Монах Вениамин (Гомартели)

1917: В начале года храм св. Микулаша в Праге был отнят у православной Церкви австро-венгерским правительством. Русский священник Николай Рыжков, служивший настоятелем храма, был приговорен к смертной казни по обвинению в государственной измене. Но этот приговор не был приведен в исполнение благодаря тому, что Российское правительство согласилось обменять о.Николая на униатского митрополита Андрея (Шептицкого), попавшего в плен после взятия русской армией Львова. Получив свободу, отец Николай Рыжков выехал в Петроград, где и скончался в 1920 году.

1917: В феврале епископ Никодим Чигиринский вместе со своими единомышленниками потребовал от Государя роспуска Государственной Думы, за что попал в немилость и был сослан в Саратов, но по настоятельному ходатайству светских и церковных деятелей Киева через три месяца был возвращен на прежнее место.

1917: 2 марта (ст. ст.), Псков. После безсонной ночи проведенной в молитве, Государь Император Николай Александрович Романов отрекся от престола Российской Империи в пользу брата Великого князя Михаила Александровича. Из дневника Государя 2 марта 1917 года: «…Рузский… прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, т.к. с ним борется соц. -дем. партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в Ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 ½ ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился… Кругом измена и трусость, и обман!»

В тот-же день в селе Коломенском, под Москвой, Пресвятая Богородица явилась крестьянке Евдокии Адриановой и сказала ей: “… пойди в село Коломенское; там есть большая, черная икона, возьми ее и сделай опять красивой, и пусть люди молятся перед ней”. После усердных поисков икона была найдена на чердаке коломенского храма. Таким образом была обретена Державная икона Божией Матери, на которой Богородица изображена сидящей на царском троне с короной, скиптром и державой. Многими верующими это чудесное явление Державной иконы было воспринято как знак того, что с отречением Государя скипетр правления державой Российской перешел к самой Пречистой.

1917: 3 марта (ст. ст.) Великий князь Михаил Александрович Романов отрекся от Российского престола впредь до избрания представителей в Учредительное собрание и всенародного решения о новых законах Государства Российского. Власть переходит к учрежденному Думой Временному правительству. Публикация программы Временного правительства: «полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе – террористическим покушениям, военным восстаниям, аграрным преступника…», созыв Учредительного собрания, гарантии политических свобод, продолжение Великой войны до победного конца.

1917: 4 марта архиеп. Андроник Пермский обратился с архипастырским призывом “Ко всем русским православным христианам”, в котором, изложив суть Высочайших “Актов” от 2 и 3 марта, охарактеризовал сложившуюся ситуацию в России как “междуцарствие”. Призвав всех оказывать всякое послушание Временному правительству, он сказал: “Будем умолять Его Всещедрого, да устроит Сам Он власть и мир на земле нашей, да не оставит Он нас надолго без Царя, как детей без матери. Да поможет Он нам, как триста лет назад нашим предкам, всем единодушно и воодушевлённо получить родного Царя от Него Всеблагого Промыслителя”.

Контрреволюционная деятельность пермского архипастыря привлекла к себе внимание обер-прокурора Св. синода, который потребовал от епископа Андроника разъяснений и отчёта о его деятельности, направленной на защиту старого режима и . Переписка между ними завершилась 16 апреля подробным письмом епископа Андроника, в котором говорилось:

“Узаконяющий Временное правительство акт об отказе Михаила Александровича объявлял, что после Учредительного Собрания у нас может быть и царское правление, как и всякое другое, смотря по тому, как выскажется об этом Учредительное Собрание. Подчинился я Временному правительству, подчинюсь и республике, если она будет объявлена Учредительным Собранием. До того же времени ни один гражданин не лишён свободы высказываться о всяком образе правления для России; в противном случае излишне будет и Учредительное Собрание, если кто-то уже бесповоротно вырешил вопрос об образе правления в России. Как уже неоднократно и заявлял, Временному правительству я подчинился, подчиняюсь и всех призываю подчиняться. Недоумеваю — на каком основании Вы находите нужным обвинять меня “в возбуждении народа не только против Временного правительства, но и против духовной власти вообще” (Михаил Бабкин, К 86-ой годовщине “бескровной” февральской революции. Святейший Синод Православной Российской Церкви и революционные события февраля—марта 1917 г., “Клио”. 2002 г. N 2. С. 110-120.)

