Жизнь других
Июнь 28th 2015 -
Саванты и поклонники
Надежда Моргун сейчас работает в технологическом колледже №21: здесь на первом этаже готовят водителей, а на втором помогают подросткам с ограниченными возможностями адаптироваться к окружающей реальности. Центр по профессиональной подготовке молодых людей с ограниченными возможностями, который работает при колледже уже 4 года, вырос из мастерских при ЦЛП. Когда мастерские разрослись, возникла проблема с помещением. После нескольких лет обращений в департамент образования Москвы там собрали директоров столичных техникумов — и единственным человеком, который не отделался пустыми обещаниями, был директор колледжа №21 Николай Раздобаров (только теперь его опыт понемногу начинают перенимать и другие техникумы). Сейчас в колледже учится около 50 молодых людей, половина из них — аутисты.
Вот клеит новогоднюю открытку 15-летняя Аня: практически не говорит, зато много улыбается. Рядом раскрашивает новогоднюю картонную варежку 16-летний Кирилл: он любит хватать проходящих за руку и царапать на ней ногтем одному ему понятные знаки. В соседней комнате расписывают вазы, раскрашивают батик, ткут ковры на старинных станках, валяют из войлока бусы и снеговиков. Когда их наберется штук сто, их сложат в пластиковые пакеты и отправят по московским фирмам — регулярные заказы на корпоративные сувениры позволяют хотя бы отчасти окупать расходы колледжа, а подросткам платить небольшие гонорары.
Надежда Моргун говорит, что администрация уже четвертый год пытается открыть при колледже центр ремесел, и тогда каждый ученик сможет развивать в себе заложенный от природы талант. «Я заметила, что практически все аутичные дети невероятно одарены в одной или двух областях, — говорит Моргун. — Есть в аутизме какая-то медицинская загадка. Его, на мой взгляд, нельзя назвать заболеванием — это своеобразное, неравномерное развитие личности. Бывает, что у совершенно здоровых родителей появляются аутичные дети, которые к семи годам научаются перемножать в уме трехзначные цифры, но не умеют умываться».
Таланты аутичных детей выявляются резко и вдруг — к примеру, 10-летний мальчик говорит, что слышит чудесную музыку. Его подводят к роялю, и со слуха, не зная нотной грамоты, он играет довольно складное произведение. Моргун вспоминает мальчика-аутиста, пациента Детской психиатрической больницы №6, который знал, какая медсестра будет дежурить по графику через три года: он мог назвать и смену, и день недели.
Этот мальчик был, скорее всего, подвержен «савантизму», который проявляется у 10% аутистов. Люди с этим официально не признанным диагнозом демонстрируют феноменальные дарования в одной области — обычно в ущерб развитию прочих интеллектуальных и эмоциональных способностей. Савантом был и Реймонд Бэббит — наверное, самый известный аутист в мире, герой фильма «Человек дождя» в исполнении Дастина Хоффмана. «В этом фильме есть точные детали, — говорит Роман Дименштейн. — Например, брат Реймонда Чарли Бэббит — он ведь тоже довольно аутичный. Бывает такая форма аутизации, при которой человек как будто живет в мире после взрыва нейтронной бомбы, когда ничего живого нет, и он все, в том числе и людей, воспринимает как предметы. Страсть Чарли к машинам — тоже весьма характерная для аутистов черта. Конечно, аутистом его назвать нельзя, но определенная степень аутизации налицо, и это позволяет ему быть очень мощным лечебным педагогом. Он довольно быстро научается проникать в то, чего на самом деле хочет Реймонд, и ставит некие компромиссные задачи, которые вписывают того в окружающую реальность. Так что помимо прочего фильм «Человек дождя» — о том, как нормальный сопровождающий, специалист может работать с аутистом».
