Когда мы служим своим больным детям – это тоже богослужение
Апрель 8th 2016 -
Момент психологический
Далее что хочу сказать? Момент психологический: нельзя жить постоянно только одними и теми же переживаниями о своих детях. Немножечко нам с вами надо учиться переключаться. Есть какое-то любимое занятие у каждого человека, для которого надо немножко находить время. Есть возможность что-то почитать. Есть возможность куда-то поехать. Если можно ребенка с кем-то оставить, хорошо бы устраивать себе такие маленькие выходные – хотя бы один день, хотя бы полдня. Я понимаю, что это очень трудно, но при возможности старайтесь отдыхать, побыть хотя бы какое-то малое время в другом направлении деятельности, не думая о своих проблемах.
Есть общий закон: если мы думаем только о себе, – чтобы нас пожалели, чтобы нас поняли, чтобы к нам пришли, как будто бы нам все должны, – мы всегда будем неудовлетворены, мы всегда будем вот в каком-то одиночестве, раздражении: нас недолюбливают, нас недопонимают, нас недооценивают, вот, у нас такой крест – а нам никто не помогает: ни родные не понимают, ни государство не помогает и так далее. Но когда смотришь не на себя, а на другого человека – кому помочь, кому слово сказать доброе, кому какой совет дать, может быть, к кому прийти, если есть такая возможность, с кем поделиться своим опытом – тогда забываешь о себе, но о тебе помнит Господь. И то, что ты не можешь получить сам, даст Господь.
Бывает так, что когда жертвуешь чем-то материальным – в смысле своими душевными, телесными силами ради другого человека, то обязательно все возвращается, часто – в духовном исполнении. Чем больше отщипнешь от своей плоти, тем больше прибавишь духу. Потому что то, что ты делаешь человеку, ближнему своему, ты делаешь Богу. Когда ты ради Христа помогаешь, служишь другому человеку, ты служишь Богу. То же самое происходит, когда мы служим своим детям – это тоже богослужение. Ведь каждый человек имеет образ и подобие Божие. И когда мы занимаемся детьми, будем помнить, что мы ради Христа это делаем.
Смотрите в небо
Если бы не наши дети, где б мы были? Больные дети – посланники Божьи, они не случайно явились на землю, они несут свою миссию. Через этих детей мы сами приближаемся к Богу. Это точно. Значит, эти дети посланы Богом для нас во спасенье. Если бы не дети, где бы мы были? Вообще – чем бы мы занимались, вообще так подумайте? В каком душевном настроении мы жили? Какое бы счастье мы тогда искали? Может быть, и слава Богу, Господь нас ограничил от таких-то вещей, которые рассеивают душу, удушают душу? И все лишнее, наносное уходит, а можно жить только главным самым, только основным? А на остальное, на другое просто сил не хватает, ты понимаешь, что это не нужно, не значимо. А главное остается.
Мы можем жить по совести, а без совести жить уже невозможно в наших условиях, – и слава тебе, Господи. Когда утесняют скорби, то человек стремится к небу, как если представить некий сосуд, стенки которого сжимают, – вода ведь будет подниматься к верху. Так и человек: когда его сковывают обстоятельства со всех сторон, он, хочешь не хочешь, а начинает уже смотреть на небо, потому что на земле уже ничего утешительного нет, оказывается. Хочешь помощи – помощи на земле особо не находишь. Хочешь любви, и любви такой земной тоже не найдешь порой во всей полноте. Хочешь мудрости – а мудрости тоже не хватает на земле, одного ума мало, нужна мудрость духовная еще. Все Господь дает.
Только бы мы в небо смотрели, а не стелились по земле по одной. И если мы живем безбожно, без совести, тогда получается, мы не выполняем того предназначения, ради которого эти дети пришли в мир. Если мы не идем за ними – потому что они ведут нас к Богу, – тогда получается, что их жизнь становится напрасной, а такого не должно быть. Тогда получается, их страдания тоже напрасны, и такого тоже не должно быть. Они страдают за нас с вами, чтобы мы с вами очистились, покаялись и изменили свою жизнь, стали другими людьми.
Вот так вот, в общих направлениях… Теперь – давайте вопросы ваши.
Вопросы:
– Батюшка, вот вы сказали, что больные дети помогают нам идти к Богу. А здоровые, что ж, мешают? Может, я мог бы идти к Богу еще лучше, если бы мог нормально зарабатывать, и не такие тяготы испытывать? Мы же видим, что и наши ближние имеют здоровых детей, и они радуются жизни, в церковь ходят, хорошие люди, и не мешают здоровые дети иметь достойный заработок. Они живут совсем другой жизнью, а мы не можем себе этого позволить. Где ж справедливость? И еще: вот говорят: Господь дает крест по силам. А я не могу найти в себе сил нести мой крест.
Протоиерей Владимир Новицкий:
– Я тоже скажу из своей жизни. Я помню, когда случилось то, что Господь дал нам этот крест… у нас третий ребенок больной, двое – нормальных, а третий – вот такой, тяжелый, с ДЦП. Ничто этого не предвещало. Ничто не предвещало. Все было идеально. Беременность была идеальная. Жена прекрасно себя чувствовала, и физически, и душевно. Мы жили в мире и в согласии, церковной жизнью, я был уже священником.
И вдруг эти преждевременные роды – знаете, как гром среди ясного неба: как? Откуда? Какие причины этого? Непонятно. А дальше все было, как по какому-то сценарию, только совсем не тому, о котором мы думали. И осложнения, и инфицирование – все проблемы, что можно было собрать, мы собрали. Хотя я потомственный врач, мы специально готовились, собирались с роддомом договариваться. Но роды начались преждевременно и мы не успели. Жену увезли по скорой, в самый трудный роддом Москвы, где инфекционные больные, рожали без всяких знакомых. И вот – ДЦП.
