Слово въ день Усѣкновенія главы святаго Іоанна Крестителя. О стыдѣ и стыдливости. Архіеп. Амвросій Ключаревъ
Январь 26th 2010 -
| Есть стыдъ наводяй грѣхъ, и есть стыдъ слава и благодать (Сир. 4, 25). |
Это изреченіе древняго библейскаго мудреца разъясняетъ намъ одну нравственную черту, выразившуюся въ обстоятельствахъ мученической кончины святаго Іоанна Крестителя. Стыдъ Ирода сознаться предъ своими придворными въ безразсудности клятвы, данной угодившей ему танцовщицѣ — исполнить всякую ея просьбу, довелъ его до преступнаго повелѣнія предать смерти величайшаго праведника, противъ собственнаго его убѣжденія. Это внутреннее его убѣжденіе въ невинности и благотворномъ вліяніи св. Іоанна на его собственную загрубѣвшую въ преступленіяхъ душу возбуждало въ немъ смущеніе и стыдъ предъ самимъ собою. Но въ порочномъ его сердцѣ проблескъ стыда истиннаго предъ своею совѣстію былъ подавленъ стыдомъ ложнымъ передъ людьми. Для выхода изъ затруднительнаго положенія путемъ сознанія въ безразсудствѣ данной клятвы и раскаянія, у него не достало честности и мужества, — и преступленіе совершено. Такъ есть одинъ стыдъ наводяй грѣхъ, и есть другой стыдъ слава и благодать.
Конечно, не безъ особенной цѣли св. Евангелистомъ Маркомъ съ такою ясностію раскрыта въ печальномъ опытѣ эта борьба между стыдомъ ложнымъ и истиннымъ, и эта несчастная побѣда перваго надъ послѣднимъ. Цѣль эта, — общая всѣмъ евангельскимъ повѣствованіямъ, — преподать нравственный урокъ вѣрующимъ на всѣ времена. А этотъ урокъ о вниманіи къ стыду истинному и о храненіи себя отъ стыда ложнаго особенно нуженъ христіанамъ нашего времени.
Нѣтъ надобности много объяснять, какую страшную силу получилъ въ наше время стыдъ ложный, т. -е. стыдъ передъ людьми и ихъ мнѣніемъ, становящійся на мѣсто стыда истиннаго предъ Богомъ и совѣстію. Возобладали въ ученомъ мірѣ враждебныя христіанству ученія, нельзя не слѣдовать имъ, или по крайней мѣрѣ неудобно бороться съ ними: стыдно показаться врагомъ современнаго просвѣщенія; хотя съ чужого голоса, хотя на обумъ, а надобно повторять современныя такъ называемыя либеральныя мысли. Вводятся обычаи, разрушающіе нравственный порядокъ церковной и семейной жизни, — нельзя не слѣдовать имъ, хотя совѣсть и возстаетъ противъ нихъ: стыдно идти противъ общаго направленія вѣка, когда всѣ такъ восхваляютъ современныя усовершенствованія во всѣхъ родахъ жизни — частной и общественной. Выходитъ мода въ одеждѣ, нерѣдко безобразная, и не удобная, и вредная для здоровья — нельзя не слѣдовать ей: стыдно передъ людьми, когда всѣ ей слѣдуютъ, хотя для большинства любителей моды это и дорого, и средствъ у нихъ мало, и семейства ихъ отъ этого страдаютъ. Смущается юноша, когда развратные товарищи влекутъ его къ преступнымъ удовольствіямъ, — нельзя бѣжать отъ нихъ: это значило бы противиться современной цивилизаціи, да и стыдно показаться недорослемъ, боящимся гнѣва отца и матери и неумѣющимъ завоевать себѣ свободу. Внутренно страдаетъ дѣвица, попавшая въ общество людей, поставившихъ себѣ цѣлію развитіе и высвобожденіе женщины изъ подъ вліянія старинныхъ христіанскихъ правилъ скромности и цѣломудрія, но она вопреки совѣсти молчитъ и не выражаетъ негодованія: стыдно показаться непонимающею современнаго движенія къ установленію полноправности и равенства женщины съ мужчиною и свободнаго отношенія половъ. Вотъ стыдъ наводяй грѣхъ. И мы видимъ своими глазами, какое множество грѣховъ отъ него разливается въ нашемъ обществѣ.
