всем вам, напоминаю вместе — не чуждаться внутренних и внешних крестов, встречаемых в жизни, и, взирая на благий их конец, воодушевляться к благодушному и терпеливому несению их. Аминь.
26 марта 1861 года.
