Великопостные заметки
Февраль 20th 2010 -
«Сирийский пророк» и его молитва
Среди великопостных молитв и песнопений особенно выделяется одна, как бы суммирующая в себе главные вехи на путях духовного восхождения. Она принадлежит восточному отцу Христианской Церкви – св. Ефрему Сирину (306-373 гг.), заслужившего у современников почетное прозвище «сирийского пророка». Написанная в оригинале стихами, эта молитва, известная как «Молитва преподобного Ефрема Сирина», звучит в наших храмах в ритмизированном славянском прозаическом переводе. Творится она с высокой великопостной торжественностью.
В определенные моменты богослужения священник выходит из алтаря и, стоя на амвоне, лицом к Царским вратам, громко произносит три ее прошения, сопровождая каждое из них земным поклоном. Поднявшись, он совершает двенадцать поясныvх (малых) поклонов, каждый со словами «Боже, очисти мя грешного». По окончании их, выпрямившись, громко произносит молитву св. Ефрема полностью, все три прошения одно за другим, без перерыва, и творит еще один земной поклон, после чего молча уходит в алтарь. Вслед за священником, подражая ему, поклоны совершают и все молящиеся в храме.
Чтение молитва Ефрема Сирина начинается со вторника вечера Сырной седмицы (масленицы) и заканчивается в Страстную Среду. Исключительная важность молитвы зафиксирована ее богослужебным статусом: не являясь особой иерейской молитвой (как молитвы евхаристические или светильничные), молитва Ефрема Сирина не может совершаться ни чтецом, ни даже дьяконом (которому дозволяется богослужебное чтение Евангелия!), но лишь священником. «Устав подвергает великой ответственности пред Богом и судом Церкви как священника, если он без должного внимания читает молитву и небрежно совершает поклоны, так и всех православных, если они совершают поклоны с бестолковой торопливостью, не вслушиваясь в слова молитвы и не подражая священнику».
Прочтем ее вместе.
«Господи и Владыко живота (жития) моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.
Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу Твоему.
Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения, и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.» (13).
В 1836 году один петербургский прихожанин дал переложение этой глубокой и проникновенной молитвы в александрийских стихах, отличающихся большой смысловой точностью.
Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
Вы уже догадались, что «таинственный прихожанин», внимающий словам великой молитвы, – Александр Сергеевич Пушкин. Нам представляется в высшей степени примечательным, что эти только что прозвучавшие строки были написаны им летом, 22 июля 1836 года, спустя почти четыре месяца по окончании Великого поста (Пасха в тот год приходилась на 29 марта). Это значит, что давно отзвучавшая в храмах молитва звучала в его сердце непрестанно.
Стихотворение «Отцы пустынники...» входит в незавершенный «Каменноостровский цикл», свидетельствующий о духовном самоуглублении поэта, видимо, предчувствовавшего, что скоро ему суждено предстать пред Судией всяческих. Отсюда и великопостные – покаянные и прощальные – мотивы. И действительно, услышать на земле молитву Ефрема Сирина в Великом посту следующего года, «рабу Божию Александру» уже не довелось. Пасха 1837 года была поздняя, 18 апреля (по старому стилю), и Пост начинался 1 марта, а среда Сырной седмицы (масленицы), когда впервые звучит в православных церквах эта молитва, приходилась на 24 февраля. Роковой выстрел у Черной речки гулко громыхнул в морозном воздухе четырьмя неделями ранее.
По знаменательному совпадению, А. С. Пушкин умер на другой день после памяти святого Ефрема Сирина, совершаемой Православной Церковью 28 января по Юлианскому календарю. В XX и XXI столетиях оба этих события – при переводе их на новый календарный стиль – совпадают и воспоминаются нами одновременно – 10 февраля.
«Дни печальные Великого поста» продолжаются, и покаянные слова великой молитвы звучат для всех, призывая к духовному трезвению и здравомыслию, – к тому, чтобы склонить «горделивую главу» и хотя бы ненадолго задуматься, взглянув на себя, вечно куда-то спешащего, со стороны. День завтрашний никому из нас неведом и может просто не наступить. Так разумно ли искушать время?
(14)
(греч. букв. «осторожность», «предусмотрительность», «благоговение»; лат. pietas, «благочестие») – термин православного богослужебного обихода, обозначающий особое приготовление верующего к таинству покаяния и принятию вслед за этим Святых Тайн (причащению). Объем содержания этого понятия со временем существенно менялся.