Раскроемъ съ большею подробностію библейское ученіе о другомъ стыдѣ, плодами котораго являются слава и благодать, т. -е. совершенство и благополучіе.
Стыдъ истинный, какъ прирожденное свойство души человѣческой, проявляется въ двухъ видахъ. Первое, наиболѣе для насъ понятное, движеніе стыда — это страданіе души по совершеніи нравственно неприличнаго поступка, или преступленія. Мы съ дѣтства помнимъ, какъ во дни невинности мы внутренно страдали, когда уличали насъ во лжи, употребленіи неприличныхъ словъ, обидѣ братьевъ и сестеръ и т. под. Еще болѣе памятны намъ первыя паденія, состоявшія въ свободномъ и сознательномъ нарушеніи заповѣдей Божіихъ, разрушившія нашъ внутренній миръ и блаженное состояніе невинности. Здѣсь стыдъ есть болѣзненное ощущеніе души, входящее въ составъ цѣлаго ряда нравственныхъ страданій, называемыхъ угрызеніями совѣсти, и относится какъ къ внутреннему сознанію нашего униженія, такъ и къ внѣшнему обнаруженію грѣха, когда грѣшнику кажется, что всѣ знаютъ объ его преступленіи и всѣ видятъ на лицѣ его слѣды его позора. Въ этомъ состояніи грѣшникъ готовъ скрыться отъ себя самого и отъ всего міра; такъ скрылись наши прародители послѣ грѣхопаденія, услышавъ гласъ Господа Бога, ходящаго въ раю (Быт. 3, 8). Освободиться отъ этого стыда можно только искреннимъ раскаяніемъ во грѣхахъ, исправленіемъ жизни и внѣшняго поведенія.
Другой видъ стыда, менѣе нами понимаемый и наблюдаемый, есть стыдъ предварительный, предупреждающій грѣхи и преступленія. Онъ есть смущеніе души при видѣ нравственнаго неприличія, при появленіи соблазна и приближеніи грѣха. Онъ переходитъ въ страданіе, когда невинная душа предъ опасностію грѣха трепещетъ какъ горлица при появленіи хищнаго ястреба. Это прирожденное и драгоцѣнное свойство души человѣческой. Если бы матеріалисты обратили на него должное вниманіе, то по одному этому чувству не смѣшали бы человѣка съ безсловесными животными. Стыдъ въ этомъ смыслѣ можно назвать обоняніемъ души, которое даетъ ей возможность издали чувствовать смрадъ грѣха и отвращаться отъ него. Какъ тѣлесное чувство обонянія предохраняетъ насъ отъ вредной пищи, питья и отъ зараженнаго воздуха, такъ чувство стыда предохраняетъ насъ отъ грѣха. Какъ притупленное обоняніе лишаетъ насъ способности замѣчать вредное для нашего здоровья, такъ ослабленіе, или утрата естественнаго чувства стыда подвергаетъ насъ опасности освоиться съ зловоніемъ грѣха, придышаться и привыкнуть къ нему, какъ бѣдные люди привыкають къ зараженному воздуху въ гнилыхъ помѣщеніяхъ. Есть и внѣшній показатель сохраненія въ насъ цѣльности и чистоты этого тонкаго чувства — это краска стыда на лицѣ невиннаго человѣка при одномъ двусмысленномъ словѣ или при видѣ неприличнаго поступка. Есть внѣшнее свидѣтельство и утраты стыда, — это безпечное, а при глубокомъ развращеніи и дерзкое выраженіе въ лицѣ человѣка даже при видѣ самыхъ возмутительныхъ картинъ разврата. Въ первомъ случаѣ, при тщательномъ охраненіи чувства стыда и при вниманіи къ его указаніямъ на опасности соблазна и грѣха, воспитывается въ душѣ нашей въ качествѣ навыка, имѣющаго характеръ добродѣтели, — стыдливость, или постоянная опасливость грѣха. Библейскій мудрецъ особенно высоко ставитъ стыдливость въ женщинѣ: благодать на благодать жена стыдлива, говоритъ онъ (Сир. 26, 18), т. -е. высшее достоинство и красота женщины есть ея стыдливость. Во второмъ случаѣ, при постепенно возрастающемъ пренебреженіи къ чувству стыда и притупленіи его, является равнодушіе къ соблазнительнымъ явленіямъ, а потомъ и совершенное безстыдство не только при видѣ, но и при совершеніи преступленій.
