Важно для родителей, находящихся в экстремальной ситуации
Декабрь 12th 2013 -
Неотразимым острием меча,
Отточенного для последней битвы,
Да будет слово краткое молитвы,
И ясным знаком — тихая свеча.
С.С. Аверинцев
Как назвать этот отрывок? Можно, конечно, придумать нечто наукообразное, ну вроде этого: «Роль молитвы родителей и педагогов в процессе реабилитации ребенка с проблемами психического и речевого развития». Смешно? Да. Но и серьезно? Еще как!
Одна из моих коллег, исключительно авторитетный специалист, рассказывала тихо, безо всякого пафоса: «Бывает, такое с ребенком творится, ты уж и так пробуешь, и этак — ничего не помогает. Тогда остается только молиться, про себя, конечно, и что-то начинает происходить, и все выстраивается».
Я не стану углубляться в безбрежную тему молитвы, об этом написано столько томов, начиная с древности и до нашего времени, и все эти сокровища, благодарение Богу, сейчас совершенно открыты для желающих узнать об этом невероятном способе общения, более невероятном, чем радио, телефония или Интернет, и таком доступном для каждого,— о разговоре человека с Богом.
Скажу только то, что считаю очень важным для родителей «наших» детей, для этих людей, находящихся в постоянной, длящейся экстремальной ситуации. Я часто слышу разговоры родителей, которые они ведут между собой в ожидании своих детишек, сидя под дверью моего кабинета. Как жадно они расспрашивают очередную рассказчицу о неизвестном им лекарстве, о встреченном кем-то хорошем враче, о каких-то новых средствах, которые могут помочь ребенку. Все это так важно, я понимаю. Просто тоже в качестве рассказчицы, исходя из собственного опыта, хочу сказать о сильнейшем средстве помощи ребенку (хотя новинкой и открытием это средство не назовешь) — о молитве.
Молитва может быть действенна тогда, когда бессильны медикаменты. Особенно характерно это для больных с психическими нарушениями. В наше время очень распространены опасные игры с экстрасенсорикой, гипнозом, магией «разных цветов» — черной и белой (хотя «белизна» магии, поверьте, весьма сомнительна). Как правило, заболевания, вызванные оккультными действиями, не поддаются медикаментозному лечению. Причем самих психотерапевтов поражает, что «выздоровление от оккультно обусловленных расстройств наступает только тогда, когда заболевший решительно отказывается от подобных действ, а свою жизнь заново вверяет Богу и, главным образом, регулярно молится» (Йорг Мюллер. Он призвал меня). Автор, в частности, описывает случай, когда его пациентом был молодой человек с тяжелейшей картиной заболевания: его ноги непрерывно дрожали, речь была невнятна, он постоянно вскакивал в беспокойстве. Юноша сообщил, что его мать занималась оккультизмом, практиковала сатанинские заклинания, а его посвятила дьяволу. Врач отнесся к этим рассказам скептически, однако заметил, что в то время, когда он молился, юноша был совершенно спокоен, нарушения моторной системы не наблюдались, а после прекращения молитвы он вновь начинал дергаться: «Чтобы исключить суггестию или истерическую игру, во время сеанса я молился чаще всего про себя. Таким образом, он не мог даже узнать, когда я начинал молиться; тем не менее, на все время молитвы его приступы прекращались».
Невозможно не молиться за детей. И уж никак невозможно без молитвы, когда идет ежедневная борьба за здоровье, дыхание, жизнь ребенка. Поэтому так понятно то, о чем пишет мне мама одного из «наших» детей: «Последние дни были очень тяжелыми. Вот и сегодня напугала меня, выдала долгий страшный приступ вместе с остановкой дыхания. Каждый раз что переживаю я вместе с ней — всю жизнь за один миг, как страшно! Когда «это» подряд много раз и так сильно, только и можешь склониться к ней с шепотом: «Господи, на помощь!!!» — и сразу, моментальные, горькие, тихие слезы и отдача большей своей части ей — на воскресение из морока!».
Когда мы молимся о здоровье близкого человека, тем более, о выздоровлении ребенка, как же хочется надеяться на тот ответ Бога, которого мы жаждем всем сердцем,— чудесное исцеление. Но ясно, что ответ может быть и другим. Чудо может заключаться и в том, что многолетняя молитва этой мамы, казалось бы не получившая ответа, становится все более насущной ее потребностью, в ней она черпает силы, благодаря ей обретает мужество и терпение: «Знаете, я все время хочу быть с Богом, я вообще в последнее время молюсь, не покладая сердца, физически ощущая идущий «оттуда» свет, как целительную воду. Какое-то безвременное молитвенное состояние».
Состояние дочери этой женщины внушает большую тревогу, и ни один врач не возьмет на себя смелость благодушно утешить маму привычной фразой: «Все будет хорошо». Хорошо может и не быть. И в любом случае будет очень трудно. Но этот человек обрел главное: она знает, на Кого следует уповать; знает, откуда черпать силы; и что самое важное — ей дана твердая вера в то, что в конце концов все будет ко благу ее девочки.
Каждый, кто имеет опыт общения с Богом, знает это блаженное чувство полного доверия, когда можно все принять из Его любящих рук. Одна из моих корреспонденток так выразила это ощущение: «Я начала говорить с Богом, когда мне было шесть лет, в условиях, когда в моем окружении не было ни одного верующего человека. С тех пор в моей жизни произошло много всего, в том числе тяжелого и горького, были и утраты самых близких людей, которые принято называть непоправимыми. Но одинокой я не была никогда, так как всегда со мной был мой невидимый Собеседник. И общение наше не было монологом — я потрясенно внимала в событиях моей жизни Его ответам. С Ним и невозвратные утраты — только временная разлука, и зыбкий, полный опасностей мир не страшен. Конечно, зло мира так многолико, а свет только где-то там, вдали, так далеко, что плохо виден и легко отчаяться, но молитва — это утешение и спасение среди житейских бурь и невзгод».
Тем, для кого молитва — это воздух, без которого нельзя дышать и жить, я жму руку и радуюсь за них. Тем, для кого это неочевидно, я должна была сказать то, что сказала.
Вета Рыскина
