О миссионерстве и некоторых миссионерах
Ноябрь 2nd 2010 -
Протоиерей Владимир Правдолюбов
После 70 лет отлучения Церкви от общения с государственными и общественными структурами, после ожесточённой борьбы с религией и попыток атеистического перевоспитания нашего народа — наступили иные времена.
В течение уже более двадцати лет Церковь наша получает всё большие возможности выхода из изоляции, созданной советской властью. И наше священноначалие призывает членов Церкви не ограничиваться внутрицерковной жизнью, а идти с проповедью Православия в народ, который в значительной своей части ждёт этой проповеди.
Недавно почивший Патриарх Алексий II предпринимал много усилий для разрушения «берлинской» стены между обществом и Церковью. В частности, с этой целью он совершал частые поездки по разным регионам, чтобы приучить местные власти к новым отношениям с Церковью и всколыхнуть народные массы призывом к воцерковлению. Этой чести — принимать Святейшего — удостоился и наш маленький городок (Касимов Рязанской области), воспоминание о чём вызывает у нас радостные слёзы благодарности.
И ныне здравствующий Патриарх — Святейший Кирилл — на всех этапах своего служения Церкви много сделал для научения ищущих дорогу к храму. Достаточно вспомнить любимые народом (причём, не только православным) телепередачи «Слово Пастыря».
У всех на слуху такие имена миссионеров, как А.И. Осипов, А.Л. Дворкин, диакон Андрей Кураев, архимандрит Тихон (Шевкунов), протоиерей Всеволод Чаплин, Владимир Легойда — всех не перечислишь! Мало того, в каждом месте нашей огромной страны — пусть в меньших размерах и перед меньшей аудиторией — но тоже ведётся миссионерская работа.
Однако выход членов Церкви к невоцерковленному народу требует соблюдения некоторых правил «техники безопасности», так как «мiр во зле лежит» (1 Ин. 5, 19). По опасности он сравним с выходом космонавта в открытый космос. Ему нужен прочный скафандр и надёжная привязка к космическому кораблю. Так и миссионеру нужен надёжный скафандр смирения, покаяния и молитвы, а главное — неразрывная связь с Церковью. Причём, если космонавт (предположим невероятное) по какой-то причине оторвётся от космической станции, он сознаёт весь трагизм своего положения. А оторвавшийся от Церкви может этого даже не заметить, считая, что он-то и есть Церковь! (См. Мф. 7, 21–23) «Блюдите, како опасно ходите!» — предупреждает апостол (Еф. 5,15). Отрыв от Церкви несравнимо более трагичен, чем отрыв космонавта от космического корабля.
В этой связи мне хочется порассуждать о «залётах», случающихся с некоторыми мною глубоко уважаемыми (говорю это с полной искренностью) миссионерами.
Начну с самого лёгкого случая. Прот. Всеволод Чаплин на встрече со студентами не исключил открытие православных ночных клубов: «Может быть, и возможен был бы ночной клуб, где молодые люди могли бы посмотреть хороший фильм и потом поговорить о нём хоть до трёх, хоть до четырёх часов ночи… такой клуб может работать даже ночью. А клуб со стриптизом и водкой, думаю, не нужен в православной среде» (http://www.rusk.ru/newsdata.php?idar=182311).
Ему хорошо ответил прот. Владимир Зязев из Екатеринбургской епархии, считающий, что Церковь не должна привлекать молодёжь подобными способами: «Я это категорически не приветствую. Церковь не должна идти на поводу у народа, а народ должен идти за Церковью» (http://www.rusk.ru/newsdata.php?idar=182316).
Кое-что в дополнение скажу и я. Во-первых, о названии. Словосочетание «ночной клуб» слишком тесно срослось «со стриптизом и водкой», так что для проекта о. Всеволода нужно другое название. Ведь не будем же мы здание, приспособленное для публичных выступлений и обсуждений, называть публичным домом. Кстати, подобную грязь и смрад несёт в себе и слово «постельный» — о чём речь впереди. Я не отрицаю необходимости искать какие-то формы общения молодёжи — православных и сочувствующих. Но они должны — и по форме, и по духу — дистанцироваться от современных молодёжных тусовок.
Теперь о времени такого общения — «хоть до трёх, хоть до четырёх часов ночи». Такое допустимо только в каких-то особых случаях, но отнюдь не систематически. Мы должны весь день трудиться с полной отдачей сил. В праздники с такой же самоотдачей молиться, а потом общаться с родными и близкими, или навещать больных и беспомощных. Ночь дана нам для сна и молитвы. Сон — великий дар Божий; за него мы каждое утро славим Бога такими словами: «Тя благословим, вышний Боже и Господи милости, творящаго присно с нами великая же и неисследованная, славная же и ужасная, ихже несть числа: подавшаго нам сон во упокоение немощи нашея и ослабление трудов многотрудныя плоти».
