Старообрядчество и современные старообрядцы

Апрель 21st 2017 -

1. Что такое старообрядчество?

Над этим вопросом не мало людей останавливало свой пытливый ум и давало разноречивые ответы, часто противоположные.

Трудно дать исчерпывающее словесное определение самого существа старообрядчества, и в данном случае мы попытаемся определить старообрядчество с внешней стороны, не упуская из вида наличность нескольких старообрядческих согласий.

Каждое из этих согласий ставит задачей для своих членов жить «по вере», по учению Церкви Христовой, полагать на главное и первое место ее уставы и повеления. Это положение есть основной и общий признак для всех старообрядческих согласий. Между последними идет до сих пор неоконченный спор о признаках истинной Церкви Христовой, о вернейших путях приближения к ней и пребывания в ее спасительных недрах. Каждый старообрядец, принадлежащий к тому или иному согласию, твердо уверен в истинности и спасительности той церкви, к которой он принадлежит, он твердо верит, что его церковь, есть Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь. Такое сознание единственно возможное для искренно верующего человека, и каждое сомнение требует от последнего необходимого разъяснения тех или иных соответствующих поступков, если эти разъяснения убедят его в ошибочности предыдущего пути.

Таким образом для всех старообрядческих согласий обязательность постановлений Церкви, проведение их в жизнь является несомненно объединяющим началом. Никто кроме Господа не знает, когда кончатся догматические споры в старообрядчестве, делящие его на разные согласия, но если мы будем искренно молить Бога о взаимном мире, если мы проявим силу любви Христовой к нашим братьям-старообрядцам, то, верим, наступит то время, когда в старообрядчестве, как и во времена его первой героической борьбы с никонианством, вновь будет «едино стадо и един Пастырь». Но чтобы приблизиться к этому блаженному времени, совершение которого зависит от благой воли Всемогущего Бога, мы должны делать то, что в наших человеческих силах, должны направить нашу волю к тому, чтобы и в разделении быть истинными сынами древлеправославной Церкви, неложно и нелицемерно соблюдать ее уставы и обычаи, освящать всю нашу жизнь, и личную и общественную, преданиями святоотеческими. Выполняя требования Церкви, каждый старообрядец живет в определенной общественной среде, в одно и тоже тревожное время, пред ним встают однородные вопросы и затруднения, он принужден преодолевать одни и те же, преграды, как и старообрядцы прочих согласий. Другими словами, при всей глубине своих догматических разномыслий, о которых мы здесь говорить не будем, старообрядчество едино в своих житейских выводах, в своей повседневной жизни, по отношению к внешней жизни, получившей явное языческое направление, все старообрядческие согласия являются целым, инородным телом; пред всеми старообрядческими согласиями переживаемое нами время ставит однородные задачи, представляет одни и те же соблазны и преткновения. Догматические вопросы несомненно и бесспорно имеют главенствующее значение для верующего человека; но думаем мы, что за невозможностью вырешить все эти вопросы теперь же, что было бы самым лучшим исходом, не следует пренебрегать и имеющими может быть второстепенное значение вопросами и задачами. Эти последние в наше время получили весьма острое и тревожное для будущего всего старообрядчества значение, и остановить на них внимание всех тех, чьему сердцу дорого старообрядчество, дорого его святое прошлое, нам представляется необходимым.

Таким образом, говоря о старообрядчестве, мы подразумеваем под ним общество людей, принадлежащих к тому или иному старообрядческому согласию (или с точки зрения каждого старообрядца в отдельности — церкви) и считающих для себя нравственно-обязательным исполнение учения их церкви в их повседневной жизни. Помимо этого главного объединяющего начала, старообрядчество едино своим бытом, своим религиозным обрядом и своей тесно, взаимно переплетшейся историей.

В дальнейшем речь будет идти о старообрядчестве, как едином целом в указанном выше смысле.

2. Мы не можем бояться за целость и жизнь Церкви Христовой, которую по словам ее Божественного Основателя не одолеют и врата ада, но мы должны бояться и беспокоиться за судьбу старообрядческого общества, которое как и всякое общество состоит из людей, могущих ошибаться, впадать в грех и нерадение. Эта тревога должна охватить сердце каждого искреннего старообрядца, который нарочито не закрывает глаз на то, что его окружает. Эта тревога проистекает из нашей духовной лености, бессердечия, преступного ничегонеделания пред надвигающимися грозными требованиями времени.

