Житие преподобнаго отца нашего князя Иоасафа, Каменского чудотворца
Сентябрь 22nd 2012 -
О прихождении святаго
В лета 6960-тное [1453] прииде на Каменное, при игумене Касияне, благоверъный князь Андрей Димитриевичь и молить игумена Касияна, чтобы его сподобилъ иноческаго образа. Игумен же Касиянъ зело о томъ оскорбися о прошении блаженнаго отрока. Отецъ сего блаженнаго отрока, благоверный князь Димитрий Васильевичь Озерской, благоверного и великаго князя Василия Василиевича сынъ меншой. Игумен же Касиянъ в велице страсе и трепете бывъ. Отрок же моляше игумена со слезами: «О, честный отче! Что помышляеши суетная мира сего и страшишися величества нашего, не поминая рекшаго: „Да Ми послужатъ, но да послужу, и дамъ душу Свою избавление за многих" (ср. Мф. 20: 28; Мк. 10: 45). И паки та же Истинна рече: „Аще кто не оставит отца и матерь, и братию и сестры, и всего своего имения, не можетъ быти Мой ученикъ, не возметъ креста своего и во следъ Мене не грядетъ, не можетъ быти Мой ученикъ"» (ср. Лк. 14: 26—27).
И абие игуменъ Касиян прекланяется на моление отрока и наказует сице его: «Внимай убо себе, еда како ускимъ и прискорбным путемъ обещаешися итъти. Да не совратит тебе любы мира сего, ни память родителей величества и благородства отвратит твой помыслъ от добраго сего подвига, о нем же моление ныне приносиши. Уский путь да явит ти скорбь чревная, стояние всенощное, мера водная, хлеба скудость, бесчестия хунхания и насмеяния и наругания, отрезание своих воль, терпение приобидения, хуления без правды, терпети нужда, оболгаему не гневатися, унижаему радоватися, осужаему смирятися. Блажени иже темъ путем ходят, яко техъ царство небесное. Добро опечалити родители, а не Господа: Овъ убо созда и спасе, овии же множицею иже воздюбиша погубиша и муце предаша. Якоже во всъхъ, и в сихъ бывает намъ Христосъ учитель благих, являетъ бо Ся и Той, родителя по плоти многажды оставивъ и от некихъ слышавъ: «Мати Твоя и братия Твоя ищутъ Тебе», — вскоре добрый Господь, нашъ учитель, бестрастную ненависть показа намъ, рекъ: «Мати Моя и братия Моя — сия суть тво рящеи волю Отца Моего, иже есть не небесехъ» (ср. Мф. 12: 46—49; Мк. 3: 31—34; Лк. 8: 19—21). Буди тебе отец иже о бремени греховнемъ спотрудишатися могий, хотя; мати же — умиление, омыти тя от скверны могущее; брат же — иже к течению горнему споболевая; и сестру стяжи сожителницу неотторжену — память исхода; чада же ти любезная да суть воздыхания сердечная; раба стяжи свое тбло; други же — святыя силы, яже во время исхода ползоватися и могутъ. Аще друзи ти будутъ сей родъ ищущим Господа, любы Божия угаси любовь родителей, глаголя: «Иже обя (!) имети себе прельсти, слыши глаголющаго: „Никто же можетъ двема госпо-динома работати" (Мф. 6: 24; Лк. 16: 13) и прочая. „Не приядох, — рече, — мира вложите (!) на землю" (Мф. 10: 34) в родителемъ, а любовь г (!) к сыном и братиям к братии и работати Ми произволшим, но рать и ножъ, разделити боголюбных от миролюбных и вещных от невещественных, славолюбных от смиреномудрых. Веселится бо Господь о раздвоении и разлучении ради яже к Нему любве бываемымъ. Блюди, да не како, водамъ вся исполньшимъ, явишися пристрастие своих любя си, и потоплениемъ миролюбия от и ты де (!) отидеши. Не ущедри родителная или дружняя слезы, аще ли не вечно хощеши слезити, внегда тя обыдуть якоже пчелы, паче же осы, рыдание свои творяще о тебе. Вскоре душевное око своим деяниемъ и своей смерти неотвратно возведи, яко да болезнию болезнь возможеши отразите. Скрывай благородие, и богославие изобличати, да некако обрящешися инако бо усты, инако же толику странничеству вдастъ себе, яко прилучися, якоже великий онъ, слышавый: „Изыди от земля своея и сродства своего и от дому отца твоего" (Быт. 12: 1), — таже и во иноязычную и варварскую землю призываемъ. Якоже не мощно единемъ убо окомъ на небо, другим же на землю зръти, сице немощно иже до конца всехъ своих и не своихъ себе помысломъ или тъломъ устранившему не приимати беды душевныя».
И абие сокращаетъ наказание о пострижении святаго и по семь пастырь приводить чадо послушанию к святей трапезе, вкупе последуютъ и братия тоя обители. И по мнозе исповедании и во слезах постризаетъ власы главы своя вкупе со отъятием земных вещей и долу влекущей мудрование и одевается во святый иноческий образъ. И нарекоша имя ему Иоасафъ. И предаетъ его старцу духовну Григорию именемъ, иже последи бысть епископ Ростову, и наказуеть его игуменъ Касиянъ о терпении и о послушании ко игумену и къ братии, наипаче же к наставлению своему.
