Преподобный Мартиниан Белозерский
Октябрь 19th 2010 -
Память 12/25 января; Память 7/20 октября
Мартиниан Белозерский (в миру Михаил) (ок. 1400 — 11 I 1483) — игумен Троице-Сергиева монастыря, ученик Кирилла Белозерского. Согласно местному преданию, Мартиниан Белозерский происходил из рода крестьян Стомонаховых, Из Жития Мартиниана Белозерского известно, что он родился в д. Сяма — соседней с д. Березники. Когда пришло время учиться грамоте, не оказалось никого, кто бы мог его обучать. Совсем маленьким родственники привели его к Кириллу Белозерскому. Мальчик стоял, глядя на святого как на ангела, рассматривающего его, и не знал, что сказать, только с умилением припал к ногам Кирилла и стал просить: «Возьми меня, господин, к себе». Блаженный же, видя мальчика, с умилением стоящего, смилостивился и пожалел его как добрый отец. Почувствовала благородство душа его, и он принял отрока как Богом ему данного.
В те времена жил близ обители святого человек по имени Олеш Павлов, дьяк монастырский. Он переписывал книги и учил детей грамоте. И делал он это очень искусно. Кирилл позвал его и попросил: «Друг, сделай по-божески: научи этого отрока грамоте. И прошу тебя перед Богом: храни его как зеницу ока от всякой грязи». Тот, с благословением взяв мальчика, стал усердно его обучать и вскоре с Божией помощью научил его грамоте.
Михаил выучился хорошо и так быстро, что все удивлялись: «Как во сне прошла учеба молитвами святого». Учитель привел мальчика и передал в руки преподобного. Святой взял отрока и благословил обоих. Когда Михаил был еще маленьким, Кирилл наблюдал за ним и размышлял, какое бы дать ему испытание. И велел святой учиться мальчику книгам. Осторожно расспросив о Михаиле (ведь мальчик пришел к Кириллу не из дальних стран, а из ближних владений святого, называемых Сяма), видя кротость и смирение, особенную душевную чистоту и незлобие, полюбил его святой и постриг в иноки, дав имя Мартиниан. И сделал его блаженный своим учеником, и велел жить в своей келье. И стал Мартиниан его любимым учеником.
Видя преподобного отца, Мартиниан возревновал о его праведности и всем умом повиновался ему, с пристрастием наблюдая ангельскую его жизнь, безгневную и мудрую, в молитвах протекающую и трудолюбии. Видя его безмерные труды, даже в такой старости напрягающегося, юноша старался ему подражать. И повиновался он старцу, как ангел Христу, и радовался душою, благодаря Бога, что дал ему Господь Бог в наставники такого святого мужа.
И был пост ему как наслаждение, и нагота как праздничные одежды. И так воздержанием томил он плоть свою, как говорится в Апостоле, плоть изнуряя, душу же просвещая. Молил он и о том святого, чтобы тот установил ему пост суровей обычного. Из-за юности преподобный не разрешил ему, а велел с братией хлеб есть, но не до сытости. Когда блаженный Кирилл проводил службу в своей келии, то ему велел поклоны творить. И это не единожды бывало. А до рассвета давал ему немного сна причаститься, чтобы дать телу отдых.
В соборе же блаженный Мартиниан старался быть на пении самым первым, а уходил после всех. Когда юноше приходили мысли, расхолаживающие его, или одолевала лень, он обо всем со страхом исповедовался старцу, и силою животворящего креста и молитвами святого все бесследно исчезало. И так он служил старцу и охранял его келью, что сам Кирилл с радостью благодарил Бога и Пречистую Богоматерь, говоря братии: «Он хочет быть искусным иноком». Так и случилось святыми его молитвами.
Прожил тот великий подвижник Мартиниан немалое время в послушании беспрекословном и воли своей не имея. Посылал его Кирилл проверить себя в хлебню и в поварню. Он и там стал воздерживаться, сохраняя добрый нрав без укоров совести. Со смирением всех слушал, воду носил, дрова рубил, хлебы братии приносил, от всех принимая молитвы и благословления, припадая смиренно с просьбой молить о нем Бога и Пречисту Его Богоматерь. А в келью блаженного Кирилла уходил с молитвою и молчанием. И верил святому, словно это был не человек, а ангел Божий. Не то чтобы грубое или глупое слово говорил при нем, но всегда с благоговением уходил и также приходил в келью. Блаженный же Кирилл полюбил его и только ему разрешал жить с ним в келье, пока он еще юн.