С тех пор, как старообрядчество вышло в 1905 году из вынужденного затвора, правда, много сделано, особенно и области храмоздательства, и на этом отдыхает душа, но созданием одних каменных стен храма Божия не оканчивается наша работа на ниве Божией, а только начинается. Чтобы эти прекрасные, точно из земли вышедшие древние стены храмов не остались в конце-концов пустыми, необходимо приложить все силы, все усилия нашей воли, чтобы побороть злые условия текущей жизни, чтобы вырвать из ее похотливых когтей наше будущее в лице молодого старообрядческого поколения. Это главная и основная наша задача. Если мы ценим то великое духовное наследие, которое мы унаследовали от славных предков наших, то как же должно заботиться о том, чтобы наше потомство не промотало его «на стране далече», влача жалкое духовное существование, питаясь рожцами, приготовленными для свиней. Посмотрите внимательно вокруг себя и вы увидите везде целые кучи этих рожцов, заготовленных злой рукой, они лежат везде, и если мы не заготовим в достаточном количестве духовного брашна для потомства нашего, оно обязательно потянется к «рожцам».

И будет развеяно по ветру то, чем жило старообрядчество, за что умирали наши святые мученики на кострах, за что десятилетиями гнили в земляных и монастырских тюрьмах... За это ответят не одни потомки наши, но и мы, не сумевшие воспитать их, не научившие их истинному благочестию.

Неужели мы своей леностью, косностью духовной подбросим еще одну вязанку хвороста, подкинем еще десяток поленьев в костер протопопа Аввакума?

Тюремщик приносил в праздник боярыне Морозовой «яблочек», чтобы хотя этим порадовать ее исстрадавшееся сердце, и верим, не будет забыто этому тюремщику его «яблочек» при праведном и последнем Суде; а мы, даем ли мы тем, кто будет продолжать в будущем дело святой мученицы Христовой боярыни Морозовой, хотя бы этот «яблочек»?

Увы — нет! Какое-то ледяное безразличие, точно тяжелый сон овладел старообрядчеством нашего времени; на наших глазах молодое поколение наше уходит из нашего мира, оно делается нам чужим по духу, оно уже не понимает нас. Это в городе, а если нам укажут на деревню, что де там еще сохранилась крепость, то на это ответим, что и там эта крепость не выдержит при общем разложении русской деревни, и пусть наши отцы и деды, которым попадут в руки эти строки, скажут себе но чистой совести, таковы ли их дети и внуки, каковы были в свое время они сами.

Нет уже былой твердости, былой духовной крепости, все неудержимо тянет от простого, здорового подлинно-христианского быта к разным мелочным удовольствиям соседнего уездного городка, а то и столицы, особенно теперь, когда много лишних денег.

Здесь корень болезней!

Нет былого уважения и почтения к старшим, прочитанная пустая книжонка надмевает грамотея над его безграмотным отцом или матерью, а мнимая «ученость» сына смущает напрасно родителей. Со всех сторон идут враги на святую старожитность, на христианское житие, грешный мир напирает в окна, в двери, подкатывается грохочущим змеем к самым заветным могилам, исчезает из мира святая тишина, все наполняется свистом и гамом...

И не отгородимся, не отмахнемся от современной наглости, не схоронить от нее своего сына или дочь, все равно — поздно ли, рано ли — вырвет их и развратит! И посмеются они над отцом своим и матерью своею, забудут могилу предков своих, и не помянут их на Вселенской панихиде. Окончится род наш и превратимся мы все в сирот, и отнимется от нас долголетие наше и изгладится из земли память их!

3. Апостол Павел говорит: «Старца не укоряй, но увещевай, как отца». (1 Тим. 5, 1). С чувством глубокого внутреннего горя мы берем на себя смелость обратиться к нашим старцам и отцам не со словом укоризны, которой мы сами заслуживаем более нежели другие, но — со словом увещания, со словом призыва прийти к нам на помощь в нашем общем деле.