Изъ этого видно, какое великое значеніе въ нашей нравственной жизни имѣютъ стыдъ и стыдливость. По ученію христіанскому, сѣмя грѣха появляется въ умѣ нашемъ въ видѣ нечистой мысли, потомъ падаетъ въ сердце и въ почвѣ его пускаетъ корень въ видѣ нечистыхъ ощущеній, затѣмъ обнаруживаетъ свои горькіе листья въ соблазнительныхъ словахъ, и наконецъ приноситъ свой смертельный плодъ въ преступленіи закона Божія: похоть заченти раждаетъ грѣхъ, грѣхъ же содѣянъ раждаетъ смерть (Іак. 1, 15). На всѣхъ этихъ степеняхъ развитія грѣха стыдъ преслѣдуетъ его. Въ состояніи невинности мы стыдимся собственной своей грѣшной мысли и чувства, стыдимся своего и чужаго нецѣломудреннаго слова, и при первомъ страстномъ порывѣ къ грѣху чувствуемъ стыдъ въ видѣ общаго душевнаго потрясенія и страха, сопровождающагося внутреннею борьбою, и только въ самозабвеніи, проломивши эту спасительную ограду, низвергаемся въ пропасть грѣха, оставаясь со стыдомъ посрамленія и печалію въ сердцѣ. Эта исторія нашихъ грѣхопаденій всѣмъ извѣстна. Поэтому мы можемъ понять, какое охраненіе невинности и доброй нравственности составляетъ стыдливость, и какія широкія ворота грѣху въ нашу душу растворяются съ утратою стыда. При стыдливости человѣкъ бѣжитъ отъ грѣха; при утратѣ этого чувства, движимый плотскими побужденіями, самъ ищетъ грѣховныхъ наслажденій. При стыдливости онъ уклоняется отъ общества развратныхъ людей; при безстыдствѣ ему любезнѣе товарищество буйныхъ развратниковъ, чѣмъ людей нравственно благородныхъ и честныхъ. При стыдливости и малая допущенная вольность въ нравственномъ отношеніи надолго оставляетъ сожалѣніе въ душѣ неиспорченнаго человѣка; при безстыдствѣ любимый разговоръ развращенныхъ людей составляютъ соблазнительные разсказы и въ видѣ особеннаго геройства выставляются безнравственные успѣхи и побѣды. При остаткѣ стыдливости и испорченный человѣкъ старается скрыть свои нравственные недуги, а при совершеныой потерѣ стыда порокъ выставляетея наружу, зло становится открытымъ и соблазнъ принимаетъ размѣры нравственной заразы, поражающей цѣлыя общества. Таковы въ наше время собранія и гульбища сопровождаемыя безнравственными оргіями; таковы театральныя представленія, соблазнительныя по мысли и содержанію, безстыдныя по обстановкѣ. А одобренія и восторги, изъявляемые при такихъ представленіяхъ со стороны зрителей, представляютъ доказательство крайней испорченности общества и утраты не только стыдливости, но и чистаго эстетическаго вкуса.
Что стыдливость есть охрана добродѣтели и узда порока, это знали и языческіе лучшіе мыслители и учители нравственности; они высоко ставили стыдливость и вооружались противъ открытаго разврата. Но во всей полнотѣ это ученіе раскрыто въ христіанствѣ подъ общимъ именемъ цѣломудрія, т. -е. цѣльности, правоты и чистоты духа, при которой становится преступленіемъ и нечистая мысль и воззрѣніе съ вожделѣніемъ (Матѳ. 5, 28). Осторожныя и цѣломудренныя отношенія половъ ставятся въ основаніе душевной чистоты, такъ какъ ничто столь рѣшительно не разрушаетъ правильнаго теченія нашей внутренней жизни, какъ преступныя плотскія связи, наполняющія умъ нечистыми помыслами и сердце страстными вожделѣніями, разслабляющія силу воли и поражающія душу нашу болѣзненною немощію въ совершеніи всякой добродѣтели. Здѣсь-то по преимуществу и поставляется ученіемъ христіанскимъ на стражѣ цѣломудренная стыдливость, очищаемая молитвою и охраняемая всегда присущею душѣ христіанина благодатію Божіею. Она-то, эта ангельская стыдливость не допускаетъ разсѣяннаго взгляда, неосторожнаго слова и прикосновенія по опасенію, что страсть, какъ электрическій токъ, быстро передается отъ одного лица другому. Она-то и охраняла въ народахъ христіанскихъ молодыя поколѣнія отъ нравственнаго растлѣнія до заключенія благословенныхъ супружескихъ союзовъ и обезпечивала на всю послѣдующую жизнь добрую нравственность и благополучіе семействъ.