Когда Кирилл понял, что на юношу снизошла Божия благодать и он может один жить в келье, то отпустил его с молитвой и благословлением на жительство с братией. Блаженный Мартиниан молитвами святого и там жил достойно, соблюдая со страхом все, поведанное ему старцем.
После этого преподобный причислил его к клиру, а вскоре поставил дьяконом в соборной церкви служить вместе с ним. Он все службы церковные с подобающим смирением изучал и исполнял прилежно и с благоговением. Видит, как отец его делает, так и он старается выполнять. Хоть он и был молод, а многие из братии, видя его смирение и терпение, подражали ему, говоря: «Блажен брат этот, если сподобился быть учеником такого подвижника». И вскоре это подтвердилось милостию Божию, молитвами и учением преподобного Кирилла.
Одни любили Мартиниана и молили Бога о нем, другие, подстрекаемые завистью, осуждали его (часто у людей встречается этот недостаток). Он все терпел, наученный святым все претерпевать ради Бога, и только на праведных смотрел и у них учился. Одинаково ко всем относясь и одинаково всех почитая, со смирением и любовью всем покорялся блаженный и с любовью всем отвечал.
Что же после этого? Как все люди подвластны общему суду Божию, так и святой Кирилл преставился по воле Божией и отошел ко Господу Богу в вечный покой, усердно послужив ему и желаемое получив от Господа Бога, спасителя душ. Блаженный Мартиниан, достойно проводив отца своего и помолившись Богу, благодарил Его и Пречистую Богоматерь за то, что получил желаемое от Бога благодаря испытанию, наложенному старцем. Хоть был он преисполнен жалостью к доброму отцу и учителю, оставляя и провожая ко гробу святые и честные его мощи, но с еще большим рвением стал служить в монастыре. Призывая и поминая в молитвах святого отца, как на бумаге начертанную, хранил в сердце своем праведную его жизнь. И как по лестнице поднимался он все выше.
Прожил он немалое время в этом монастыре. Однажды пришла ему мысль основать свою обитель и там безмолвствовать. Помолившись Богу и Пречистой Его Богоматери, благословясь у гроба преподобного Кирилла, он ушел в далекий безлюдный край, примерно за сто поприщ, называемый Вожь-озеро. На озере том есть большой остров, очень удобное место для уединения от мирских людей. Там блаженный Мартиниан и стал жить, пустынно и безмолвно.
Прошло немного времени, и пришли к нему монахи и стали просить, чтобы Мартиниан построил церковь. Он их послушался, очень уж они умоляли его. И поставили церковь во имя Преображения Господа нашего и Спаса Иисуса Христа и, по обычаю освятив, украсили храм иконами и книгами, как подобает церковному чину, и пение в нем установили, как положено безмолвствующим инокам. Храм и до сего дня стоит во славу Божию.
И захотел однажды блаженный пойти помолиться Пречистой Богородице в Ферапонтов монастырь. Игумен и братия стали звать его, чтобы он жил с ними. Мартиниан, видя их веру и истинную любовь, сказал: «Если Г осподь Бог изволит и Пречистая Богородица не оттолкнет меня, грешного, то я буду жить с вами. Что Бог даст — увидим». И ушел в свою пустынь, и прожил там еще некоторое время.
Стала к нему собираться братия. По-разному ведь начинают люди, но Бог все знает и приводит к полезному. Блаженный, видя их прилежание, оставил их тут монашествовать и сказал: «Как сами захотели»3. Заповедав им заботиться о церкви, помолившись Спасу и Пречистой Богородице, ушел в Ферапонтов монастырь. Игумен и братия приняли его с великой честью и очень радовались: обещал прийти к ним, так и сделал с великой любовью. Блаженный Мартиниан стал с усердием и прилежанием трудиться с ними, ведь он хорошо знал службу и монашеский устав. Всем его облик был хорош. И братия полюбила святого, как своего, истинно заботящегося об их доме.
Вскоре волею Божией игумен того монастыря оставил игуменство. Братия недоумевала, что делать. Стали просить Мартиниана, чтобы он стал игуменом. Он со смирением сказал: «Недостоин я этого, и дело это выше моих сил, ведь всякая власть великую беду душе наносит. Я человек грубый и немощный»,— отказался. Братия через некоторое время, вновь собравшись, с любовью начала умолять святого принять игуменство и с трудом упросила. И нарекли его игуменом Пречистой Богородицы Ферапонтова монастыря.
