Генрих Семирадский (1843—1902)
Апрель 22nd 2010 -
Генрих Семирадский. Христос и самарянка. 1890.
Холст, масло. 101×183 см Холст, масло. 101×183 см
Генрих Семирадский. Светочи христианства 1876
Картина передаёт трагическую историю гонений на последователей новой религии при римском императоре Нероне.
Огромная монументальная композиция «Светочи христианства» (1876) должна была стать завершением пенсионерства в Риме. В своей картине живописец умело подчеркнул красоту окружающего мира и духовное уродство людей, этот мир населяющих. Семирадского всегда восхищала материальная красота мира; работая же с таким сложным драматическим сюжетом, художник чересчур увлекся созерцанием прекрасного и отчасти упустил духовную драму христианских мучеников. Это многие коллеги ставили Семирадскому в вину. Но колоссальная работа, красота живописи, богатство колорита заслужили высокую оценку. «Видал картину Семирадского «Христианские светочи», о которой судить не умею, а если бы и взялся, то, вероятно, был бы пристрастным и несправедливым, скажу только, что картина эта представляет наибольшую сумму его достоинств и наименьшую недостатков, а стало быть, картина должна быть хорошая», — признавал один из главных оппозиционеров Семирадского, Иван Крамской.
Сначала «Светочи...» были выставлены в Академии Святого Луки в Риме, а 13 марта 1877 года Семирадский представил свою новую картину в Петербурге. Газета «Голос» назвала «Светочей...» «главной приманкой» для публики и сообщала, что автор ее вполне заслужил «лавровые венки, поднесенные в Риме и Питере» (учениками Академии Семирадскому был торжественно поднесен венок). «Да, такие картины не пишутся подряд всяким и каждый год. Честь ему и слава», — восклицал Фёдор Бронников.
Весной 1877 года Совет петербургской Академии художеств удостоил живописца звания профессора, выразив мнение, что «вся его деятельность приносит честь Академии и русскому искусству».
Картина экспонировалась на Всемирной выставке в Париже, где художник получил Большую золотую медаль и орден Почетного легиона от французского правительства. Академии изящных искусств Парижа, Берлина, Стокгольма и Рима избрали Семирадского своим членом, а флорентийская галерея Уффици предложила художнику написать свой автопортрет «для последующего размещения в галерее именитейших художиков». Семирадский становился знаменитостью мирового масштаба.
А в России поднялась новая волна уничижительной критики творчества Семирадсткого, и в первую очередь со стороны передвижников и демократически настроенной творческой интеллигенции. Так, Павел Чистяков, сообщая Третьякову римские художественные новости, писал: «Картина г. Семирадского «Светочи христианства» не продана. Дорого просит — 40 000 р. За то, что человек ловок, 40 000 нельзя платить. Нужно ценить честность в деле, умение и выдержку, а талант Бог дает! Ведь после смелости и ловкости в живописи идет бессовестность и способность репку срывать... А какой он полячишко, так и говорить не стоит, многоуважаемый Павел Михайлович! Цена-то ему, как человеку, грош...»
Генрих Семирадский. Христос у Марфы и Марии. 1886.
В 1886 году на академической выставке в Берлине художник выставил свою новую работу на «Христос в доме Марии и Марфы», позже показанную на Академической выставке 1887 года в Петербурге.
Генрих Семирадский. Христианская Дирцея в цирке Нерона. 1898.
Сюжетом картины послужил эпизод из времен гонений на христиан при Нероне, описанный Светонием. Известный своими кровожадными причудами, император Нерон устраивал чудовищные театрализованные оргии. Один из таких жутких спектаклей предстает перед зрителем на картине Семирадского.
Грешница. 1873. Генрих Семирадский
В Риме Семирадский создал свою первую известную картину «Грешница» (1873). Она была написана по заказу великого князя Владимира Александровича, на сюжет поэмы А.К.Толстого «Грешница».
Эта поэма пользовалась огромной популярностью, входила в постоянный репертуар домашних и публичных литературных вечеров. Сюжет ее был апокрифичен, ибо не привязывался к какому-либо конкретному месту из Евангелия. Толстой ярко и мастерски представил историю внезапного духовного перерождения прекрасной куртизанки, потрясенной силой и нравственной чистотой личности Христа.
Творческие круги с интересом обсуждали работу пенсионера. Живописец Александр Риццони в письме Павлу Михайловичу Третьякову сообщал: «Здесь Семирадский, который пишет картину библейского содержания по заказу Владимира Александровича. Картина величиной метра в 3, обещает быть вещью вкусной». Задумав ее вначале в небольших размерах, Семирадский затем изменил решение и написал огромное полотно (3,5×5,5 м). В этом произведении впервые во всем блеске раскрылся его талант.
