Священномученик Иоанн Архиепископ Рижский и Латвийский (Поммер)
Октябрь 11th 2012 -
Прошло немногим более полувека, и женщина, оклеветавшая святого, готовясь предстать пред лицем Праведнаго Судии, желая очистить душу свою, написала покаянное письмо, принося исповедь в своем грехе многолетней клеветы.
«Я уже в том возрасте, когда человек не боится никаких угроз, говорил Архиепископ, приходите со своими угрозами, я спокойно прочитаю слова Священного Писания: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром, яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, свет во откровение языков и славу людей Твоих Израиля» »(Лк. 2,29-32).
Гонения на святого воздвигали не только внешние. Среди гонителей были и клирики Рижского кафедрального собора, обличенные Архиепископом в обмане.
Несмотря на усиливающиеся нападки, любовь народа Божия к святителю только возрастала.
Архиепископ мужественно противостоял всем обрушившимся на него невзгодам. Однако здоровье его было подорвано непосильными трудами и тяжелыми условиями жизни. Страдая телесными недугами, он был вынужден переехать на архиерейскую дачу у Кишозера место своей мученической кончины.
Полагаясь на Господа, Владыка жил без охраны на даче, находившейся в пустынном месте. Он любил одиночество. Здесь отдыхала душа его от мирской суеты. Свободное время Владыка проводил в молитве, трудился в саду, занимался столярным трудом на верстаке, на котором мучители потом предали его страшным истязаниям.
Восхождение к горнему Иерусалиму продолжалось, и большая часть пути была уже пройдена.
О мученической кончине святого возвестил пожар на архиерейской даче в ночь с четверга на пятницу 12 октября 1934 года.
Никто не знает, кто и каким мучениям подверг Владыку. Но мучения эти были жестокими. Архиепископа привязали к снятой с петель двери и подвергли на верстаке страшным пыткам. Все свидетельствовало о том, что ноги святого жгли огнем, в него выстрелили из револьвера и живого предали огню.
На похороны архиепископа Иоанна собрались все, кто мог, Кафедральный собор не мог всех вместить. Множество народа стояло вдоль улиц, по которым должны были пронести останки священномученика. И уже на похоронах святого было явлено первое чудо.
Это было чудесное видение благочестивому рабу Божию М.И. Добротворскому, который рассказывает: «Вознеся молитвы за усопшего и положив венок у изголовья гроба, я и мои коллеги заняли место на левой стороне собора у арки. Уже шло заупокойное богослужение, но делегации все прибывали и прибывали... Радио-громкоговоритель снаружи собора время от времени сообщал известия о том, как продвигается дело расследования убийства Архиепископа, а потому вновь прибывающие делегации делились с нами последними новостями. Я невольно прислушивался к их шепоту, в ожидании узнать тайну убийства. Но вдруг, когда я прислушивался к очередным новостям, через мое тело прошла как бы дрожь, и, повернув голову направо, я увидел правее гроба с останками Архиепископа его самого, стоящего в полном облачении на кафедре, лицом к алтарю в состоянии молитвы. В правой руке его колыхалось кадило, и при движении его руки слышался звук как бы звонцов саккоса, Я обратил внимание, что митра и облачение были того же цвета, что и у облачений в гробу. Вокруг кафедры стояли богомольцы в светском одеянии, но лица их были мне незнакомы. Как долго продолжалось это видение, я не могу определить, но думаю, что всего несколько секунд, в течение которых у меня было ощущение, что я нахожусь в контакте с Архиепископом, и я знал, что он знает, что я вижу, я знал, что это не проекция моих мыслей, не галлюцинация, это что-то внешнее, не я, что заставило обратить на себя внимание, оторвав меня от внешнего мира и приоткрыв мне завесу мира иного... Чувство спокойствия, истинно духовной радости и удовлетворения за судьбу Архиепископа охватило меня. Когда видение исчезло, я вызвал моих коллег Чернецкого и Магнуса и поделился с ними моим видением. Однако на мой вопрос, не видели ли они Архиепископа, оба дали отрицательный ответ, но оба подтвердили, что видели мой взгляд, устремленный в сторону, показавшийся им странным».
Другое видение в конце 50-х годов было человеку, который захотел остаться неизвестным. Он увидел владыку Иоанна в ветхом, истертом, как бы замшелом облачении, но в остальном таким, каким он был в последние годы своей жизни: с первой пробивающейся сединой в густых волосах и бороде и с первыми глубокими морщинами на лице. Облачение до того древнее, что даже невозможно сказать, какого оно цвета, какое-то буро-зеленое с совершенно потускневшим золотом. Но вот Владыка поворачивается спиной, и тут становится заметным, что омофор Владыки начинает немного светлеть. Сначала по нему начинают мелькать искорки, потом они сливаются в змейки, потом вырастают в пятна, которые разрастаются и увеличиваются, так что весь нарамник начинает сиять таким ослепительным, таким нездешним светом, а лик Богоматери на нем выступает так рельефно, так выпукло и в таком ярком сиянии, что приходится зажмуриться. Тут Владыка снова поворачивается лицом, и теперь видно, что омофор посветлел и спереди, и только остальное облачение еще темное, и теперь, по контрасту, кажется прямо-таки черным. И владыка произносит: «Ты все хочешь, чтобы я облачился в новое одеяние, а по мне и это хорошо!». Это видение длилось одну минуту...
Память о святом хранилась в сердцах православных и ничто, даже страх преследований, не могло изгладить ее.
На протяжении долгих десятилетий на Покровском кладбище в Риге у усыпальницы священномученика свежие цветы, свечи, богомольцы. Известны факты исцеления и помощи Божией людям по молитвам святого предстателя земли Латвийской.
Часовня на Покровском кладбище в Риге, где под спудом покоятся мощи архипастыря-мученика, стала местом паломничества многих православных, верно чтущих его память.
И мы тако воззовем сице: «Святый священномучениче святителю отче Иоанне, моли Бога о нас. Аминь».