Еще не прошло время для спасения нашего будущего, но торопитесь «ибо дни лукавы» (Ефес. 5, 16) Отряхните с себя сонливость, нерадение, выйдите же из своей замкнутости, и каждый на своем месте, придите и приложите ваши руки к общему делу старообрядчества. Мы знаем многих истинных христиан, твердых в вере, блюдущих свою старожитность, но наблюдая современную языческую жизнь, они решили, что лучше уйти от всякой общественной жизни и деятельности, ибо, как думают эти хорошие и чистые люди, все равно столь великому горю не пособишь. Что горше всего — таким путем отходят от общественной созидательной работы наиболее стойкие, крепкие старообрядцы, они замыкаются в свой тесный семейный круг и порывают связи с общественной жизнью старообрядчества. Это обстоятельство самое горькое и печальное.

К этим-то лучшим и крепким людям обращаем мы свой настоящий призыв!

Вас Господь сделал сосудом избранным, в вас горит пламень веры — кругом же, как вы видите сами, холод душевный и мрак; выйдите же из своего затвора и дайте ваши силы для общего дела. Не бойтесь замарать ваши белые одежды в грязи общественной жизни; вспомните нашу народную легенду о святителе Николе и угоднике Божием Касьяне: шли они оба по грязной проселочной дороге и видят: стоит мужичок около своей телеги, которая увязла по ступицу в вязкой дорожной грязи, и не может вытащить телегу на дорогу; выбился он и его худая лошаденка из сил; увидал это святой Касьян, подобрал свои белые ризы, чтобы не замарать их, и обошел крестьянина и его телегу, а святитель Никола подошел к телеге, и взявшись за грязное колесо, помог мужичку вытащить телегу на дорогу. Измазал в грязи свой хитон угодник Божий. Пришли оба святые к престолу Бога, и спросил Всевышний, почему грязен хитон у одного и чист у другого; и когда узнал причину, то и повелел праздновать в честь святителя Николы два раза в год, а в честь святого Касьяна — один раз в четыре года...

Эта народная легенда хорошо объясняет нашу вышевысказанную мысль о необходимости всем приступить к общей работе, ибо действительно «дни лукавы суть». Не бойтесь замарать хитон свой, Господь Бог, ведающий все помышления сердечные, не осудят за это, но за леность, нерадение и омертвелость сердечную — осудит, осудит как за отсутствие любви к ближнему своему.

4.  Современная общественная жизнь за пределами старообрядчества есть одно из многочисленных построений неизменно рассыпающейся Вавилонской башни. Сколько различных до противоположности ученых мнений, направлений, школ собрано около этой постройки; все это шумит и кричит на разных языках, не понимает друг друга... Сколько здесь наивного грубого обмана, особенно в фундаменте (экономический материализм), и наоборот, чем выше к небу строится башня, тем настойчивее является желание обмануть свою душу и даже самого Бога, обмануть веру человека в Бога, создать подделку самого христианства (необуддизм), вместо добра во имя Божие провозглашается добро во имя человека, который сам объявляется богом (гуманизм), любовь Христова заменяется любовью к человеку, поклонением ему как богу. Эта строящаяся лжецерковь противохристианская, прельщает многими ложными знамениями-чудесами современной техники, горделивой мечтой о земном рае, о человекобожеском царстве от мира сего; жизнь этой антихристианской лжецеркви носит название прогресса, в том смысле этого слова, какой ему усвоен нашим современным обществом.

Гнев Божий разрушил уже не одну Вавилонскую башню: рассеял Он евреев по лицу земли, лишив их царства и родины за то, что они ждали Мессию как земного царя, который бы покорил им все народы земного шара; отнял Он власть римского кесаря, провозгласившего себя богом; лишил Он же Всемогущий, земельных владений римского папу, начавшего в средние века строить Вавилонскую башню мирового господства, пытаясь превратить Царство Христово не от мира сего, — в царство римского первосвященника, но от мира сего; наконец, Он, Всемогущий, излил свой страшный, но справедливый гнев на народы Европы и даже Америки, которые возмечтали построить Вавилонскую башню человеческой безбожной культуры, в которой можно было бы забыть и не думать о Боге. В страшной небывалой европейской войне, как дым разлетелись безумные мечты человечества о земном рае; рушатся на наших глазах кумиры неразумных, забывших Бога народов; кровь стынет в жилах от тех бесчинств, которым мы, русские люди, явились свидетелями в нашей несчастной стране. От создания нашего государства мы не переживали такого позора и унижения! А так недавно казалось, что мы были горды, что достигли вожделенной «свободы» и писали послания всему миру! Вавилонская башня рассыпалась и своими обломками больно ушибла перепуганное человечество! Но стоит только опомниться человечеству, стоит только ему немного залечить свои раны, как снова оно идет к развалинам, и снова, несколько изменив план, начинает свою сизифову работу.

