О том, как оглашать людей необразованных
Декабрь 23rd 2014 -
Августин Аврелий
Главная причина пришествия Христова
7. Но какая главнейшая причина пришествия Господа, как не явление чрезмерной любви Божией к нам: «Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5, 8) должен сказать ты наставляемому.
И это потому, что цель всякой заповеди и исполнение закона есть любовь: дабы, т. е. мы любили как самих себя взаимно и «Он положил за нас душу Свою» (1Иоан. 3, 16), так и самого Бога, «потому что Он прежде возлюбил нас» (1Иоан. 4, 19) «Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас» (Рим. 8, 32). Но ни чем так нельзя расположить к любви, как своим собственным примером, и тот чрезвычайно жестокосерд, кто, не желая принимать от других любви, не хочет и сам оказывать оной. Ибо, если из примеров зазорной и нечистой любви мы знаем, что те, кои хотя быть взаимно любимыми, всеми возможными знаками стараются показать, в какой степени они любят, и таким образом продолжают действовать дотоле, пока не заметят соответствия своим чувствованиям в сердце тех, коих они хотят расположить к себе, и воспламеняются потом тем сильнейшею любовью, чем более огня замечают в тех сердцах, овладеть коими оно желают; если при сем сердце, находившееся в оцепенении, возбуждается, когда чувствует, что оно любимо, и воспламеняется еще более, когда видит новую любовь, то очевидно нет большей причины к возбуждению и увеличению любви, как когда тот, кто еще любит, знает, что он уже любим, или когда тот, кто первый начинает любить, видит взаимную к себе любовь. Если так, говорю, бывает в нечистой любви: то не более ли должно быть это в дружбе? Ибо чего другого мы опасаемся в дружбе, как не того, чтобы друг наш не подумал, что мы его или не любим или любим менее, чем он нас? Если он узнает об этом: он сделается холоднее в той любви, какою наслаждаются друзья; и если он не будет столько малодушен, чтобы таковое равнодушие принять за оскорбление дружбы, то он останется только нашим советником, а не пламенным другом. Не излишне при сем заметить и то, что хотя и высшие желают быть любимы низшими и утешаются их непритворною услужливостью, и чем более чувствуют это, тем более их любят; но какою любовью воспламеняется низший, когда чувствует, что его любит высший? Любовь всегда бывает приятнее там, где она происходит не от внимания к недостаткам другого, но от обилия благотворительности; ибо та любовь бывает из сострадания, а эта из милосердия. Если же низшему и случилось бы когда-либо испытать нерасположение к себе высшего; за то он исполняется еще большею любовью, когда высшему благоугодно будет показать, сколько он любит того, кто ни каким образом не ожидал себе столько добра. Но что выше правосудного Бога и ниже согрешающего человека, который тем с большею опрометчивостью отдал себя под защиту и иго гордым властям, которые не могут сделать его блаженным, чем более отчаялся в попечении о нем той власти, которая высока только по своей благости?
8. Итак, ежели Иисус Христос для того наипаче пришел в мир, чтобы человек познал, сколько любит его Бог, и познал для того, чтобы и сам воспламенялся любовью к Тому, кто «прежде возлюбил нас», — и по заповеди Его, возлюбил своего ближнего; ежели все божественное Писание, которое написано прежде, написано для предвозвещения пришествия Христова, и все, что после предано писанию и имеет божественную важность, повествует о Христе о внушает любовь: то очевидно, что «на сих двух заповедях», т. е. в любви к Богу и ближнему, «утверждается весь закон и пророки» (Матф.22, 40), так как они в то время составляли все Священное Писание, но и все те книги божественного Писания, кои в последствии посвящены нашему назиданию и утверждены в нашей памяти. Посему в Ветхом Завете сокрыт Новый, а в Новом раскрыт Ветхий. В следствие такой-то сокровенности плотские люди, плотским образом рассуждающие, как тогда были подвержены страху наказания, так и ныне одержимы оным; а духовные, духовно рассуждающие, как тогда было освобождены от оного, — ибо им открывалось сокровенное, — так освобождаются и ныне данною благодатью. Поелику же ничто столько не противно любви, как ненависть, а мать ненависти есть гордость: то тот же самый Господь Иисус Христос, Бог и человек, есть вместе и образ божественной любви к нам, и пример нашего человеческого уничижения, дабы недуг наш тем удобнее исцелился противодействующим лекарством; ибо великое бедствие — гордый человек, но величайшее милосердие — уничиженный Бог. — Таковую-то любовь поставив себе как бы целью, к которой должны быть направлены все слова твои, ты, о чем только повествуешь, повествуй так, чтобы наставляемый тобою, слушая тебя, верил, веря надеялся, надеясь любил.
Метки: Аврелий Августин
Pages: 1 2