Предаетъ же себе игумену, и творяше всю волю его, и послушаше его во всемъ, свою же волю до конца от себе отвергше. Не точию ко игумену единому, но и прочим братиямъ то же повиновение и послушание творяше, страхом Божиимъ ограждаяся и упражнялся от всякаго лукаваго делания, богатеющеся смирением во преимущей мудрости, алканиемъ и жаждею тело свое изнуряя. Беспрестани же бе ему во устехъ паче меда и сота услаждающа Божия словеса. В нощи же и во дни псалмы Давыдовы пояше и по молитве о почитании вънимаше преподобных отецъ жития, и сих словеса во уме держа, и желаше тех дъломъ исполнити. Слезы же от очи безпрестани испущающе, воспоминая страшный часъ и Страшный онъ хотящий быти праведный судъ и воздание гръшником комуждо противу делом его. И тако напояшеся слезами, яко древо, насаждение при исходищих вод, иже плодъ свой даетъ во время свое, и листъ его не отпадетъ. Даяше убо плодъ сей Богови на всяко время в добродетелех подобно. И во время святаго пения со благоговениемъ в церковъ входя, со страхом и трепетомъ, яко пред лицем Божиимъ предстояще. Братиямъ же всемъ удивляющимся о добромъ его произволении, и просвещение разума его о боголюбии яве яко на великий успехъ имъ бываше. Блаженный же предспеваше в добродетелехъ благою кротостию и разумною простынею, и смирением сердечным обложися, и от всякия печали безумныя свободися, едину печаль имея, како угодити Богу.
И бе видение мъста оного зело умиленно: посреде езера, зовомаго Кубенскаго, водою яко стенами ограждено, зъло возлюби е. Бе же святый радуяся душею и глаголя: «Се покой мой, зде вселюся», — и бых яко птица, особящися на зде. И ту начатъ подвизатися доблествене постом же и бдъниемъ, и на земли леганиемъ тело свое изнуряя, многи слезы же от очию изливая, купно со братиею совокуплялся, древныя же и нощныя молитвы Богови возсылаше, и во всемъ исправляя добраго своего течения подвигъ, не к крови и плоти вооружаяся, но к началом и ко властемъ и к миродержителем тмы, к духовом лукавымъ борения сотвори, по апостолу, верою и терпениемъ побеждаше. Многажды бо вооружахуся на нь лукавии дуси и различныя ему пакости творяше, он же, яки твердый адамантъ, вся сия кръпце терпя и никако же стремления ихъ устрашался, но яко от праща некоего яростно в вержение каменно, молитвенныя стрелы на ня пущая и сих без въети сотворяя, от лаяний же ихъ невредимъ пребываше.
Игумен же Касиянъ по вся дни юннаго наказоваше и глагола ему: «Брате, о нем же исшель еси, о том да подвизайся прилежно, пекущеся о своемъ спасении. Преже подобаетъ бо всего постризающимъся не имъти своея воля, но держати послушание и смирение и мудрость, и сердце свое блюсти отъ скверныхъ помышлений, и братися с тайными страстми, и ждати присно смертнаго часа, и боятися присно страшнаго прещения огненаго, и пещися о семъ прилежно подобаетъ чернецемъ, паче же юннымъ, — со внутреннимъ хранениемъ и телесне трудитися, а не праздным быти. Оружие бо чернеческое — разсуждение и целомудрие, и тщание на дело Божие».
Сими же словесы и тайными подобными блаженный же наказоваше его. И наученъ бысть от него всему иноческому житию, и великий подвигоположникъ бысть.
И пятерицу летъ пожиша с нимъ на месте том, поминая молитву святаго Иоанна Златоустаго, в ней же писа сице: «Аще кто сию молитву требуеть ея и глаголетъ, яко из ноздри дыхания, по первомъ лете вселится в него Христосъ, Сынъ Божий, по другомъ лете внидет в него Духъ Святый, по третием же лете приидетъ к нему Отецъ небесный, и, вшедъ в него, обитель себе въ немъ сотворит Святыя Троица. И пожретъ молитва сердце, и сердце пожретъ молитву, и начнет клицати безпрестани день и нощъ, и будетъ свободь всъхъ сетей вражиихъ, по апостолу, глаголющу: „Не послушатели Закону спасаются, но творцы" (Рим. 2: 13)».
Сей убо благовърный князь Иоасафъ не токмо послушатель бысть, но и делом исправи, и того ради управленъ бысть во Царство небесное, и ныне слышитъ от Господа, глаголюща: «Блаженъ, иже со творит и научит, сей велий наречется во Царствии небеснем» (Мф. 5: 19).
Сими убо учительными и полезными словесы Иоасафъ наученъ бывъ, и любовию божественнаго исъполнився, и делом совершитель бываетъ. Тогда убо, три лета совершивъ, заповедь ону опасно сохраняше, человечь образъ никакоже видевъ, божественным же Писаниемъ и прочитаниемъ внемля, и разумения истязая, и тех водами напаяя свою душу, давыдски реку, некий разботеваемъ садъ, на исходищих водныхъ посажденъ, разцветая и восходя, и зрелъ плодъ принося во время подобно, сладокъ, якоже и сей, сице являяся вожделенъ. И убо беяше ему и се реченное, яко: «Сладка гортани моему словеса твоя, паче меда устомъ моимъ» (Пс. 118: 103). Сице убо сей беяше, непрестанно, по апостолу, глаголющу, молящися, постом же и бдениемъ тъло соклещая (!) и порабощая (ср. 1 Кор. 9: 27), яко некий премудрый рече: «Во сердцы своемъ добродетель сотворяя и соблюдая».
Божественный же старецъ сего сице духовным прозрениемъ предъуспъвающа зря еже по Бозе добродетельми, отечески сего сматъряше и рукою соблюденнейшею сего подвизаше на предняя подвизания, тако убо и всякому делу возводя и наставляя, добре искусна сего показуя, понеже убо время отхождению прииде старцу, и к наследию небесному зоветъ, к нему же желаше же и идяше. Многим благословением преподобный Иоасафа сподобивъ, словеса пророческая немало о том изрекъ, от здъшних къ блаженной жизни преиде.
