Неделя Об исцелении скорченной
Декабрь 10th 2016 -
Схиархимандрит Авраам (Рейдман)
В одной из синагог учил Он в субботу. Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога. При этом начальник синагоги, негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний. Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний? И когда говорил Он это, все противившиеся Ему стыдились; и весь народ радовался о всех славных делах Его. (Евангелие от Луки, 71 зачало, глава XIII, стихи 10-17)
О нашем каменносердечии
Господь наш Иисус Христос учил в одной из синагог – собрании верующих иудеев. Учил в субботу, когда все благочестивые люди собирались вместе для молитвы Богу и слушания Священного Писания. Как за нашим богослужением произносится проповедь на евангельское чтение, так и в древности говорилось поучение с толкованием прочитанного места Священного Писания, с той только разницей, что это поучение мог предложить любой уважаемый, достойный человек, которому позволяли назидать народ. Однако нужно отличать собрания в синагогах от богослужения в православном храме. Это собрание иудеев частью походило на нашу совместную молитву в церкви, а в какой-то степени напоминало простую беседу благочестивых людей, занимающихся чтением Писания и назиданием друг друга. Господь наш Иисус Христос учил в субботу в синагоге и не только предлагал Свое учение, но и творил такие добрые дела, какие непосильны обыкновенным людям, хотя в глазах других Он был ничем не примечательным человеком.
Читать по теме: Поучения на воскресные дни. В Неделю двадцать седьмую по Пятидесятнице. Протоиерей Родион Путятин
«Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога» (ст. 11–13). В этом чуде исцеления совершенно явно и очевидно действовала благодать, сила Божия. И, казалось бы, кто мог посметь возражать Человеку, Который сотворил это великое знамение на глазах у всех собравшихся, кто мог упрекнуть Его в нарушении субботы? Однако в то время многие среди иудеев ревновали только о формальном благочестии, как и сейчас, когда мы с излишней строгостью требуем – чаще от других людей, а иногда и от себя – соблюдения общепринятых предписаний. Таким общепринятым и даже, как казалось иудеям, незыблемым и непререкаемым законом было соблюдение субботнего покоя, потому что Моисей заповедал в субботу ничего не делать, а только служить Единому Богу. Но не много, кажется, требовалось рассуждения, для того чтобы понять, что исцеление больной женщины – это также есть служение Богу и, может быть, даже превосходящее молитву и чтение Священного Писания. Можно было сделать очевидный вывод: если благодать Божия действует через слова Писания, когда мы его читаем, и через молитву, то тем более действовала она через слова Господа Иисуса Христа и через возложение Его Божественных рук. Но люди, о которых говорится в сегодняшнем евангельском повествовании, были формалистами или, как сказали бы ныне – фарисеями. Это имя стало уже нарицательным для людей, которые придавали чрезвычайное, преувеличенное значение внешнему соблюдению предписаний закона и пренебрегали внутренним, то есть самым главным.
«При этом начальник синагоги (который, как правило, избирался за свое благочестие. – иг. А.), негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний» (ст. 14). Он не посмел упрекнуть Самого Господа Иисуса Христа в нарушении субботы, а обратился ко всем людям, которые с восторгом и удивлением созерцали это чудо, и в особенности к исцеленной женщине. Но за что же он упрекнул ее, неужели за то, что она после восемнадцати лет страданий получила исцеление, освобождение, как сказано в Евангелии, от духа недужного. «Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний?» (ст. 15–16). Господь Иисус Христос обращается не прямо к самому начальнику синагоги, а ко всем, кто мыслит подобно ему, поскольку и он упрекал не Самого Спасителя, а всех, кто, прибегая к Нему за помощью, якобы нарушал субботу. Мы видим, что на самом деле отношение иудеев к своим ближним было даже не просто формальным, а совершенно безразличным. Они не столько ревновали о соблюдении закона до мелочей, сколько были каменносердечными людьми. Обратите внимание на обличительные слова Господа: «Не отвязывает ли каждый из вас вола своего», то есть именно своего вола или осла, именно своих животных. Ведь любой хозяин понимает, что животное нельзя оставить без воды даже на один день, и поэтому ведет его на водопой, не думая, что этим действием нарушает субботу. Однако к другим людям этот человек предъявляет самые строгие и мелочные претензии, потому что другие ему безразличны, они для него чужие, не свои.
