Священномученик протоиерей Иоанн Иоаннович Восторгов
Сентябрь 4th 2010 -
«Я не политик, а человек Церкви…»
В 1913 году Св. Синод принял таки решение, запрещающее лицам духовного звания руководить деятельностью политических партий и движений. Руководящие посты в черносотенном движении вынуждены были оставить протоиерей Иоанн Восторгов, архимандрит Макарий (Гневушев), архимандрит Виталий (Максименко) и многие другие представители активной части духовенства. Справедливости ради стоит отметить, что к тому времени Черная Сотня была уже парализована расколами. Но нельзя не видеть и другого: в тех условиях подобное решение священноначалия было смертельным ударом по монархическому движению. Да и самих священнослужителей оно не спасло от последующих расправ богоборческой власти.
В сентябре 1913 года, выполняя решение Св. Синода, протоиерей Восторгов и архимандрит Макарий сложили с себя обязанности руководителей Русского Монархического Союза (РМС). Вместо себя о. Иоанн предложил избрать руководителем РМС отставного полковника В.В. Томилина. Однако на эту должность претендовал активный деятель московской Черной Сотни, в прошлом близкий сподвижник о. Иоанна, Василий Орлов. Он был весьма популярен среди рабочих-железнодорожников, из числа которых создал отдел РМС. Однако к тому времени он подмочил свою репутацию тем, что оказался причастным к открытию в Москве клуба, в котором практиковались азартные игры (клуб вскоре был закрыт специальным распоряжением товарища министра внутренних дел).
После того как было принято предложение о. Иоанна, сторонники Орлова покинули заседание, а затем на своем собрании избрали своего лидера председателем РМС. За эти действия Орлов и его наиболее активные сторонники были исключены из Союза. Они в свою очередь исключили о. Иоанна, архимандрита Макария и Томилина из РМС. Вся эта скандальная история сопровождалась взаимными обвинениями, жалобами правительству и т.д. В итоге группу Орлова принял к себе в Русский Народный Союз имени Михаила Архангела В.М. Пуришкевич. Видимо, это было сделано для того, чтобы замять скандал, обстоятельства которого с удовольствием смаковали журналисты из левых газет. В пользу того, что все именно так и было, говорит тот факт, что сам протоиерей Восторгов, настоявший на исключении группы Орлова из РМС, формально оставался членом Главной Палаты РНСМА вплоть до середины 1915 года.
Кстати, Томилин «достойно отблагодарил» своего покровителя за поддержку, выступив вскоре против него в печати с обвинениями в развале РМС, в отсутствии отчетности и даже растранжиривании средств Союза. Впрочем, о. Иоанн вполне здраво себя оценивал как политика, сказав однажды: «Я не политик, а человек Церкви, и если бы мне пришлось выбирать между Россией и Церковью, я, конечно, выбрал бы последнюю» (Правые партии. Документы и материалы 1905—1917 гг. В 2-х тт. – М., 1998. Т. 2. С. 652). Хотя и за эти слова он был подвергнут осуждению некоторыми неразумными патриотами, обвинившими его ни много ни мало…в отсутствии патриотизма.
Освободившись от организационных обязанностей, о. Иоанн смог больше внимания уделять литературно-издательской деятельности. При его непосредственном участии – как редактора, издателя и автора – выходил целый ряд православно-монархических изданий в Москве: газета «Церковность», «Московские церковные ведомости», ежедневная монархическая газета РМС и Русского Монархического Собрания «Патриот», газета «Русская земля», журналы «Верность» и «Потешный». В 1913 г. вышел в свет первый том «Полного собрания сочинений протоиерея Иоанна Восторгова». До 1916 года ему удалось издать пять томов своих сочинений. Не перестал он заниматься духовным просвещением паствы и в годы Первой Мировой войны, когда главным делом стала забота о нуждах больных и раненых воинов. В 1915 году он издал сборник речей и поучений под названием «Вопросы религии и православия в современной великой войне». А последний четвертый выпуск сборника «Во дни войны. Голос пастыря-патриота» ему удалось выпустить даже в 1917 году.
В ночь на 17 января 1915 года о. Иоанн понес страшную утрату: после непродолжительной, но тяжелой болезни скончалась его жена Елена Евпловна. Теперь не было препятствий к принятию монашества, к чему он давно стремился. И в 1915 году, как о деле вполне решенном, ходили слухи о его близкой хиротонии во епископа (не то викария Московской епархии, не то Иркутского). В том же году протоиерей Восторгов был избран членом Государственного Совета от духовного сословия, но его кандидатуру не утвердил Св. Синод. Ходили слухи, что неутверждению результатов выборов в состав Госсовета и несостоявшейся хиротонии поспособствовал А.И. Дубровин, который, якобы, передал А.А. Вырубовой одно из изданий протоиерея Восторгова, где он обличал Григория Распутина.