Въ нашъ вѣкъ какъ будто намѣренно все направляется къ изгнанію изъ обществъ стыдливости и водворенію въ нихъ неограниченной свободы въ обнаруженіи всѣхъ дурныхъ свойствъ природы человѣческой. Современная философія не признаетъ наслѣдственной порчи природы человѣческой вслѣдствіе грѣхопаденія прародителей, и потому всякія порочныя явленія въ ней признаются законными, потому что они естественны. Наука безъ всякой осторожности для пользы тѣлесной, въ ущербъ нравственной, раскрываетъ даже передъ дѣвицами всѣ тайны природы, требующія прикрытія. Искусство въ изваяніяхъ, картинахъ, рисункахъ періодическихъ изданій выставляетъ соблазнительныя изображенія тѣлесной красоты и сладострастныя сцены безъ всякой заботы о томъ, кто и съ какими мыслями будетъ наслаждаться этими произведеніями. Всѣмъ извѣстно, по какимъ распутіямъ разврата и преступленій водитъ читателей обоего пола и всѣхъ возрастовъ легкая европейская, а отчасти и наша литература послѣдняго времени, какъ бы заботясь о томъ, чтобы дать образованнымъ людямъ самыя вѣрныя средства утратить скорѣе внутреннюю стыдливость, и пріучить ихъ къ разврату въ дѣйствительной жизни. Въ общественной жизни, кромѣ безстыдныхъ зрѣлищъ, о которыхъ мы говорили, свобода отношеній между полами, во многихъ публичныхъ собраніяхъ, нецѣломудренность въ одеждѣ и разговорахъ, все располагаетъ къ утратѣ тонкаго чувства стыдливости. Даже дѣти обоихъ половъ въ нарочно устраиваемыхъ собственно для нихъ балахъ, и такъ называемыхъ дѣтскихъ утрахъ какъ бы заранѣе освобождаются отъ своей невинности и робости. Удивительно ли послѣ этого, что у насъ жены бросаютъ мужей, а мужья женъ своихъ, дочери убѣгаютъ изъ домовъ родительскихъ въ развратныя запрещенныя сборища молодыхъ людей не только здѣшнихъ, но и заграничныхъ; сыновья съ ранняго возраста оставляютъ книги и бросаются во всѣ роды преступныхъ удовольствій? Многими и многое въ этомъ порядкѣ жизни извиняется и оправдывается; иные и сознавая опасность такого положенія, съ чувствомъ безпомощности говорятъ: «что дѣлать? нынѣ такое время». Какъ будто время есть какая-то непобѣдимая сила, влекущая насъ противъ воли къ развращенію и бѣдствіямъ, какъ будто не мы сами дѣлаемъ время такимъ, или другимъ, т. е. благопріятнымъ для христіанской добродѣтели, или затрудняющимъ исполненіе нравственныхъ обязанностей. Измѣнимся сами каждый въ своемъ кругу, усугубимъ осторожность и бдительность по отношенію къ современнымъ соблазнамъ, — и измѣнится наше время. Это трудно при общемъ нравственномъ разслабленіи, но необходимо для нашего собственнаго блага. При доброй волѣ и помощи Божіей все возможно.