Артем с мамой Еленой Мурагиной
Артем играет на пианино по два часа в неделю и больше всего любит джазовые и блюзовые композиции. Его мама Елена считает, что с детьми-аутистами надо заниматься постоянно: «Каким бы сложным и трудным ни казался ребенок, какие бы ему ни давали прогнозы, независимо ни от чего, с ним надо заниматься всем: учить обслуживать самого себя, учить чтению, счету, читать с ним книги, рассматривать картинки, проводить занятия речью, музыкой, рисованием, физкультурой. Одним словом, всем»
Артем, Лена и музыка
«Я решила показать своему сыну фильм про такого же человека, как и он сам. Мне была интересна его реакция, — говорит Лена Мурагина, мать 23-летнего Артема. Лена вставила в видеомагнитофон кассету с фильмом «Человек дождя», Артем оживился — он, вообще-то, любит смотреть фильмы. Буквально через 10 минут у него случилась истерика — он испугался того, что похож на главного героя: «Мой сын не знает и не понимает, что он аутист, что он не такой, как все, и его такая реакция для меня была неожиданной».
Мы впервые увидели Мурагиных на концерте в Театре Станиславского, устроенном в честь 20-летия ЦЛП в ноябре, — Артем ловко исполнял на рояле регтайм Скотта Джоплина: «Артем преодолел себя. Понимаете, он в одном месте запнулся, но не начал для соблюдения порядка играть всю пьесу сначала, а спокойно продолжил дальше. Я думаю, от него этот поступок потребовал громадных усилий», — рассказывает Лена.
Когда двухлетнего Артема привели в детскую поликлинику со стандартной жалобой на то, что «мальчик не говорит», врач сказал, что «заговорит обязательно, приходите позже», поставила перед ним два чайника, заварочный и побольше, — и предложила сказать, в каком из них заварка, а в каком кипяченая вода. После этого Лена поняла, что обычный врач им не поможет, а невропатолог и логопед направили ее в Москву. Различать чайники Артем научился только пять лет назад.
В Москве Лена и Артем попали на прием к будущему президенту ЦЛП Анне Битовой, которая тогда работала на логопедической площадке при психиатрической больнице №6 и с ходу поставила трехлетнему Теме диагноз «ранний детский аутизм». В общей сложности Лена с Артемом провели в Москве около десяти лет: «В 1989 году, когда открылся ЦЛП, моего сына взяли туда среди самых первых пациентов».
Благодаря занятиям Артем начал говорить и для начала сказал слово «аселя». «Мы в Москве зашли в овощной магазин, и Артем стал тыкать пальцем в ящики с огурцами и кричать: «Аселя! Аселя!» А потом увидел помидоры и сказал: «Помхдо, помхдо, помхдо». Учиться писать Артем стал тоже в центре — и там начал заниматься музыкой. Сейчас он играет на уровне первого курса музыкального училища.
Артем перестал наблюдаться в ЦЛП в 12 лет, и теперь Мурагины живут в Туле. Лена говорит, что когда она в 1990 году пришла к тульскому невропатологу на прием, врач посоветовал Лене никому не говорить, что у ее сына аутизм, дословно сказав, что ее сын такой «один на всю Тулу». Сейчас в Туле диагностировано порядка 60 аутистов, которые занимаются в группе лечебной педагогики и реабилитации на базе местного валеологического центра, а слово «аутизм» знают даже продавщицы в обувном магазине. Покупка вещей для Артема — сложный и трудоемкий процесс. Он не понимает, малы ли ему ботинки и жмут ли джинсы. Когда Лена интересуется: «Артем, тебе ботинки малы?», ее сын два раза подряд отвечает «да» и три раза «нет». Зато у него — отличная географическая память, он помнит, в какой коляске его катали в детстве, и знает программу телепередач на неделю вперед. «Вот что делать с этими знаниями — совсем непонятно», — говорит Лена
Фотографии:Павел Самохвалов
Источник: Большой город
Больным детям (аутизм, Даун) Алчевской Духовной Лечебнице нужна помощь
Метки: аутизм
Pages: 1 2