Неизвестно, какой вид будет иметь новая Вавилонская башня, но что она опять начнет строиться, — это несомненно, если только еще продолжится человеческая история.

Нам, старообрядцам, нечего делать на этой вечно разрушаемой постройке, мы должны быть строителями уже давно заложенного Христом Царства Божия; эта постройка никогда не разрушалась, она незыблемо стоит во все века и даже если мы положим самый маленький камешек на создание Царства Божьего, то все же мы сделаем несравненно больше, чем если бы мы построили целую Вавилонскую башню, которая все равно будет разрушена.

5. Старообрядчество должно строить свой Новый Иерусалим, должно создавать свою христианскую общественность.

За последние двенадцать лет внешние условия настолько изменились, что старообрядчество не может без вреда для самого себя оставаться на прежней своей общественной позиции.

Ранее, когда создавалась церковная жизнь, когда со стороны враждебных внешних сил грозила опасность самому бытию, понятно, что старообрядчество не могло взять на себя почин в определении задач своей общественной жизни: эти задачи ставились внешними враждебными силами, и старообрядчеству приходилось лишь так или иначе разрешать их; в борьбе приходилось строить самые основы жизни церковной и общественной, и благодаря этому, эти основы должны быть крепкими: у старообрядцев-поповцев решался вопрос об иерархии, у беспоповцев — вопросы брака и т.д. Короче говоря, создавались формы жизни. Перед войной в старообрядчестве уже ставились вопросы о наполнении этих форм тем или другим содержанием, ставился основной вопрос о воспитании и просвещении старообрядческого юношества, но война все это остановила, а революция — этот бич Божий — почти разрушила только что начатые работы на ниве воспитания и просвещения. Наша Родина переживает тяжкое время позора вражеского поражения и внутреннего, общенародного озверения. Долго ли продлится переходное время, может быть целые годы, а при глубине нашего общественного и государственного распада — и долгие годы, пока не наступит пора созидания основ новой, действительно мирной, трудовой жизни. Многое погибнет, многое перегорит и переплавится в это тяжкое время, но старообрядцы должны уподобиться мудрым девам и запастись маслом для светильников своих, чтобы достойно встретить начало мирной жизни, когда возможно будет приступить к возведению стен древлеправославного, старообрядческого общества.

Как мы, старообрядцы, можем воздействовать на общегосударственное строение нашей Родины, как мы выразим наша желание видеть Россию истинно-православной страной, а этого, я думаю, желает каждый старообрядец? Никакими митингами, брошюрами, журналами, съездами этого не сделаешь; этого мы можем достигнуть только делом построения своего общества в пределах, указанных самим Провидением.

Мы должны следовать примеру наших предков: Петр I пожелал перестроить всю русскую жизнь на западно-европейский образец и начал свои реформы, — правда, западно-европейской жизни в истинном значении этого слова у нас в России не было и нет до сих пор, как в этом убедились за последнее время не одни старообрядцы, — но освободить русскую жизнь от нравственного руководства Церкви ему удалось, откуда и началось постепенное раскрещивание русского человека, превращение его в зверя, образ которого мы все увидали только теперь. Старообрядцы времен Петра І-го увидали это нашествие язычества и кощунства на Русь под видом якобы западно-европейской культуры и, не желая жить среди язычников, ушли в дикие места, расчистили их и основали сами свою общину, вновь заложили свою жизнь на издревле освященных началах христианской любви и братской взаимопомощи. Вспомним дивное Выгорецкое общежитие, славный Керженец, обширные Стародубские слободы!

Вечная слава им, вечная память основателям их и поработавшим в их святых стенах!

Точно всплыл на поверхность святой Китеж, чтобы люди могли укрыться в его стенах от «зимы еретической», где бы можно было спасти свою душу.