Но древній мудрецъ, какъ мы видѣли, въ особенное совершенство, а слѣдовательно и въ особенную обязанность вмѣняетъ стыдливость женскому полу: благодать на благодать жена стыдлива. Сама природа одаряетъ женщину особенною силою стыдливости, и тѣмъ даетъ понять, что въ женскомъ полѣ она должна быть охраняема съ особенною заботливостью. Если общество безстыдныхъ мужчинъ представляетъ противное зрѣлище, то общество утратившихъ стыдъ женщинъ становится еще болѣе возмутительнымъ и жалкимъ. Можно по справедливости сказать: погибло то общество, гдѣ женщины утратили стыдъ. И въ этомъ не трудно убѣдиться. Женщинѣ принадлежитъ первоначальное воспитаніе дѣтей. На ней лежитъ обязанность охранять невинность дѣтскихъ душъ, и заблаговременно подавлять въ нихъ всякое проявленіе дурныхъ склонностей. Но какъ это дѣлается? Не наставленіями и разсужденіями, которыхъ малыя дѣти не понимаютъ, а простымъ пробужденіемъ въ нихъ естественнаго чувства стыда, простымъ и короткимъ словомъ: «стыдно». Это краткое указаніе на естественную потребность хранить чистоту нравственнаго чувства, соединяемое съ христіанскимъ, столь-же краткимъ указаніемъ: «грѣхъ», пробуждающимъ въ невинной душѣ чувство страха Божія, — составляетъ самый вѣрный способъ первоначальнаго нравственнаго воспитанія. И вокругъ понимающей это матери, и представляющей въ себѣ примѣръ цѣломудренной стыдливости, вы никогда не увидите дѣтей неприлично одѣтыхъ, распущенныхъ и дерзкихъ. Стыдливая жена не только дѣвицъ, но и взрослыхъ сыновей, занинающихъ внѣ дома неблаговидныя привычки, однимъ своимъ словомъ приводитъ въ порядокъ; она и забывающагося мужа одною краскою стыда на лицѣ своемъ и выраженіемъ оскорбленнаго достоинства заставляетъ опомниться: она и на гостей своихъ, кто бы они ни были, однимъ своимъ скромнымъ видомъ и цѣломудреннымъ взглядомъ налагаетъ печать сдержанности и приличія. Это могущественное вліяніе женской стыдливости признаютъ даже испорченные мужчины, прекращая при появленіи женщины вольныя рѣчи. Не то видимъ мы въ семействахъ, гдѣ хозяйка дома и своимъ и чужимъ подаетъ примѣръ развязности и вольности, давая понять, что въ ея домѣ царствуетъ свобода, что у нея все позволено. Изъ такихъ домовъ и выходятъ дѣти, которымъ впослѣдствіи никакими усиліями нельзя внѣдрить въ душу утраченную стыдливость, и которыхъ такъ трудно удержать на пути чести и нравственнаго приличія. Какое значеніе каждая женщина имѣетъ въ своемъ семейномъ кругу, такое же и всѣ женщины, взятыя вмѣстѣ, имѣютъ въ цѣломъ обществѣ относительно окружающей ихъ среды. Тамъ, гдѣ онѣ во всѣхъ вселяютъ уваженіе къ себѣ и опасеніе оскорбить ихъ нравственное чувство, тамъ сдерживаются страсти и соблюдаются нравственныя приличія; тамъ же, гдѣ это вліяніе утрачивается, всякому обществу предоставляется возможность превращать свои собранія въ болѣе или менѣе шумныя оргіи. Но великое несчастіе нашего времени состоитъ въ томъ, что все, какъ мы сказали, нынѣ направлено къ тому, чтобы лишить современную женщину этой нравственной силы и этого лучшаго ея украшенія. Не только сторонніе молодые люди, пропитанные современными воззрѣніями на положеніе женщины въ обществѣ, стараются освободить ее отъ стѣснительныхъ узъ стыдливости, но и сами мужья при поздней женитьбѣ, прошедши въ холостой жизни всѣ роды развлеченій и пріобрѣтши дурныя привычки, становятся во вредъ себѣ и семействамъ своимъ, скажемъ прямо, развратителями своихъ женъ.
Какъ же возвратить стыдливость и цѣломудріе въ наши семейства и въ общество, когда они утрачиваются?