И пошли о нем бить челом князю Михаилу Андреевичу и его родственникам, поскольку зто была их вотчина и они благоволили Ферапонтову монастырю, как и отец их, князь Андрей Дмитриевич. Они по милости Божией возлюбили блаженного Мартиниана, так как и прежде его хорошо знали и в тот же час поставили его игуменом Ферапонтова монастыря, обещая заботиться об обители. Дав о том грамоту, одарив его, отпустили в монастырь Пречистой Богородицы. Некоторые говорят, что будто бы сам князь Андрей поставил Мартиниана игуменом Ферапонтова монастыря. Мы же об этом не спорим, потому что одинаковая власть у отца и у сына его, князя Михайлы.
Блаженный Мартиниан, вернувшись в монастырь, стал с еще большим рвением подвизаться, труды к трудам прилагая через пост и молитву и воздержание, как научен был преподобным Кириллом. И говорил себе: «Если кому дано будет много, много и взыщется с него». И стал заботиться о монастыре еще больше и о церкви Божией, и келейном управлении, и о соблюдении трапез. Он все устроил по Кириллову уставу: «Общежитие, также и ядение, незавидное и благочинное, всем одинаковое, смиренное и молчаливое».
Услышав про добродетельную и ангелоподобную жизнь этого блаженного мужа, о котором наше слово, многие стали собираться, как пчелы, почуяв цвет медовый: одни ради пользы, другие хотели жить с ним, мирские же приходили и умоляли святого помочь им сподобиться ангельского образа. А блаженный, поразмыслив, принимал долго просивших его и постригал в иноки, давая им суровое испытание, как и сам был научен добродетельному делу.
Много добра сделал тому монастырю блаженный Мартиниан: увеличил и укрепил его во славу Божию. И ныне доброе и блаженное начало его другим спасающимся передалось: Богу жертва приносится, ведь никакое другое приношение так не любит Бог, как прилежание и заботу о спасающихся. Узнав об этом, князь Михайло Андреевич и родственники его, вотчинники этому месту, благодарили Бога и Пречистую Его Богоматерь. Как земля плодородная радовались они, часто посылая дары и грамоты с печатями, давая земли вотчинные в дом Пречистой Богородицы. Да продлятся в наши дни милости их во славу Божию! Немало времени прожил в монастыре том ревностный подвижник игумен Мартиниан, более двадцати лет, моля Бога день и ночь и Пречистую Богоматерь.
Что же дальше? Случилось так, что великий князь всея Руси Василий Васильевич поехал помолиться Живоначальной Троице в Сергиев монастырь. Позавидовав его великокняжеству, как некий Каин-братоубийца, князь Дмитрий Шемяка собрался со многими людьми, поймал великого князя и поступил с ним немилосердно: привел его в Москву со своими близкими помощниками, на третий день выколол очи его и, увы мне, света сего лишив, сослал в Углич с великой княгиней и с детьми5. Мать же его, великую княгиню Софью, в Чухлому сослал. Сам же пришел и сел в Москве на великокняжеском престоле самовольно, и никто не противился ему. Об этом пророк говорит духом святым: «Если не Господь созидает дом — напрасно трудятся строители».
Прогневался Бог на того князя Дмитрия Шемяку и отвернул лицо Свое Святое. И был князь в большом смятении и страхе великом из-за проступка своего: из-за измены великому князю Василию Васильевичу в крестном целовании. Принуждаемый многими святителями Московскими и своими ближними советниками, поехал он с владыками, князьями и боярами в Углич, к великому князю Василию Темному. Выпустил его и великую княгиню Марию и детей их да бил челом и, помирившись с ним, отпустил в Вологду, в дальние страны от Московского царства. И дал те земли в вотчину и ему, и его великой княгине, и детям.
О беды и неправды! Что сотворил над родственником своим ближним! Такому великому господину и самодержавцу Русской земли и только один город дал в управление! А ведь прежде ему мало было всей Русской земли! Но Господь не захотел и не позволил этому случиться, ибо милостив Он к кротким и смиренным сердцем, им же дает царство и власть. И ему дал. Послав ему на помощь не только православных людей, витязей и бояр, но из иных многих стран бесчисленное воинство: даже враги душам нашим, варвары, называемые татары, из Черкас пришли с двумя царевичами на помощь к великому князю Василию Васильевичу Темному.