Чего только мы не делали сначала – и одни пробовали способы лечения, и другие, и аминокислоты, и все, все, все, что можно было. По кругу ходили. Находились в каком-то мраке. Я помню – два года были очень тяжелых. Потому что не принимали этого диагноза – ДЦП. Мы не хотели об этом диагнозе слышать. Ждали: вот станет лучше, вот сейчас, вот уже лучше, вот через месяц должно быть лучше. Ну, через год уж точно будет лучше. Но это «лучше» все откладывалось, откладывалось, откладывалось, и состояние было все труднее, труднее.
И только через два года, наверное, после этих испытаний мы как-то смирились. Сначала немножко смирились, а потом уже хорошо смирились. И приняли, и стали жить, как есть, без всяких ожиданий. И, знаете, удивительно: этот ребенок многих людей привлекал к себе. Вот какой-то свет от него был, такой добрый, и мы из-за нашего сына Василия, нашего Васи, познакомились с огромным количеством людей, которые приходили к нему, помогали, сострадали, которые видели эту ситуацию и тем самым как-то проникались, и через это, может быть, в храм приходили тоже.
У нас появилось много-много друзей, новый какой-то круг общения, которого раньше не было. И я уже понимаю, что и все последующие годы Вася служил свою службу – он привлекал к себе многих, кто нуждался в сердечном сострадании, кто нуждался в лечении жестокосердия, кто нуждался в каком-то примере терпения.
Матушка у меня очень терпеливая – я-то не такой терпеливый, а она очень терпеливая, мудрая, и несла этот крест безропотно, и даже другим помогает, активно сейчас в храме мне помогает.
И я хочу сказать, что два состояния есть: одно – состояние смирения, и без Бога оно не бывает. Мы бы сами не смирились, конечно. Но вынуждены были – и после этого сразу полегчало, процентов на 80, на 90 стало легче.
Но есть другое состояние – есть поиск справедливости, о котором мы говорим сейчас. Но давайте вспомним, что справедливости в мире не было, нет и не должно быть. Ее просто нет по определению. Какая справедливость в Божьей любви? В любви вообще нет справедливости. Ты любишь, несмотря ни на что. Так Господь нас любит несправедливо. По справедливости что нужно с нами было сделать за наши грехи? За аборты какие-нибудь – я не знаю – за злобу, за насилие над детьми, унижение и оскорбление слабых, за блуд…? Многих людей надо было казнить. Но Господь несправедливо всех любит. И несправедливо каждого человека ждет. И несправедливо каждому помогает, как может. Где же справедливость? А где справедливость в покаянии, когда мы приходим, просим прощения на исповеди, и верим, что Господь нас простит? А с какой стати Господь нас будет прощать? Это же несправедливо. Вот сделан аборт и ребенка не вернешь. Но человек кается, и Бог его прощает. Господь прощает все равно.
А спасать нас за что, собственно говоря? А за что Господь на крест пошел за каждого из нас? Разве это справедливо? Это тоже несправедливо – по человеческим понятиям. Поэтому лучше искать не справедливости и не ставить этих вопросов. Вопрос о справедливости сразу ввергает нас в ропот, сразу ввергает нас в тупик. Все. Ничего не справедливо. Отношение государства справедливо к больным людям? Ну, большое сомнение в этом. Отношение родственников, которые не понимают и которые не помогают, – справедливо? Тоже несправедливо. Да и мы порой несправедливо тоже поступаем, думая только о себе, а других не замечая и так далее. Поэтому лучше искать не справедливости, а воли Божьей. Лучше искать не человеческой правды, а правды Божьей и благодати Божьей – вот тогда мы преодолеем это препятствие справедливости.
Справедливость – это как искушение, точно, всех это мучает. Это каждый раз встает такой вопрос: «Почему я не как все? Почему я не могу поехать, куда я захочу? Почему я должен работать, так не хочется работать, зарабатывать и так далее? Я ограничен – все время ограничен-ограничен-ограничен». Но вот в ограниченности есть безграничность – вот в чем дело. В этой ограниченности есть глубина, а в «справедливости» нет глубины – там есть поверхность. Поверхность земли только – и все. И люди, которые пожили, которые вкусили этой «справедливости», вот этой земли, они наелись этого, они уже больше ничего не хотят, им надоело.
Но так мы устроены – по нашей немощи, по нашей греховности – что нас надо поставить в какие-то рамки. Вот мы становимся тогда людьми, глубокими, когда Господь нас утесняет. Вот тогда начинает что-то новое зарождаться, ветхое, то есть человеческое, обычное и естественное, начинает ослабевать. Но, пока человеческое не ослабнет, духовное не возродится. И только постепенно что-то духовное начинает появляться. Начинается смирение. Смирение – это очень активное состояние, это поиск воли Божьей. Когда в Его воле, а не своей находишь радость.
– Я никак не могу принять болезнь моего ребенка. Я пытаюсь, но не могу. Я в этом каюсь, но не могу принять.
– Протоиерей Владимир Новицкий:
– Все понятно, да. Есть вещи, которые по-человечески невозможно принять. Как принять смерть близкого человека? Невозможно принять. Ну да, ты понимаешь, что это произошло, а все равно внутри сопротивление. Так что своими силами можно и не пытаться принять такие вещи. Мы – не сверхчеловеки и не ангелы. Мы – люди, ограниченные и немощные. Поэтому для нас такое неприятие – нормально.
Но Господь – помните – сказал, что? По-человечески это невозможно, но с Богом все возможно. С Божьей помощью мы сначала смиримся с тем, что мы не можем это принять и понять. Смиримся со своей слабостью, немощью. А потом с Божией помощью потихоньку пойдем дальше.
