“Что такое Церковь и утрачено ли единство”, или “Как и где родилась экклезиология Критского собора”. Часть первая

Декабрь 5th 2017 -

Портал «Алчевск православный» продолжает публиковать разные мнения о состоявшемся в 2016 году Критском соборе и экуменическом движении. Предлагаем вниманию читателей статью доктора Росицы Колевой из Болгарии.

В истории Святого Православия 2016-й год связан с попыткой созвать Всеправославный собор. Уже известно, что данному собору не удалось получить искомого статуса, поскольку в нем не участвовали четыре поместные Православные Церкви — Болгарская, Грузинская, Русская и Антиохийская. Все они отказали ему во всеправославном характере (см. здесь¹ и здесь²), причем Грузинская Православная Церковь заявила, что не признаёт его «собором»³, а Антиохийская Патриархия утверждает, что никогда не давала согласия на его созыв, т.е. что он незаконен по его же собственному уставу⁴.

В своем Определении от 28.11.2016 года Святой Синод Болгарской Православной Церкви, единственной из поместных Православных Церквей, выдвинул догматические аргументы в пользу непризнания собора, подчеркнув, что «внимательное исследование документов, принятых Собором на острове Крит, приводит нас к выводу, что некоторые из них содержат несоответствия с православным церковным учением, с догматическим и каноническим преданием Церкви, с духом и буквой Вселенских и Поместных соборов»⁵.

Как справедливо отмечает иеросхимонах Димитрий Зографский, на Крите совершается попытка легализации экуменического богословия и терминологии, а также деятельности ВСЦ, при этом во многих местах используется сложная словесная эквилибристика, совершенно чуждая христианской прямоте; существуют и двусмысленные тексты, допускающие неправославные толкования⁶.

На наш взгляд, текст основывается на целостной экуменической концепции, которая выстраивается последователями экуменизма последние 100 лет. Основополагающим моментом в данной концепции является отрицание Православной Церкви как Una Sancta (Единой Святой)⁷, и это отрицание связывается с опорной идеей о «наличии множества церквей на земле». Давайте вспомним, что на соборе именно этот тезис стал спорным моментом и явился причиной того, что многие епископы не подписали заключительных документов. Напомним свидетельство митрополита Навпактского Иерофея (Влахоса) о том, что на делегацию Элладской Православной Церкви было оказано невероятное давление, с тем чтобы она признала неверное утверждение, будто существуют и иные церкви кроме Православной⁸. В этой связи в текст было вписано утверждение о том, что «Православная Церковь признаёт историческое наименование других, не находящихся в общении с ней инославных христианских церквей и конфессий» (п. 6), «несмотря на то, что они включают в свой состав не все инославные христианские церкви и конфессии» (п. 16)⁹ (выделено и переведено мной. — Р.К.). В связи с указанными моментами Святой Синод Болгарской Православной Церкви отмечает, что «наличие множества церквей недопустимо в соответствии с догматами и канонами Православной Церкви... Добавление выражения ”историческое наименование”, а также пояснения о том, что инославные исповедания не находятся в общении с Православной Церковью, не отменяют проблематичности и ошибочности данного текста»¹⁰. Святой Синод четко поясняет, что «первоначально в п. 2 документа полагается за основу, что „Православная Церковь основывает единство Церкви на факте ее основания Господом нашим Иисусом Христом и на общении во Святой Троице и таинствах. Это единство выражается в апостольской преемственности и святоотеческой традиции и переживается в ней [Церкви] доныне”. Добавление выражения „историческое наименование”, а также пояснения о том, что инославные исповедания не находятся в общении с Православной Церковью, не отменяют проблематичности и ошибочности данного текста.

В указанном пассаже п. 6 документа сопоставляются несопоставимые реальности. Тот факт, что наименование „Православная”, отнесенное к Единой, Святой, Апостольской и Соборной Христовой Церкви, является исторически утвержденным наименованием, умаляет ли его действительность и значение? Любое правильное наименование, возникшее в истории, отражает определенную сущность, существующую реальность. В противном случае оно является понятием без реального объема, всего лишь именем без действительного предмета, который оно выражает и отражает. Такое имя без реального предмета является фикцией.

В таком случае соборный документ должен был отметить, что „историческое наименование” „церквей”, отнесенное к отклонившимся от Православной Церкви общностям, является фиктивным наименованием, без реального референта в действительности. Если мы не сделаем данной оговорки, тогда историческое наименование „инославные церкви” будет иметь своего реального исторического референта, к которому оно относится. Т.е. мы признаем реальное существование других церквей, отличных от Православных, что находится в явном противоречии с п. 1 и начальными словами п. 6 документа (Церковь является Одной и Единственной)»¹¹. Аналогичное утверждение выразил и Священный Кинот Святой Горы Афон (2016 г.), который подчеркивает, что «основным требованием Священного Кинота было то, чтобы инославные не признавались в качестве Церкви, потому что только наша Православная Церковь является Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью»¹². Свои «печальные выводы» о Крите изложил и митрополит Пирейский Серафим, который спросил: «Как можно называть нечто, отрицая существование того, что мы называем?» Архиерей заявил также, что «противоречиво и неприемлемо с догматической точки зрения принятие термина „инославные христианские церкви”. Инославные конфессии не должны называться „Церквами” именно потому, что они принимают различные еретические учения и, будучи еретиками, не могут превратиться в „Церковь”»¹³. В свою очередь, митрополит Китирский Серафим охарактеризовал как недопустимое решение признать церковность различных христианских конфессий. «В продолжение девятнадцати столетий Святая, Единая, Соборная и Апостольская Церковь отказывалась называть различные еретические и христианские общности Христианскими Церквами». Подобная позиция, по мнению архиерея, является «проявление человеколюбия»: «Мы не оставляем пребывающих во мраке ереси и зломыслия, чтобы они успокоились в своих заблуждениях и духовной тьме, а напоминаем им слова Господа: познаете истину, и истина сделает вас свободными » (Ин. 8:32)¹⁴.