Так и теперь. Снова надвигается «зима» разных прелестей бесовских, соблазнов, но теперь нас, старообрядцев, не гонят в дикие леса (а может быть и гонят!) и мы должны созидать свои Керженцы, свои Выгорецкие киновии, строить свои Стародубские слободы! Строить их не в отдаленности от людей, а среди них, среди язычников, дабы убедить их словом, а главное делом, в истинности веры Христовой древлеправославной. Каждый старообрядческий дом, каждое селение, каждая община, каждый приход должны быть Керженцем или Стародубьем.

От наших предков Господь Бог требовал во сто крат более, чем от нас, грешных и немощных: наши предки переносили такие страдания и лишения, одно описание которых приводит нас в содрогание и ужас! От нас же требуется условием времени лишь работа, лишь теплое, отзывчивое сердце к погибающему брату нашему.

Старообрядцы должны создать христианскую общественность, чтобы всякий человек, познавший истинную веру Христову и придя в ограду старообрядчества, мог бы приложить свои силы на общую пользу, необходимо, чтобы каждому была дана работа по силе и по склонности души его, чтобы никто не остался праздным. Пришло время возделывать виноградник Христов, не должно быть между нами рабов ленивых и лукавых!

Старообрядцы должны проповедывать свою веру своими делами, своими обрядами, своею общественною жизнью, семейной, своим бытом, своим даже внешним видом; каждый день должен положить хотя один камень в общее построение Нового Иерусалима.

6. Современные старообрядцы не должны закрывать глаз на трудности, предстоящие при разрешении задач, выдвинутых современной жизнью.

Если ранее старообрядцы могли несравненно проще решать подобные вопросы, просто уйдя из гнавшего их мира, то теперь у них нет этой возможности —.никто их не преследует, напротив, они наделены всеми гражданскими правами наравне со всеми прочими гражданами. Здесь и кроется опасность: как бы эти «права» не оказались чечевичной похлебкой, за которую Исав продал свое первородство. Пред старообрядчеством встали все искушения мира: лжеименное знание, надмевающее ум, по слову апостола Павла, богатство, давшееся старообрядцам в XVIII и XIX веках, и в наши дни дающее ключ ко всем наслаждениям, начиная от самых грубых и кончая самыми утонченными. Поистине, велики соблазны и слаб человек! Мы видим, что XVIII и XIX века дали старообрядцам того времени победу над силою денег; как говорят специалисты-исследователи, значительная часть всех русских капиталов собралась в руках старообрядцев; они основали в широких размерах ткацкую промышленность, приняли деятельное участие в торговле, в различных областях промышленной жизни и на многочисленных примерах можно наблюдать, что богатство не поработило старообрядцев, они поняли свое назначение людей, которым Высшим Промыслом вверены земные блага для их лучшего употребления и распределения, для общего улучшения жизни человеческой. Они были истинными «вождями промышленности», о которых говорит Т. Карлейль: «Вы взорвали горы, вы твердое железо сделали послушным себе, как мягкую глину; исполины лесов, Іёгуны болот приносят золотые снопы хлеба; сам Эгир, демон моря, подставляет вам спину, как гладкую большую дорогу, — и на Конях огня, и на Конях ветра носитесь вы. Вы — самые сильные. Тор рыжебородый, со своими голубыми солнечными очами, с веселым сердцем и тяжелым молотом грома, вы и он одержали верх. Вы — самые сильные, вы, сыны ледяного Севера, дальнего Востока, шествующие издали, из ваших суровых Восточных Пустынь, от бледной Зари Времени и доныне!»[1] С такими восторженными словами обращается в половине прошлого века во время широкого рабочего движения (чартизма) английский мыслитель к своим одноплеменным «вождям промышленности», призывая их самих добровольно пойти навстречу рабочему классу. Книга Т. Карлейля имела большое влияние на умы английских промышленников, и в Англии мы видим мирное, постепенное улучшение быта рабочих совместными усилиями рабочих и промышленников, так что социализм в Англии не имеет успеха, он не носит там того разрушительного характера, как у нас. Мы потому заговорили о «чартизме» и Т. Карлейле, что происходящее пред нашими глазами ясно говорит одно, что наши «вожди промышленности» оказались не вполне на своем месте, они не поняли свое высшее назначение, как понимали его глубоко верно наши старообрядцы, основатели всех этих громадных мануфактур, как понимал свое призвание Н.А. Бугров и другие ему подобные. Старообрядцы-промышленники XVIII и XIX веков были слугами старообрядчества, они построили существующие центры старообрядчества, они входили в сношения с тогдашней властью, стараясь вырвать от нее хотя частицу того, что теперь мы получили сполна!