Когда мы читаем Евангелие, то справедливо вместе со Спасителем осуждаем этих лицемеров, однако же мы должны всегда стараться и себя отождествить с теми или иными лицами, о которых говорится в евангельском повествовании. И если мы будем придирчивы или хотя бы беспристрастны к самим себе, то, возможно, сделаем неприятный для нас вывод. Мы увидим, что и сами, подобно фарисеям, жалеем самих себя и своих родственников, даже своих животных, как говорится в Евангелии, но к нуждающимся и бедствующим людям бываем совершенно безразличны, потому что они нам чужие. Иногда мы скорбим по поводу испорченной мебели или разбитой посуды, потому что она наша, но с полным равнодушием узнаем о горестях не только неизвестных нам людей, живущих по всей земле, но даже и наших ближайших соседей. Нам безразличны не только бедствия жителей других стран, но и наших соотечественников и, что самое ужасное, – наших братьев и сестер во Христе. Я высказываю это не как упрек, а как сожаление о нашем общем бедствии и несчастии. В своем сердце мы находим полное равнодушие и безразличие: нас не трогает, например, что человек, всегда стоявший рядом с нами в церкви, тяжело заболел. Мы не испытываем никакого беспокойства, если по неизвестной нам причине он отсутствует в храме, хотя мы знаем, что на протяжении, может быть, многих лет в воскресные дни он всегда стоял на этом месте. Мы должны были бы хотя бы поинтересоваться, что с ним случилось. Но у нас происходит так: если мы видим человека, тогда, может быть, приветствуем его, а если нет – мы и не вспомним о нем. Мы любим своих близких родственников, своих детей, переживаем о них, и это естественно. Кажется, что здесь в нас все же действует любовь. Но задумаемся немного: чем наши дети отличаются от других, например, от детей наших соседей? Почему мы о своих детях переживаем, заботимся и скорбим, а к чужим совершенно безразличны? Получается, что мы любим не только людей, каждый из которых, конечно, достоин любви, не только животных, но иногда даже и вещи не по той причине, что они этого на самом деле заслуживают, а просто потому, что они наши, свои. В людях и даже в вещах мы любим самих себя.
Конечно, от одного упрека, от одного только осознания своего каменносердечия, безразличия и равнодушия – едва ли можно сразу измениться. К тому же вряд ли для нас вообще возможно испытывать такую любовь, какую испытывал, например, преподобный старец Силуан Афонский, который молился за весь мир. Он говорил, что молиться за людей, значит проливать кровь, показывая, насколько усердно молился и подвизался он сам, ради того чтобы помочь людям, которых он даже никогда в своей жизни не видел и не знал. Молился он, между прочим, и так: «Господи, дай познать Себя всем народам земли». Это и есть настоящая христианская, полная и всеобъемлющая любовь, не терпящая, чтобы хоть кто-либо из людей погиб в своем заблуждении и нераскаянии. Мы же, конечно, бесконечно далеки от такого совершенства, хотя Господь наш Иисус Христос Своими словами «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48) призывает нас именно к совершенству в любви. Поэтому мы должны, по крайней мере, возбуждать в себе чувство сострадания к тем людям, с которыми мы общаемся, и быть снисходительными к ним и требовательными к себе, а не наоборот. Ведь обычно мы, подобно начальнику синагоги, который осудил женщину, исцелившуюся в субботу, строго судим ближних за многие – мнимые или, может быть, действительные – отступления от правил, а к себе снисходим в любых как самых неизвинительных вещах, так и в мелочах, которые можно было бы легко исполнить.
Что такое сочувствие к животным по сравнению с исцелением человека? Кажется, даже странно говорить об этом. Тем не менее, мы проводим, может быть, даже более глубокое различие между нашими собственными мелкими нуждами и бедами, страданиями, скорбями других людей, чуждых нам, как мы считаем. Порицая евангельских фарисеев, Господь наш Иисус Христос также и в нас обличает лицемерие, строгость к ближним, происходящую от безразличия к ним, и снисходительность к себе, проистекающую от себялюбия, или, как сейчас принято говорить, эгоизма. Для нас «Эго», наше «Я», стоит в центре мироздания и является как бы богом, сутью всего существования. Мы не понимаем, что и мы сами, и наши родственники, и дети ничем не отличаемся от других окружающих нас людей, почему мы и должны всех равно любить.
«И когда говорил Он это (когда Господь Иисус Христос обличал начальника синагоги и вместе с ним всех нас в лицемерии. – иг. А.) все противившиеся Ему стыдились; и весь народ радовался о всех славных делах Его» (ст. 17). «Все противившиеся Ему» – так и внутри нас есть много того, что противится Божественному Евангелию, противится Божественному повелению всех любить, относиться ко всем одинаково, ко всем снисходить, сострадать, сочувствовать. И все наши эгоистичные чувства: себялюбие, самолюбие, плотолюбие – должны также постыдиться, когда мы слышим эти евангельские слова, и, устыдившись, уйти из нашего сердца. Но чтобы всегда помнить о Господе Иисусе Христе и Его возвышенном Божественном учении, нам недостаточно выслушать Евангелие в воскресный день. Мы должны неустанно упрекать и обличать себя, назидать чтением Божественного Евангелия, более того – постоянно содержать в своем уме, в своей душе Самого Господа Иисуса Христа, непрестанно призывая Его в молитве Иисусовой. Когда мы почувствуем, что рядом с нами или даже в нас Сам Господь Иисус Христос, наш Всесвятейший Спаситель, тогда наше сердце начнет поневоле стыдиться любых нечистых, безбожных движений, которые противятся Его учению. Отвратительные, противоестественные, можно сказать, антихристианские чувства начнут покидать нашу душу, не терпя этого постоянного стыда от присутствия в нашей душе Господа Иисуса Христа, источающего из Себя святость, чистоту и совершенство. По мере очищения нашей души от страсти себялюбия и эгоизма мы все больше будем ощущать действительность присутствия в нашем сердце возлюбленного нами Господа Иисуса Христа. Тогда все доброе, что есть в нашем естестве, в котором добро смешано со злом, будет очищено, возвышено, сохранено действием Божественной благодати и, подобно народу, ликующему о великих делах, совершенных Господом Иисусом Христом, также возрадуется и возвеселится. Тогда на нас исполнятся слова святого апостола Павла: «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите» (1 Фес. 5, 16–18).
4 декабря 2000 года