Как бы то ни было, о. Иоанн продолжал служить настоятелем собора Василия Блаженного. Во время войны из находящихся под угрозой оккупации западных областей России в Москву были перевезены св. мощи мученика Гавриила Белостокского, младенца, ритуально замученного иудеями. Рака с частицею мощей младенца Гавриила и чудотворная Жировецкая икона Божией Матери были помещены в собор, где настоятельствовал протоиерей Восторгов. 20 сентября 1915 года епископ Минский Михаил (Ермаков) совершил богослужение в связи с перенесением святынь, а о. Иоанн сказал по этому поводу проникновенное слово.
«Камень уже сорвался с горы…»
С тяжелым сердцем принял лидер московских монархистов известие о февральском перевороте в Петрограде. Еще утром 28 февраля, когда не вполне было ясно, что происходит, он призывал одного из своих более молодых единомышленников «защищаться надо». На уныло-пессимистический вопрос: «Кого защищать?», отвечал: надо защищать «Порядок, Государство, Русский народ, который весь теперь занят на позициях, на фронте. Надо идти, как шли мы в первые безнадежные минуты в 1905 году…» (Восторгов, о. И.И. [Воспоминания о февральской революции в Москве] // РГБ. Записки отдела рукописей. Вып. 51. М., 2000. С. 313). В своем дневнике сетовал на недальновидность и нераспорядительность высших чиновников: «Здравомыслящие градоправители упустили момент отвернуть русло революции и превратить грядущую трагедию в веселенький фарс жидовско-торгового погрома… Эх, и за что им деньги, чины и проч. дают!..» (Там же). Но уже поздней ночью 28 февраля он понял, что катастрофу не остановить: «Сердце вещее чует смертную тоску… Неужели „времена исполнились“? Чудилось мне, что Москва не спит, а чует день расплаты за грехи свои и грехи отцов… Что камень уже сорвался с горы и только Творец Один может сдержать падение его на виновные и невиновные головы…» (Там же. С. 314). События февраля 1917 года стали тяжелым испытанием для всех монархистов-черносотенцев. Сгустились тучи и над протоиереем Восторговым. Среди духовенства нашлись люди, которые требовали от властей репрессий в отношении известного черносотенца. Его собрат, священник Троицкой церкви на Арбате, о. Н.А. Романский рекомендовал властям немедленно арестовать его как «тайного и убежденного вдохновителя старого строя» (Политические партии России. Конец XIX – первая треть ХХ века. Энциклопедия. – М., 1996. С. 131). Впрочем, власти тогда не вняли призыву революционного попа.
В феврале 1917 года наступило настоящее всенародное помешательство. По улицам городов проходили многотысячные демонстрации. На площадях шли нескончаемые митинги. Все поздравляли друг друга с «падением тирании». Этот вирус сумасшествия заразил даже духовенство, которое питало иллюзии, что с отречением Царя в положении духовного сословия ничего не изменится. Напротив, станет еще лучше, так как ослабнет мелочная опека со стороны государства. Поэтому священнослужители не протестовали в связи с отречением Государя от престола, сделав вид, что поверили в добровольность этого акта. Не были исключением и московские священники.
7 марта 1917 года прошло совещание представителей духовенства Москвы, на котором было принято решение «во имя пастырского и патриотического долга» подчиниться Временному правительству. Таким решением московские священники, как впрочем ранее и Святейший Синод, фактически отрекались от Царя. Правды ради следует сказать, что среди тех, кто принимал такое решение был и протоиерей Восторгов. Более того, он был избран председателем того злополучного совещания духовенства Москвы. Но, подобно Апостолу Петру, о. Иоанн вскоре мученической кончиной доказал свою верность Богу и Царю.
«Объединяйся вокруг Церкви, русский народ!»
После Февральской революции Церковь жила подготовкой к Поместному Собору. Этому важнейшему в жизни Церкви событию были подчинены все устремления как пастырей, так и мирян. Протоиерей Иоанн Восторгов был участником Поместного Собора Православной Российской Церкви, на котором выступал с речью. В это время он был назначен на должность секретаря Миссионерского Совета при Св. Синоде, которую исполнял в 1917—1918 годах.
В самый разгар соборных деяний власть захватили большевики. Первой акцией новой власти в Москве стал расстрел Кремля. Пролилась первая кровь. Протоиерей Иоанн Восторгов сразу заявил себя противником большевистской власти. Он выступил с идеей объединения русского народа вокруг Православной Церкви. В газете «Церковность» в феврале 1918 года он писал: «Ибо одна Церковь остается у нас вне партий. Наше правительство, если оно есть, представляет собой не народ, не страну, а только власть класса, да и то не целого, а только одной части его; наши газеты представляют каждая только свою партию; только одна Церковь представляет весь верующий русский народ и способна сказать здравое и смелое слово» («Церковность» от 11 февраля 1918 г.).
