Нет ничего страшнее равнодушия
Октябрь 30th 2015 -
Мария Решетникова — человек удивительный. На просьбу рассказать о себе она сразу же ответила, что не собирается пиарится: «для меня это очень важно.
За последние 8 месяцев, стараясь помочь людям, я поняла, что многие умудряются делать из этого бизнес. И если раньше я судила людей по делам, то сейчас я смотрю на мотивацию. Очень важно понимать, из каких побуждений человек начинает заниматься благотворительностью»
Мария так и не сказала о себе ни слова. Между тем, интервью, если можно так назвать нашу беседу, не может начаться без короткой автобиографической справки, которую все же удалось найти в Интернете. Еще в студенчестве Мария Решетникова уехала в Америку, пройдя путь от посудомойки в арабском ресторане до арт-ди- ректора Paramount Pictures и XX Century Fox. Сегодня она занята любимым делом-основала студию документального кино Rootsfilmtv. Самая известная ее работа — «Потерянные души» — о социальном дне Америки. Фильм, кстати, признали одной из лучших документальных работ на «Первом канале». Но сегодня не об этом... Мы связались с Марией в Skype. Я не заметила, как прошел час за разговором. Мария говорила о наболевшем, говорила, будто сама пережила ужасы нашей войны. Даже не нужно было задавать никаких вопросов. Все было сказано, прочувствовано и без них.
«Началось все с того, что я устала смотреть телевизор. Посмотрев очередную программу о погибших детях, я поняла, что больше так не могу — ничего не делать. У меня в голове, к сожалению, нет кнопки, которую можно нажать и забыть об увиденных ужасах. Я не могу выключить телевизор и пойти спокойно, например, обедать. В конце концов, я — мать. Это такое счастье-засыпать со своим ребенком, иметь возможность его обнять, поцеловать. Но я понимаю, что где-то в это же время кто-то переживает невероятную боль. У меня перед глазами фотография погибших в Горловке молодой девушки и ее десятимесячной дочери Киры. Труп матери лежит, держа одной, уцелевшей, рукой своего ребенка. От этой фотографии мир должен был сойти с ума, очнуться...Но мир не очнулся. Я никогда не думала, что скажу такое, как бы это страшно ни звучало, но хорошо, что они ушли вместе — мать и дочь. За эти месяцы я не раз сталкивалась с ситуацией, когда ребенок пережил родителей или наоборот. И потом эти люди в своем горе сталкивались с невероятным равнодушием окружающих. Уже не знаю, что хуже.
Я начала собирать имена погибших в войне на Донбассе детей. Это оказалось невероятно сложно. 38 имен удалось собрать с помощью Facebook — мне писали люди из Луганска и Донецка. Еще 50 имен я узнала из копий документов, которые мне передали из Республик. Я не могу сказать, кем они были переданы. Сегодня в моем списке 109 имен. Перечень опубликован на моей странице в Facebook. Я создала его для тех, кто хочет помянуть души ушедших. Это очень важно для них. И важно для тех, кто остался в живых. Кроме того, я распространила эти списки по всем, каким только могла, православным церквям Америки. Каждое воскресенье там идут литургии.
Очень жаль, что сегодня благотворительная помощь превращается в бизнес, повод для политических амбиций. Самая больная история для меня — с восьмилетним Владиком Бахаровским, одним из последних, пострадавших в Горловке. У него тяжелейшая черепно-мозговая травма с частичной потерей зрения. На глазах у ребенка погибла его мать. История трагическая сама по себе, но еще более трагично то, что о ней быстро забыли. Семья осталась один на один со своим горем. И только Бог знает, сколько еще таких людей. И помимо физических, материальных проблем, они переживают огромную психологическую, эмоциональную травму.
За несколько месяцев, что мы помогаем Владику, я была поражена удивительным равнодушием, с которым мне пришлось столкнуться. К несчастью, должна признать, что это касается и русской зарубежной общины. Поэтому я стала выходить на украинские, российские СМИ, чтобы помочь семье Бахаровских. Ребенку нужна реабилитация, отцу — работа. В конце концов, им нужно где-то жить, когда их выпишут из больницы. Домой они вернуться не могут, пока Владик не пройдет полный курс лечения. Безусловно, найдутся добрые люди, которые приютят их. Например, моя мать, которая живет в Москве. Но в России много чиновников, которые обязаны заниматься такими людьми, а они не занимаются. Там работает огромное количество институтов, государственных палат. Их так много, что можно запутаться. Депутаты находят время участвовать во всех «трепологиях», идиотских телепередачах, в которых переливают из пустого в порожнее. Но вот вам конкретная семья, конкретный ребенок, помогите. Не слышат. Трудоустройство, жилье, статус людей — эти вещи должно решать правительство, взять их под свое крыло, предоставить им выбор. Данный вопрос только одними пожертвованиями от добровольцев не решить.