Экуменический догмат о множественности церквей на земле¹⁵

Идея о «множественности церквей» совершенно чужда Православию, но является основополагающей для экуменической «мысли».

В 1920 г. в Женеве проводится Первая экуменическая конференция, на которой, согласно источникам, «присутствуют 137 представителей 40 церквей из 80 различных стран». Как из документов, так и из обзоров конференции становится ясно, что участники совершенно осознанно воспринимают себя и других как представителей действительных и равноправных церквей¹⁶. И на следующих крупных конференциях, организованных в Эдинбурге и Оксфорде в 1937 г., экуменическое движение продолжает восприниматься как «состоящее из множества церквей»¹⁷.

И совершенно закономерно в 1948 г. создается большая и вожделенная для экуменических кругов организация, которая будет названа «Всемирным советом ЦЕРКВЕЙ» (ВСЦ) и которая в своем программном документе «Торонтская декларация» (1950 г.) объявит, что:

«Всемирный совет церквей был образован Церквами, которые признают Иисуса Христа Богом и Спасителем. Во Всемирном совете имеется место для экклезиологии любой Церкви, которая готова участвовать в экуменическом разговоре и придерживается точки зрения, на которой основан Совет, — что это “содружество Церквей, признающих Господа нашего Иисуса Христа Богом и Спасителем”»¹⁸ (выделено мной. — Р.К.).

Доказательством того, что идея «множественности церквей на земле» особенно важна для экуменизма, является тот факт, что она включена в название самой крупной и представительной экуменической организации. Ее присутствие в названии служит явным отрицанием догмата о Православной Церкви как об Una Sancta и лишним свидетельством того, что данная организация изначально отрицает Православную экклезиологию и не станет ее проповедовать.

Идея множественности церквей присутствует в качестве ведущей и в подзаголовке упомянутой выше «Торонтской декларации», ср.: «Церковь, Церкви экклезиологическое значение Всемирного совета Церквей» (выделено мной. — Р.К.), а также в первом предложении данного программного и генерального документа, в котором с большой буквы введено и понятие Церкви, с тем чтобы оно превратилось в основное положение неправославной концепции. Как указывает нам один лишь подзаголовок документа, в данном случае речь идет не только о некой тиражируемой и отстаиваемой идее, а о сознательном создании новой экклезиологии (ср.: «Церковь, Церкви и экклезиологическое значение Всемирного совета Церквей») (выделено мной. — Р.К.), т.е. о новом учении о Церкви.

Не случайно заключительные документы экуменических мероприятий каждый раз формулируются как «экклезиологические», т.е. регламентирующие церковное учение. Как видим, в этом новом лжеучении основополагающее место занимает концепция «многих церквей», которая осмысляется и возносится в ранг догмата. Поэтому следующие 50 лет (а именно — во второй половине ХХ в.) она будет неизменно присутствовать в официальных документах ВСЦ, так как станет основой для развития экуменической «догматики».

По прошествии ста лет в тексте Девятой ассамблеи ВСЦ читаем буквально следующее: «Любая Церковь (участница ВСЦ) является Соборной Церковью, а не просто ее частью. Каждая Церковь полностью свободна, только когда находится в общении с остальными Церквами» (Текст об экклезиологии, параграф 6, Порто Аллегри, 2006 г.)¹⁹.

Можно с уверенностью утверждать, что данный догмат просуществует, покуда жив будет экуменизм, поскольку без него рухнуло бы всё учение, а также утратила бы смысл организация, воспринимаемая как конгломерат «церквей». В то же время каждому православному христианину должно быть ясно, что присутствие указанной идеи является надежным признаком экуменического мышления, находящегося в противоречии с православным.

Экуменический догмат об «утраченном единстве»

Другой идеей, неизменно присутствующей в экуменических документах с начала ХХ в. вплоть до первого десятилетия XXI века, является идея об «утраченном единстве» христиан. Она фигурирует и в Критских документах.

Но давайте начнем с того, что, согласно православной экклезиологии, единство Церкви является ее «основополагающим свойством, заданным самой природой Церкви и выражающим ее самосознание, исторически сформулированное в вероопределении — решении Второго Вселенского собора (381 г.)»²⁰. Как отмечает проф. Димитриос Целенгидис, «церковное единство, как свойство единого Тела Церкви, является совершенным и неотвратимо гарантировано ее Главой, Христом, через постоянное присутствие Святого Духа в ней еще начиная с Пятидесятницы… Единство Церкви не имеет причины в каком-либо качестве нашей природы, еще менее оно является результатом какой-либо автономной деятельности людей, а представляет собой плод и дар Святого Духа, порождаемый их принятием благодатного присутствия Святого Духа, единственно в рамках евхаристического Тела Христова, т.е. одной и единственной Его Церкви. Единство Церкви само по себе онтологически неразрывно и на институциональном уровне выражается в вере, богослужении и управлении Церковью»²¹ (выделено мной. — Р.К.).

Метки: Всеправославный Собор, Патриарх Варфоломей

Pages: 1 2

Комментарии закрыты.