И что же теперь? Когда все получено, когда нет внешних преград, что же мощным потоком полилась деятельность по открытому, свободному руслу, направленная к внутреннему устроению и укреплению старообрядчества? — Увы! нет. Все идет вяло, непланомерно, отдельные единицы стараются помогать, что-то делать, но их усилия остаются одинокими, эти попытки иногда вполне основательно критикуются, но что же делать? Почему живые силы не подходят к общему делу, почему от него сторонятся? Ранее при наших прадедах и дедах общее дело старообрядчества было святыней, стоять около него было высшим почетом! А теперь? Неужели европейски обставленная квартира, кресло в театре, заграничные поездки и прочие возможности, открытые деньгами, все это заслонило, отодвинуло на задний план? Нет не верим этому! «Пусть вожди промышленности, — говорит Т. Карлейль, — уединятся в свои собственные сердца и торжественно спросят: можно ли там открыть что-нибудь, кроме волчьего голода к тонким вещам, к хвастовству челядью и к раззолоченным экипажам? Я не поверю этому относительно сердец, созданных Всемогущим Богом. Глубоко скрытая под гнуснейшим, забывающим Бога ханжеством, эпикуреизмом, обезьянством с Мертвого моря; забытая как бы под самым гнилым илом и тиной мутной Леты — все-таки во всех сердцах, раскиданных в Божием мире, дремлет искра Божественного. Проснитесь, о полунощные сонливцы! Проснитесь, встаньте или оставайтесь навсегда повергнутыми»[2]. И в наше время, среди старообрядчества есть немало истинных христолюбцев, щедрых благотворителей, но необходимо направить их жертвы на определенную цель, достижение которой особенно настоятельно в наше время для старообрядчества; мы понимаем, что нельзя указывать жертвователю, на что он должен пожертвовать, но если будет начата в широких размерах необходимая для старообрядчества деятельность, то и не нужно будет указывать: все сами увидят, куда и к чему следует прийти на помощь.

Назначение земного богатства, вверяемого тому или другому христианину, несомненно заключается в том, чтобы этот христианин мог чрез него помочь своим ближним, и сам, воздерживаясь от искушений, мог бы достигнуть вечного спасения. Богатство — это, несомненно, для христианина тяжкое бремя! И притом бремя по временам трудно носимое. Думаем, что в каждом городке и селе есть семьи, где изо дня в день копилось богатство, со скупостью, с жадностью, и после смерти хозяина этого богатства его наследники пускали по ветру все достояние. Пусть каждый, собравший богатство и оставляющий его детям, вдумается, смотря беспристрастно на своих детей, какова судьба его сокровища; не лучшее ли обеспечение богатства в таком случае будет истинно христианское воспитание и просвещение детей, чтобы могли они устоять от растлевающей современной жизни, чтобы могли они употребить родительское достояние во славу Божию и в добрую память родителей своих.

Святой апостол Павел так говорит о богатых людях: «Богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они не высоко думали о себе, и уповали не на богатство неверное, но на Бога живого, дающего нам все обильно для наслаждения, чтобы они благодетельствовали, богатели добрыми делами, были щедры и общительны» (1 Тим. 6, 17-18). Тем же богатым и неразумным людям, которые прилепляют сердце свое к сокровищам века сего, Господь Бог властно и сурово напоминает о том, что они оскорбляют своим поведением Бога, так как в каждом из них живет душа, вложенная Всевышним Творцом. «Благие Небеса! — восклицал Т. Карлейль, наблюдая современный ему чартизм, этот прототип русских большевиков, — неужели нам недостаточно одной французской революции и господства террора, а нужно их две? Их будет две, если понадобится; их будет двадцать, если понадобится; их будет ровно столько, сколько понадобится»[3].

Мы теперь сами видим, что подлинно все в руке Господней — все точно потеряли голову и творят то, что явно никому с житейской точки зрения не выгодно, все сами себя наказывают! И поделом!