1917: 5 марта (ст. ст.) в неделю Крестопоклонную, когда должно было совершиться первое воскресное богослужение без упоминания Царя и Царствующего Дома, архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий) служил в Успенском кафедральном соборе. Многие пришли, чтобы услышать, что скажет теперь после революции владыка Антоний. В конце литургии он сказал: “Когда мы получили известие об отречении от Престола Благочестивейшаго Императора Николая Александровича, мы приготовились, согласно Его распоряжения, поминать Благочестивейшего Императора Михаила Александровича. Но ныне и он отрекся и велел повиноваться временному правительству, а посему, и только посему, мы поминаем временное правительство. Иначе бы никакие силы нас не заставили прекратить поминовение Царя и Царствующего Дома… Меня спрашивают, почему я не отозвался к ожидающей моего слова пастве о том, кому же теперь повиноваться в гражданской жизни и почему перестали поминать на молитве царскую фамилию.

…Мы должны это делать (повиноваться Временному правительству), во-первых, во исполнение присяги, данной нами Государю Николаю II, передавшему власть великому князю Михаилу Александровичу, который эту власть впредь до Учредительного собрания сдал Временному правительству. Во-вторых, мы должны это делать, дабы избежать полного безвластия, грабежей, резни и кощунства над святынями. Только в одном случае не должно ни теперь, ни в прошлом никого слушать — ни царей, ни правителей, ни толпы: если потребуют отречься от веры, или осквернять святыни, или вообще творить явно беззаконные и греховные дела.

Теперь второй вопрос: почему не молимся за царей? Потому, что царя у нас теперь нет и нет потому, что оба царя от управления Россией отказались сами, а насильно их невозможно именовать тем наименованием, которое они с себя сложили. Если бы царь наш не отказался от власти и хотя бы томился в темнице, то я бы увещавал стоять за него и умирать за него, но теперь ради послушания ему и его брату, мы уже не можем возносить имя его, как Всероссийского Государя. От вас зависит, если желаете, устроить снова царскую власть в России, но законным порядком, чрез разумные выборы представителей своих в Учредительное собрание. А какой это будет законный порядок выборов, о том решат, уже не мы духовные, а Временное Правительство.» (Пастырь и паства. Харьков, 1917. № 10. Часть неофиц. С. 280-281).”. (Письма митр. Антония, стр. 57).

1917: 7 марта в заявлении членов Св. Синода говорилось: “7 марта г. обер-прокурор нам объяснил, что Временное Правительство считает себя облечённым всеми прерогативами царской власти в церковных делах. Он же, обер-прокурор, не то что остаётся фактическим хозяином и начальником, как при прежнем режиме, но оказывается на неопределённое время до созыва Собора и безапелляционным вершителем церковных дел. В виду столь коренной перемены в отношениях государственной власти к Церкви, нижеподписавшиеся не считают для себя возможным оставаться присутствующими в Св. Синоде, сохраняя, конечно, к нему сыновнее послушание и должное повиновение Временному Правительству”. Впрочем, через несколько часов авторы заявления изменили своё решение относительно присутствия в Синоде. В последующие дни они продолжали обсуждать сложившееся положение и указали правительству на “неканоничный и незакономерный” образ действий нового обер-прокурора. На этом конфликт между Св. Синодом и Временным правительством был исчерпан. И хотя 10 марта на заседании правительства В.Н. Львовым было высказано предложение о желательности обновления состава членов Синода, но изменения было решено осуществлять постепенно. В тот же день (7 марта) была установлена присяга Временному Правительству. В ней, в частности, говорилось: “Обещаюсь перед Богом и своею совестью быть верным и неизменно преданным Российскому Государству. Обязуюсь повиноваться Временному Правительству, ныне возглавляющему Российское Государство, впредь до установления образа правления волею Народа при посредстве Учредительного Собрания. В заключении данной мною клятвы осеняю себя крестным знамением и нижеподписуюсь”. 9 марта определением Св. Синода эта присяга была по духовному ведомству объявлена “для исполнения”, о чём по всем епархиям были разосланы соответствующие указы. Также, было признано необходимым участие духовенства в церемониях принятия новой присяги. (Михаил Бабкин, ibid).

Страницы: 1 2 3 4