Воссоздавая события Евангелия, в своей картине Семирадский большое внимание уделил передаче стихии палящего солнечного дня. Мастерски написан южный пейзаж с игрой света и тени, рефлексами неба и зелени на мраморе домов и земле. Прекрасный рисунок, эффектный колорит, четкая композиция производили сильное впечатление на зрителя, заслоняя недостаточно глубокий подход художника к типажу и раскрытию психологии, отмеченный критикой, как за границей, так и в России. Успех не заставил себя ждать. Даже знаменитый художественный критик Владимир Стасов, критиковавший Семирадского как представителя враждебного ему академического направления, считал эту картину сильной в живописном отношении. В статье «Двадцать пять лет русского искусства» он писал: «Картину Семирадского «Христос и грешница» никак нельзя примкнуть к картинам Ге и Крамского. Она так поверхностна по содержанию, грешница в ней такая современная парижская кокотка Оффенбаха, Христос и апостолы до того состоят из одного костюма, что вовсе не след говорить о ней как о серьезном историческом создании. Она произвела на нашу публику очень большое впечатление своим блестящим колоритом, франтовскими своими красочными пятнами».
«Картина Семирадского очень блестящая картина, эффектно и красиво исполненная, но легковесная, альбомная вещь, хотя громадная по размеру (аршин 9 и 5). Шарлатан в рисунке, шарлатан в колерах он, однако же с таким уменьем воспользовался светотенью и блеском общего, что на первый раз поразил», — писал Репин. По определению прессы, картина «произвела такой фурор, какого у нас и не запомнят».
Художник был удостоен звания академика, публика ждала новых работ Семирадского. Среди страстных его поклонников оказалась царствующая фамилия: картину «Грешница» приобрел наследник-цесаревич за рекордную по тем временам сумму 10 000 рублей. Все это, безусловно, помогло молодому пенсионеру Академии встать на ноги, обрести житейскую самостоятельность.
Генрих Семирадский. Александр Невский принимает папских легатов
художник при поддержке Святейшего Синода получил заказ на росписи хоров придела северного крыла храма на сюжеты из жития Святого Александра Невского. Эти монументальные работы — одни из немногих, созданных художником в России.
Семирадский давно ждал работы такого масштаба. Он трудился над эскизами, подготавливая их в кратчайшие сроки, желая скорее начать росписи. Эскизы необходимо было отсылать на утверждение в Москву. В то время художник работал еще и над завершением «Светочей...» и находился в состоянии крайнего перенапряжения и нервного истощения. Впервые он почувствовал, что не поспевает к сроку. В какой-то момент художник даже пожелал отказаться от росписей. Но в Академии ему пошли на уступки и продлили срок исполнения эскизов. В феврале 1977 года Семирадский уже просил архитектора Александра Резанова, следившего за всеми работами в храме, подготовить все необходимое для начала росписей стен храма. В это же время в Москву были привезены картоны с росписями и уже утвержденные эскизы. По ним Семирадский в течение всего лета делал свои росписи.
Судьбе было угодно, чтобы его творения в храме не сохранились. Храм был взорван в 1931 году. Однако по оставшимся эскизам все же можно судить о его росписях.
Четыре композиции — «Александр Невский в орде», «Александр Невский принимает папских легатов», «Кончина Александра Невского» и «Погребение Александра Невского» были своего рода исторической реконструкцией жизни, быта знаменитого защитника Руси.
Красочные сцены материального мира, ярко выраженные признаки станковой картины сыграли с росписями злую шутку: излишняя проработка деталей и увлечение частностями привели к дробности форм. Росписи требовали внимательного разглядывания, что нарушало их монументальную целостность. Виртуозность воспроизведения исторического события, словно происходящего на глазах зрителей, лишала приходящих в храм ощущения чудесного, божественного действа. Однако эти тонкости не мешали духовенству и публике восхищаться проделанной работой — блестящей и величественной.
В храме Христа Спасителя Семирадскому принадлежали еще три композиции — запрестольный образ «Тайная вечеря», а также «Крещение Господне» и «Въезд Иисуса Христа в Иерусалим» над окнами хоров храма. В этих двух работах Семирадский более убедителен. Более сдержанные композиции лишены конкретности цикла об Александре Невском. Так, в «Крещении» художник создал эмоциональное состояние «божественного нисхождения». Сгущающиеся темные краски зла и божественные светлые тона вступают в вечную битву. Последние росписи явились продолжением колористических поисков художника, начатых еще в «Грешнице». Сочетание и контраст света и тьмы, яркая, сочная палитра, как и в «Светочах», придавали прелесть и магию полотнам Семирадского. «Когда мы работали в Москве в храме Христа Спасителя, — писал Вениг, — Семирадскому надо было написать громадное полотно «Тайную вечерю». Он написал его прямо по эскизу ровно в 15 дней и получил за него 16 тысяч рублей».