Возвращаясь к вышесказанному, заметим, что и сам о. Всеволод указывает на московских католиков, которые вечерами (а не ночью!) обмениваются впечатлениями.
Добавлю, что следовать примеру инославных надо с большой осторожностью. Их движение навстречу народу привело ко многим, мягко говоря, странным обычаям. Например к тому, что польские католики каждый день по пути на работу заходят на минуту в костёл вкусить облатку, а месса, идя за народом, дошла в конце концов до пляжа.
Пришла в голову мысль — а проповедь на рок-концерте не сродни ли мессе на пляже? Хотя с другой стороны, не похоже ли это на подвиг преп. Виталия монаха? (память 22 апр.) Он подвизался так: днём трудился по найму и постился (в смысле — ничего не ел). Вечером малую часть заработанных денег тратил на скудный ужин, а на остальные входил на ночь к одной из блудниц. Ей он велел спокойно спать, а сам становился в угол и всю ночь проводил в молитве. Уходя утром, приказывал блуднице никому не говорить, как он провел ночь. За такую жизнь он подвергался насмешкам и издевательствам. Не терпя этого, одна из блудниц начала было рассказывать о его подвиге, но тут же подверглась беснованию, что заставило остальных молчать до его кончины. Многие из этих блудниц исправились — одни вышли замуж, другие ушли в монастырь.
Может быть Бог так же примет проповеди на рок-концертах, так что мы будем повинны в осуждении о. Андрея Кураева. Беда только в том, что это не единственный «залёт» о. Андрея, он — абсолютный чемпион по «залётам». Так, миссионер о. Андрей Кураев против миссии среди старообрядцев. «Эта цель (соединение со староверами) — говорит о. Андрей, — связала по рукам и ногам всю жизнь Русской Православной Церкви и в том числе — её миссию, обращённую к молодёжи. Потому, что любой священник, прежде чем выйти к молодёжи, в том числе — на рок-концерт, должен будет заняться вопросом: “А что об этом скажут староверы?”» (http://diak-kuraev.livejournal.com/15901.html).
Значит, если среди староверов явится новый Павел Прусский и станет их приводить к общению с Церковью, миссионер о. Андрей Кураев будет против? Но нам сказано: «Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1Петр. 3,15). Поэтому пусть о. Андрей Кураев идёт на рок-концерты, последователи о. Глеба Каледы — к заключённым, Александр Дворкин — к сектантам, о. Даниил Сысоев — к мусульманам, о. Тихон (Шевкунов) — к алкоголикам, а о. Всеволод Чаплин — в «православные» ночные клубы. Может быть и для старообрядцев Бог найдет миссионера — самого неожиданного! — как послал Он зарубежникам В.В. Путина.
Хочу при этом заметить, что как о. Андрей Кураев, так и многие другие неправильно понимают суть старообрядческого раскола. Эта суть заключается вовсе не в сохранении традиции, которое служит только прикрытием главной раны, оправданием раскола и в собственных глазах, и особенно для посторонних. Суть раскола — в бунте, в революции, в восстании против духовных и светских властей, что особенно ярко видно в истории его возникновения. Желавшие ограничить власть и авторитет Патриарха, ориентировавшиеся на Запад бояре собрали вокруг царя Алексея Михайловича группу священников, противопоставив её Патриарху Иосифу и его власти. Участник этого «кружка ревнителей» Никон, поняв губительный смысл нововведения, бежал от них в соловецкое уединение. Царь извлёк его оттуда и, проведя через Новгородскую митрополию, сделал Патриархом всея Руси. Когда Никон твёрдой рукой стал наводить канонический порядок, «ревнители» стали клеветать на него по любому поводу. Сначала они отстаивали западные нововведения в иконописи, но это не встретило сочувственного отклика в народе. Более удачным оказался протест против новопечатных книг — в этом «ревнители» получили сочувствие многих русских людей, тем более, что светские власти всё более интенсивно вводили западный стиль жизни, рушивший благочестивый быт допетровской Руси. Церковь сохранила покорность власти и терпением, смирением и молитвой мало-помалу нейтрализовала инъекцию западного яда. Те, кто не захотел подчиняться власти, ушли в раскол. И этот гордый бунт продолжается до сих пор. Так что о. Андрей Кураев по существу боится осуждения своей деятельности не «староверами», а традиционалистами внутри Церкви.
Метки: Владимир Правдолюбов, миссионерство
Pages: 1 2