Неужели и после этого не одумаются, не поймут, для чего дается богатство на земле?

7. Теперь к вам, интеллигентным старообрядцам, обращаемся мы со словом призыва.

В одной Москве проживает около трехсот, старообрядцев, обучающихся в высших учебных заведениях, не мало есть и окончивших уже высшую школу. Но где же они? Почему их не видать на общественной ниве старообрядчества? Горько и печально говорить здесь о них! По необходимо. Может быть эти дети старообрядчества вложили всю свою энергию, всю веками выкованную волю, в дело науки, может быть там они славят имя старообрядчества? Увы, нет их и здесь, за исключением двух-трех имен, мы не знаем на поприще науки деятелей старообрядчества, да и эти деятели отдают свои силы не одной науке — они несут службу и в общем деде старообрядчества, так что наука не помешала им исполнить свой высший сыновний долг. Где же остальные? Не все ли они получили возможность достичь ступеней высшего знания, не все ли они исцелились от недуга мрака и духовной слепоты? Что же они не пришли и не приходят поклониться родному старообрядчеству? Благодаря чему эти люди оказались в стенах университетов? Не сила ли старой веры, горевшая в их родителях, дала им эту возможность? Почему они, а не их сосед по деревне, оставшийся тяжелым трудом пахаря добывать хлеб насущный, были избраны для более высшего звания, для чего им старообрядчество открыло двери университетов?

Неужели только для того, чтобы они, окончивши свое образование, могли «выгодно устроиться», могли открыть свой врачебный кабинет, развить свою адвокатскую практику? Только для этого? Только для того, чтобы увеличить на несколько человек число жирных, самодовольных людей? Нет! Не для этого! Вы вдумайтесь, какой длинный ряд поколений должен был жить кое-как, нести тяготу жизни, безропотно, без видимой надежды на улучшение, выбиваться из нужды, чтобы в конце концов завершиться каким-нибудь Иваном Ивановичем, средней руки адвокатом или врачом! Ведь это же нелепость, насмешка судьбы! И не так должно было быть! Старообрядцы, волею Промысла Божия получившие доступ к свету знания, должны вернуться к родному старообрядчеству и благородно с ним расплатиться, если возможно — расплатиться сторицею. Только тогда было бы оправдано в глазах старообрядчества современное высшее знание, которое до сих пор справедливо зазирается истинными старообрядцами, как стезя, ведущая к погибели души.

8.  Тяжелы и сложны задачи, стоящие ныне пред старообрядчеством! Мало сил для выполнения этих ответственных дел, но, по слову апостола Павла, надо поступать «дорожа временем, потому что дни лукавы» (Ефес. 5, 16). Необходимо с наступлением в нашей стране хотя бы относительного успокоения приступать к работе, иначе волк расхитит стадо, и мы окажемся расточителями родового богатства старообрядчества; иначе нам некому будет передать его, и на наших глазах оно будет развеяно по ветру. Этого ли хотят современные старообрядцы?!

Думаем, что нет! Но помимо нас никто не придет на нашу ниву поработать для нас! Но будем же рабами нерадивыми, но верными. Вам, наши старцы, отцы и старшие братья, вам, которых Господь взыскал чистотой сердца, крепостью души и устойчивостью в преданиях отеческих, принадлежит первое место! Не бойтесь измарать ваши одежды в грязи современной жизни! Бог не осудит вас за это! Придите и вы, «вожди промышленности», будьте «щедры и общительны», и оправдайте тем самым ваше богатство мира сего!

Еще не поздно и вам, ушедшим в страну далече, вернуться в отчий дом старообрядчества, и отцы ваши примут вас с раскрытыми объятиями, приготовят вам тельца упитанного! Придите и поработайте! Дела много, делателей же мало! Много труда надобно положить старообрядчеству, чтобы насадить вертоград свой, но необходимо приступать к работе, не складывая рук, невзирая на препятствия!

Главный враг наш — леность и равнодушие! Победим же его!

1.  Т. Карлейль. «Прежде и теперь». Москва, 1906, стр. 394.

2.  Т. Карлейль. Там же стр. 387 и след.

3. Т. Карлейль. Там же, стр. 390.

И. Кириллов.
Голос Церкви. М., 1918 №2 С.54-66

Метки: Старообрядчество

Комментарии закрыты.