СМИ могут привлечь внимание к тому, чтобы наше общество вздрогнуло от того кошмара. Я очень рада, мне уже ответил «17 канал», в частности, Жан Новосельцев. Пока передачи, правда, никакой не сделано. Та же история с «НТВ-Америка». Они записали мое 25-минутное интервью. Но так как оно бесплатное, на нем денег не заработаешь, его выход в эфир каждый раз откладывается, жду своей очереди. Я также дозвонилась на радиоэфир, рассказала о Владике Владимиру Соловьеву. Очень ему благодарна. После эфира отцу ребенка поступило много звонков с предложениями о помощи. Люди брали номер карты и перечисляли деньги. Но нашлись такие, которые, позвонив и узнав реквизиты, начали делать с помощью этой карты покупки в Интернете. Получается, участие прессы хорошо, но это никак финансовую ситуацию людей не решит. Еще раз повторю, нужно государственное регулирование, госпрограмма, решающая вопросы таких людей.
Я, действительно, очень недоброжелательно настроена к органам государственного управления. Я бы хотела, чтобы во мне не было необходимости. Поверьте, у меня нет желания этим заниматься. Но у меня есть сочувствие, и оно не дает мне возможности забыть обо всем этом кошмаре. Конечно, люди не хотят видеть чужую боль. Но, прошу, не открещивайтесь от этого. Жизнь так устроена: никто из нас не застрахован, как в старой русской поговорке, ни от тюрьмы, ни от сумы, ни от нищеты, болезней, бед и так далее. Начните обращать внимание на тех, кто рядом, чтобы потом, когда станет плохо вам, вы могли просить о помощи для себя. На самом деле, наше равнодушие — есть самый великий бич. Порой я удивляюсь, до какой степени деградации дошло общество, что даже такая страшная война не воскресила в нас ничего человеческого. Я не хочу огульно обвинять всех, безусловно, есть исключительные случаи. Но тех, кто помогает -меньшинство. И их не прибавляется. Как ни бьюсь, не могу этот список расширить. Мы собираем деньги, в основном, в приходах православных зарубежных церквей — это так называемая «русская зарубежная церковь». Приходы от Вашингтона, Нью-Джерси, Нью-Йорка и так далее. С каждого прихода удавалось собрать не более 2-3 тысяч долларов. Чтобы вы понимали, в Америке русская православная церковь небогата. У меня нет сомнения, что русские православные общины будут помогать и дальше, но использовать только этот рычаг невозможно. Это не те деньги. Большую помощь мне оказывает Донецкий городской благотворительный фонд «Доброта» — это Яков Рогалин. По месту у них есть возможность закупать необходимые продукты и медикаменты, чтобы помочь каким-то семьям. Я помогаю конкретным людям. Тем, которые оказались вне системы государственной поддержки. Мы работали и в ЛНР — с духовной лечебницей в Алчевске, где находятся на лечении, насколько мне известно, около 60 детей и подростков-аутистов с душевными заболеваниями. У них была очень тяжелая ситуация, я о них узнала, как всегда, совершенно случайно. Первую помощь мы оказали около 1200 долларов, они получили продукты — консервы, сахар, муку, крупу. Еще 900 долларов я отправляла им по Western Union, потому что на тот момент ситуация была очень сложная. И доставить напрямую продукты было невозможно.
Я не буду говорить о негативных ситуациях, которые случаются в благотворительности, но они есть. Но если вытрясти грязное белье, весь тот негатив, с которым приходится сталкиваться, это даст инструмент скептикам, которые сидят и ничего не делают, мол, они же говорили, там все воруют. Да, воруют. Поэтому нужно быть очень аккуратным. Если хотите помочь, отправить деньги, проведите небольшое расследование. Всегда лучше обращаться в крупные фонды. Но и в этом случае нужно точно знать, куда идет ваша помощь, какому конкретному человеку вы помогли. Если изначально вам не говорят об этом, не связывайтесь.
Нужно понимать, что мы все — простые русские, украинцы, американцы — заложники обстоятельств, СМИ. Конечно, некоторые американцы знают о том, что происходит на Украине. Но информации очень мало. Но этот упрек можно бросить и российским СМИ. Почему у нас нет цепочки передач, посвященной трагедиям войны? Почему бы не сделать документальный сериал. Это та вещь, на которую стоит потратить телевизионное время. Нужно об этом рассказывать регулярно, чтобы то огромное количество людей, пострадавших в этой войне, имело свой голос в этом идиотском телевизоре. Это стоит снимать, и это нужно смотреть каждому. Чтобы понять, что пережила мать, потерявшая своего ребенка, чтобы набраться мужества и прочувствовать все ужасы войны.
Кстати, я давно собиралась приехать к вам. Ведь моя основная деятельность — это документальное кино. Я не трусливый человек, в свое время я ездила в американские гетто, снимала. Но есть оправданный риск, а есть неоправданный. Находясь здесь, в Нью-Йорке, я могу сделать больше и не опасаться, что стану разменной монетой чьих-то политических амбиций и подводных течений».
автор Мария Васильева
Источник: ЛНР Сегодня.