Для этого нужно, во-первыхъ, возстановить въ семействахъ подъ руководствомъ нашей воспитательницы, православной Церкви, благочестивое настроеніе въ поведеніи всѣхъ взрослыхъ членовъ семьи, — родителей, родственниковъ и старшихъ дѣтей, чтобы и малолѣтки чувствовали этотъ духъ благочестія, который столь-же животворно дѣйствуетъ на нравственное теченіе духовной жизни, какъ чистый воздухъ на здоровье тѣла. Благоговѣйное отношеніе ко всему божественному и священному, прилежаніе и порядокъ въ занятіяхъ, приличіе въ одеждѣ, осторожность въ словѣ при напоминаніяхъ молодымъ людямъ о приличіи нравственномъ, обязательномъ не только для христіанина, но и для всякаго честнаго человѣка, — вотъ совокупность средствъ, или, лучше, среда, гдѣ воспитываются и охраняются чувство страха Божія и родственная этому религіозному чувству естественная стыдливость и цѣломудріе.
Во-вторыхъ, въ учебныхъ заведеніяхъ, гдѣ родителей замѣняютъ воспитатели, долженъ быть сохраняемъ тотъ же характеръ христіанской семьи, откуда должны быть изгоняемы всякія вольности дѣтей и юношей, всякія неприличныя рѣчи и движенія, чтобы въ жилищѣ науки все соотвѣтствовало его благородному назначенію. И это наблюденіе за приличнымъ поведеніемъ воспитанниковъ несравненно нужнѣе, чѣмъ самая исправность въ приготовленіи уроковъ, такъ какъ всякій выходящій изъ школы можетъ пополнить свое образованіе впослѣдствіи, но утраченной внутренней стыдливости возвратить не можетъ, а только много-много, если замѣнитъ ее соблюденіемъ наружныхъ приличій. Причина этому очевидна: при недостаткѣ какихъ-либо познаній остается въ умѣ и памяти пустое мѣсто, которое легко наполнить, если не опущено время, а при утратѣ добраго свойства нравственнаго немедленно на мѣсто его вселяются противоположные ему помыслы и влеченія, которыя изгонять трудно, а замѣнять добрыми навыками и еще труднѣе.
Наконецъ, въ третьихъ, мы много говоримъ о правильномъ настроеніи общественнаго мнѣнія, но еще больше нужно говорить и заботиться объ охраненіи общественнаго приличія, о развитіи въ обществѣ нравственнаго порядка и чистаго вкуса. Допущеніе безнравственныхъ зрѣлищъ въ театрахъ и еще болѣе безнравственныхъ гульбищъ въ общественныхъ садахъ и на улицахъ большихъ городовъ, — это общественныя школы разврата для молодыхъ людей. Охраненіе народной нравственности настолько выше и важнѣе научнаго образованія, насколько дѣло важнѣе мысли и слова. Умноженіе многознающихъ говоруновъ не столько необходимо для блага государствъ и народовъ, сколько умноженіе честныхъ и благородныхъ дѣятелей на всѣхъ поприщахъ общественной жизни. Отсюда видно, что обязанности начальствъ и правительствъ въ христіанскихъ государствахъ относительно народной нравственности еще важнѣе, чѣмъ обязанности школьныхъ учителей и воспитателей. Не всѣ милліоны народовъ проходятъ чрезъ школы, но всѣмъ доступны публичныя увеселенія, и чѣмъ менѣе будетъ наблюденія за разумностію и нравственнымъ характеромъ этихъ увеселеній, тѣмъ быстрѣе пойдетъ развращеніе и разложеніе народовъ.
Что дѣлаетъ нашъ вѣкъ изъ дѣвицъ и юношей, куда ведетъ онъ народы христіанскіе при торопливости, легкости и односторонности въ дѣлѣ образованія и при ложныхъ взглядахъ на развитіе общества, — объ этомъ страшно и думать. Крѣпокъ и силенъ духомъ былъ нашъ православный народъ, поставленный Промышленіемъ Божіимъ подъ руководство Церкви, а теперь и онъ видимо слабѣетъ, мельчаетъ и развращается. И это въ наше такъ называемое просвѣщенное время...
Скажемъ въ духѣ покаянія словами пророка: Господу Богу нашему правда, а намъ стыдѣніе лицъ (Вар. 1, 15). Аминь.
Полное собраніе проповѣдей Высокопреосвященнѣйшаго Архіепископа Амвросія, бывшаго Харьковскаго, съ приложеніями. Томъ III. — Изданіе Совѣта Харьковскаго Епархіальнаго женскаго училища. — Харьковъ: Типографія Губернскаго Правленія, 1902. — С. 387-396.