Согласно предписанию всё ещё действующего у нас монастырского (!) Церковного Устава (Типикона) (15), говение в обычное время состоит в недельном – с понедельника по субботу (16) и воздержании от развлечений, в посещении за этот период всех богослужений (или хотя бы в три последних дня), регулярных домашних молитвах, чтении духовной литературы и, по возможности, делах милосердия. Говеющий же во время многодневного поста усиливает его для себя отказом от какой-либо части дозволенной (постной) пищи. Завершается говение исповедью (в субботу вечером или непосредственно перед воскресной Литургией) и участием в Таинстве Евхаристии (причащении). Это «идеализированное» предписание, с одной стороны, фактически изымает человека из напряженного ритма современной повседневной жизни (лишает возможности работать и учиться (17)), а потому не может быть выполнено подавляющим большинством мирян, с другой стороны, в случае исполнения, лишает человека возможности еженедельного участия в Таинстве (в этом случае ему придется говеть круглый год)!
В Древней Руси говение было обставлено целой системой требований, обрядов и обычаев, которые в идеале должны были полностью определять жизнь верующих в дни поста. В первые века после крещения Руси наши предки обязаны были говеть трижды в год, – в посты Великий, Петров и Рождественский (Филипппов). В XIV-XV вв. появился Успенский пост и, соответственно, распоряжение об обязательном четырехразовом говении в год. Так произошло отождествление общецерковного поста и индивидуального говения. Главное говение – это Великий пост; другие посты – т. н. «малые говения». В период говения в храмах и домах читались сборники духовных поучений – «Златоуст» и «Златоуст постный», – своего рода «Четья Триодь Постная».
На самом же деле единообразной и сознательной практики говения для большинства россиян не существовало. Одни считали временем говения весь период конкретного поста и приступали к Святым Тайнам в его последние дни или даже по окончании: после Рождественского поста – в дни Рождества или Богоявления, после Великого поста – в пасхальную ночь (или в Страстные Четверг и Субботу), и т. д. Другие, напротив, старались отговеть на первой неделе поста и потом устраивали себе самовольные послабления (так, пьянство в праздник, случившийся постом, не считалось его нарушением). Поэтому строгие официальные предписания в отношении говения являлись чисто декларативными. Исторические источники свидетельствуют, что в Древней Руси долг хотя бы одного (!) говения в год не исполняла большая часть «верующих». Попытки церковных властей сохранить разумный баланс между внутренней свободой человека и его христианской обязанностью говения, взывая к совести, были окончательно уничтожены борьбой с церковным расколом старообрядчества.
Указ 1716 г. предписывал, чтобы люди всех чинов «у отцов своих духовных исповедывались повсягодно», а на нарушителей священниками подавались «имянные росписи» губернатору, налагавшему на них штрафы. С разночинцев и посадских людей первый раз взимался рубль, второй – два, в третий – три рубля; с поселян, соответственно, 10 денег, гривна и 5 алтын. «Неисправно говеющие» (менее одного раза в год) ограничивались в гражданских правах, им отказывали в поступлении на государственную службу. Настаивая на ежегодном причащении, «Духовный регламент» замечает, что «несть лучшего знамения, почему познать раскольщика», подразумевая, что старообрядец не будет причащаться в «никонианской» церкви и этим выдаст себя! Так Таинство становилось «контрольным средством полицейского сыска», а отметка о ежегодном в нем участии – свидетельством церковной и гражданской благонадежности. Эти указы, фактически узаконившие кощунственное отношение к Святым Тайнам со стороны все возрастающего количества атеистически настроенных формальных «прихожан», лишь способствовали отчуждению совестливых христиан от Церкви, а вскоре и не могли уже проводиться в жесткой форме. Так, в инструкции, выпущенной Святейшим Синодом в 1897 г., православным христианам уже не предписывалось, но лишь «братски советовалось» говеть в течение Великого поста «хотя бы несколько дней».
Современные православные иерархи и богословы пытаются преодолеть формализм, сложившийся в условиях «государственной Церкви», и возродить древнюю евхаристическую практику причащения за каждой Литургией, что с неизбежностью влечет за собой и пересмотр традиционного понятия «говение».
Метки: Великий Пост
Валентина сказал:
Апрель 4th, 2013 at 17:09
К сожалению, наше поколение практически не знает истории Православия. Его тонкости, подробности. Что приводит к непониманию службы. Мы в центральной части России, просто обязаны отстаивать православие. Изучать. Почему у нас протестанты вещают по телевидению, а для наших священников дают 10 минут. А как было-бы здорово, если-бы были циклы просвещения. Особенно для детей. Да и для советского поколения узнать побольше о смысле служб и праздников, что позволило бы прихожанам более осмысленно молиться.
Я очень благодарна Вам, за данные заметки. Много узнала, что не знала раньше. Храни Вас Господи. Всего Вам доброго.