К сожалению, еще при жизни Семирадского «Тайная вечеря», исполненная маслом по штукатурке, начала разрушаться. Художник сам осмотрел роспись в 1901 году и предложил переписать ее собственноручно не на стене, а на металлической поверхности. Но не успел.
Работа, захватившая художника целиком, завершилась летом 1879 года. В специальном отзыве экспертов было записано: «Картины «Вечери Тайные», «Вход в Иерусалим» и «Крещение Господне» отличаются хорошим сочинением, широким приемом и блестящим колоритом и освещением».
Генрих Семирадский. Тайная вечеря. 1876
Семирадский Генрих Ипполитович. Гибель Содома. Конец 1860-х
Семирадский Генрих Ипполитович. Крещение Господне
Семирадский Генрих Ипполитович. Кончина Александра Невского. 1876.
Семирадский Генрих Ипполитович. Блудный сын
Семирадский Генрих Ипполитович. Въезд Иисуса Христа в Иерусалим. 1876
Семирадский Генрих Ипполитович. Святое семейство
Доверие Александра Македонского к врачу Филиппу” (1870 год)
Генрих Семирадский изобразил на своем полотне одну из самых известных баек античности о доверии к друзьям и верным слугам. Замечу, что подобная история любима рассказчиками и переиначивается по-разному к разным известным личностям. Однако, возвращаясь к Александру Македонскому, вот как описывает ситуацию Плутарх:
«Узнав о длительном пребывании Александра в Киликии, Дарий счел это признаком трусости, что еще больше ободрило его. В действительности же причиной задержки была болезнь царя, вызванная по мнению одних переутомлением, а по мнению других — простудою после купанья в ледяной воде реки Кидна. Никто из врачей не решался лечить Александра, считая, что опасность слишком велика и что ее нельзя одолеть никаким лекарством; в случае неудачи врачи боялись навлечь на себя обвинения и гнев македонян. Один только Филипп, акарнанец, видя тяжелое состояние больного, поставил дружбу превыше всего и счел преступным не разделить опасность с Александром и не исчерпать — пусть даже с риском для себя — все средства. Он приготовил лекарство и убедил царя оставить все сомнения и выпить его, если он желает восстановить свои силы для продолжения войны. В это самое время находившийся в лагере македонян Парменион послал царю письмо, советуя ему остерегаться Филиппа, так как Дарий будто бы посулил врачу большие подарки и руку своей дочери и тем склонил его к убийству Александра. Царь прочитал письмо и, не показав его никому из друзей положил себе под подушку. В установленный час Филипп в сопровождении друзей царя вошел к нему, неся чашу с лекарством. Александр передал ему письмо, а сам без колебаний, доверчиво взял у него из рук лекарство. Это было удивительное, достойное созерцания зрелище. В то время как Филипп читал письмо, Александр пил лекарство, затем оба одновременно взглянули друг на друга, но несходно было их поведение: на ясном, открытом лице Александра отражалось благоволение и доверие к Филиппу, между тем как врач, возмущенный клеветой, то воздымал руки к небу и призывал богов в свидетели, то, бросаясь к ложу царя, умолял его мужаться и доверять ему. Лекарство сначала очень сильно подействовало на Александра и как бы загнало вглубь его телесные силы: утратив дар речи, больной впал в беспамятство и едва подавал признаки жизни. Вскоре, однако, Александр был приведен Филиппом в чувство, быстро окреп и, наконец, появился перед македонянами, уныние которых не прекращалось, пока они не увидели царя.»
Вообще, широко распространен абсолютно зеркальный анекдот с Цезарем в главной роли, провозглашающим «лучше я погибну, чем усомнюсь в верности друга», однако источник этой басни мне пока неясен, у античных авторов я подобного не встречала и начинаю подозревать, что это адаптированная для более позднего времени всё та же история из биографии Македонского (впрочем, может, и в его биографию это перекочевало из жизнеописания еще более древнего героя). Пока это остается для меня загадкой и пунктиком для изысканий. Может, кто-то знающий прояснит момент?
Метки: Крещение
Игорь сказал:
Январь 26th, 2012 at 20:33
масштабный художник определённого оригинальнейшего дара. новатор в живописи оказавшийся до сих пор незаслуженно недооценённым композиции сюжеты в плане истории могли бы наряду с биографией послужить энциклопедией к периоду эпохи художественной жизни россии 18 в.
igor sem сказал:
Январь 26th, 2012 at 20:40
семирадский мог бы стать примером подвижнечества в среде художников