С захватом власти откровенными богоненавистниками вновь зазвучал во всю мощь голос блестящего проповедника. О. Иоанн обращался к народу с вразумлениями и увещеваниями не только с амвона. Каждое воскресенье он служил молебны на Красной площади, где в проповедях неустрашимо обличал богоборческую власть. «Под самыми стенами захваченного большевиками Кремля, на Красной площади, с высоты Лобного места еженедельно говорил любимый москвичами батюшка свои вдохновенные проповеди и, исполняя долг пастыря, сознательно шел навстречу мученичеству», – пишет современный автор (Светозарский А. Ук. соч. С. 38).
Особое значение его службам и проповедям придавал тот факт, что в соборе Василия Блаженного почивали мощи св. мученика младенца Гавриила. Чекисты давно следили за о. Иоанном, подыскивая только удобный повод для ареста. Поначалу его хотели обвинить в антисемитизме, но затем, видимо, сочли более подходящим поводом историю с продажей Епархиального дома.
30 мая 1918 года о. Иоанн был арестован в своей квартире вместе с епископом Селенгинским Ефремом (Кузнецовым), его давним знакомым, который участвовал в Поместном Соборе и с началом смуты не смог уже вернуться в свою Иркутскую епархию. Одновременно были арестованы священник о. Корнеев и староста Успенского собора Н.Н. Ремизов. Им было предъявлено обвинение в том, что они дали согласие на продажу Епархиального дома, который был к тому времени уже отобран большевиками у законного собственника – Московской епархии. Для пропагандистского обеспечения своих действий богоборческая власть провела информационную атаку. 8 июня 1918 года в газете «Известия» появилась статья «Коммерческая сделка Патриарха Тихона, протоиерея Восторгова и Ко».
Сначала о. Иоанна содержали на Лубянке во Внутренней тюрьме ВЧК, затем перевели в Бутырку, где ему даже разрешили совершать богослужения в тюремной церкви.
17 (30) августа эсеры организовали два покушения на большевистских лидеров. В Петрограде был убит один из лютых гонителей русского народа Моисей Урицкий. В Москве тяжело ранен Ленин. Через шесть дней новая власть объявила «красный террор». И раньше не отличавшиеся особенным милосердием большевики теперь начали просто зверствовать.
Первыми жертвами «красного террора» стали видные деятели царской России, в числе которых был и о. Иоанн. 23 августа (5 сентября) 1918 года недалеко от Московского городского Братского кладбища были расстреляны: епископ Селенгинский Ефрем (Кузнецов), протоиерей Иоанн Восторгов, председатель Государственного Совета Иван Григорьевич Щегловитов, министры внутренних дел Николай Алексеевич Маклаков и Алексей Николаевич Хвостов и сенатор Степан Петрович Белецкий.
Митрополит Евлогий (Георгиевский) в своих воспоминаниях передает такие подробности мученической кончины о. Иоанна: «Умер доблестной смертью христианского мученика. Перед расстрелом напутствовал и ободрял своих братьев, тоже обреченных на смерть…» (Путь моей жизни: Воспоминания митрополита Евлогия… С. 185).
До нас дошел и другой более обстоятельный рассказ о мученической кончине о. Иоанна и других видных черносотенцев. В эмигрантском монархическом журнале «Двуглавый орел» в 1922 г. был напечатан отрывок из воспоминаний одного эсера, сидевшего в это время в Бутырской тюрьме и встретившегося там с человеком, который был свидетелем расстрела монархистов. «По просьбе о. Иоанна Восторгова палачи разрешили всем осужденным помолиться и попрощаться друг с другом. Все встали на колени, и полилась горячая молитва несчастных „смертников“, после чего все подходили под благословение Преосвященного Ефрема и о. Иоанна, а затем все простились друг с другом. Первым бодро подошел к могиле протоиерей Восторгов, сказавший пред тем несколько слов остальным, приглашая их с верою в милосердие Божие и скорое возрождение Родины принести последнюю искупительную жертву. „Я готов“, заключил он, обращаясь к конвою. Все стали на указанные им места. Палач подошел к нему со спины вплотную, взял его левую руку, завернул за поясницу и, приставив к затылку револьвер, выстрелил, одновременно толкнув отца Иоанна в могилу. Другие палачи приступили к остальным своим жертвам». Свидетель рассказывал, что палачи «высказывали глубокое удивление о. Иоанну Восторгову и Николаю Алексеевичу Маклакову, поразивших их своим хладнокровием пред страшною, ожидавшею их участью» (Дивеев. Жертвы долга // Двуглавый орел. – 1922. – Вып. 31. С. 36-37).
Так окончил свой земной путь мужественный проповедник, один из вождей Черной Сотни митрофорный протоиерей Иоанн Иоаннович Восторгов. На Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года он прославлен в сонме Новомучеников и Исповедников Российских.
Святый Новомучениче Иоанне, моли Бога о нас!
