Правоверный царь Иустиниан и царица Феодора
Ноябрь 26th 2010 -
Константин Великий и Юстиниан перед Богоматерью на престоле
Мозаика храма Св. Софии в Константинополе . Около 950
Вместе с императором к лику святых причислена супруга его и единомышленница императрица Феодора (Θεοδώρα— «Божий дар»).
Феодора родилась на Кипре, около 500-го года, но его благоухающие, покрытые зеленью горы и лазоревое море помнила едва ли: когда ей исполнилось четыре года, семейство переехало в Константинополь. Здесь Акакий — отец Феодоры — устроился смотрителем за медведями в зверинце при партии Зеленых, то есть при прасинах, выражавших интересы земледельческой и высшей сенаторской аристократии. А их оппоненты — венеты, партия Синих, представляли интересы торговых и ремесленных объединений. Эти партии были вечными врагами на Ипподроме. Игры тогда, в том числе и прославленные состязания колесниц, являлись неотъемлемой частью столичной жизни.
Ставки делались на все и на всех, а гибель наездника и лужи крови на арене лишь распаляли азарт игроков. Гул, крики, вопли синих и зеленых трибун — вот что врезалось в память четырехлетней девочки, которая постоянно подсматривала за действом, разворачивающимся на Ипподроме, — женщин туда не пускали. Не успело семейство обосноваться в столице, как случилась беда: Акакий, раненный цирковым медведем, умер, обрекая тем самым Феодору и двух ее сестер на голодное существование. Правда, через некоторое время его место занял другой человек, некто Ородонт. Но должность Акакия, на которую он претендовал, ему не досталась. И тогда мать Феодоры решилась на крайность: выставила трех сестер на арене Ипподрома прямо перед началом скачек, и оробевшие от криков девяноста тысяч зрителей дети, одетые в белые туники, стали просить о милости. Так состоялось их первое выступление при «полном аншлаге». Когда же разъяренная толпа стала требовать выкинуть их с арены, партия Синих публично сжалилась над семейством (в пику Зеленым), и Ородонт был принят смотрителем зверей…
Единственным достоверным источником о молодости Феодоры является памфлет её современника некоего Прокопия Кесарийского «Тайная история», написанный в 550 г. (спустя 2 года после смерти Феодоры) против её мужа, императора Иустиниана. Согласно этому документу, жизнь юной Феодоры напоминала молодые годы еще одной святой – Марии Египетской.
С юных лет, как утверждал Прокопий, Феодора стала гетерой и вместе с сестрами участвовала в представлениях мимов — «Комито», блистала среди своих сверстниц-гетер. Про этот этап биографии Феодоры Прокопий отзывался нелестно: «Но как только она подросла и созрела, она пристроилась при сцене и тотчас стала гетерой из тех, что в древности называли „пехотой“. Ибо она не была ни флейтисткой, ни арфисткой, она даже не научилась пляске, но лишь продавала свою юную красоту, служа своему ремеслу всеми частями своего тела».
Прокопий с осуждением снабдил описание занятий Феодоры в театре мимов многими подробностями, однако признал, что «была она необыкновенно изящна и остроумна. Из-за этого все приходили от неё в восторг».
Начальный этап жизни будущей императрицы и святой не подтверждается, но и не опровергается текстом «Житий» Феодоры, в которых лишь кратко указывается — «была сначала грешницей, но потом раскаялась».
Еще один современник Феодоры, Иоанн Эфесский, хотя и благосклонно относился к ней, тем не менее, в своем сочинении «Жития восточных святых» назвал её «Феодорой из борделя». Именно так называли в Константинополе любовницу влиятельного военачальника Иустиниана, ещё не ставшего тогда императором, к которой за покровительством обратились сирийские монофизиты, преследуемые императором Юстином.
Феодора оставила Константинополь, чтобы последовать в северную Африку за любовником Гекеболом, получившим должность архонта Пентаполиса. Но тот вскоре прогнал её, и Феодора была вынуждена опять зарабатывать себе на жизнь проституцией в египетской Александрии. Находясь в крупном культурном и научном центре своего времени, Феодора попала под влияние просвещённой среды, познакомилась с монофизитством, которому потом тайно покровительствовала многие годы. Там же Феодора познакомилась и с патриархами Тимофеем IV Александрийским и Севиром Антиохийским, которые любили в своих проповедях обращаться к женщинам и, скорее всего, именно они способствовали произошедшим изменениям в её образе жизни.
После возвращения в Константинополь Феодора резко изменила свою жизнь: стала зарабатывать рукоделием (прядением пряжи), оставив прежние способы добывания денег. Красотой, умом, необычайным обаянием и твёрдой волей она покорила сердце будущего императора Иустиниана, подходившего уже к 40-летнему возрасту. Существует ряд версий их знакомства: по одной из них он увидел её в окне дома, проходя мимо, по другой – их познакомила актриса Македония, в доме которой Феодора жила после возвращения из Александрии.
К 523 г. он возвысил её до статуса патрициев. Для возможности их законного брака в 524 г. был даже изменен закон Константина Великого, запрещавший браки знатных лиц с женщинами низкого происхождения, актрисами и дочерьми актрис. По новому же закону такие браки допускались с личного разрешения императора, если женщина бросала ремесло актёрства. Бракосочетание Иустиниана, бывшего тогда только наследником престола, с Феодорой состоялось, вероятно, в 525 г. в храме Святой Софии.
Иустиниан никогда не придавал значения происхождению Феодоры, считал её равной себе. Это объясняется тем, что сам он был выходцем из крестьянской семьи, хотя и получил благодаря своему дяде (неграмотному императору Юстину) хорошее образование и власть. Император действительно любил Феодору, о чём свидетельствует переименование им крепости Аназарв (в Сирии) в Феодориаду и образование одноименной епархии в Сирии.
После замужества, согласно Прокопию, Феодора более не запятнала себя каким-либо недостойным поведением. Когда её заподозрили в склонности к рабу-варвару Ареовинду, тот, по приказу Феодоры, был наказан плетьми и отправлен в ссылку. Прокопий же сообщает, что Ареовинд просто исчез, и никто о нём более ничего не слышал.
Детей у Феодоры и Иустиниана, согласно официальной версии, не было. Однако Прокопий в своём трактате сообщает о её сыне Иоанне, рождённом еще до брака и воспитанном в Аравии отцом. Когда взрослеющий Иоанн появился в Константинополе, чтобы вернуться к матери, та, испугавшись гнева мужа, сделала так, что больше его никто не видел. Историк Шарль Диль упоминает еще и о дочери Феодоры, рождённой также до брака. Сын дочери Феодоры (то есть её внук) приобрёл при византийском дворе того времени высокое положение, что позволяет сделать предположение о том, что его происхождение императора не смущало. Данный факт подтверждает и Прокопий, рассказывая о стараниях Феодоры удачно устроить брак своего внука с дочкой полководца Велизария.
Императрицей Феодора стала 1 апреля 527 г., когда её супруг был коронован императором, соправителем умирающего императора Юстина I. Спустя 4 месяца Юстин скончался. Феодора правила государством 22 года наравне с Иустинианом: смещала и назначала высших должностных лиц в империи, оказывала влияние на законодательную и внешнеполитическую деятельность императора, занималась дипломатической перепиской, принимала иностранных послов и т. д. Значимое положение Феодоры (как в жизни Иустиниана, так и в делах управления империей) подчеркивает надпись, сделанная Иустинианом на передней стороне золотого престола в реконструированном им храме Святой Софии: «Твоя от Твоих приносим Тебе Твои, Христе, рабы Юстиниан и Феодора».
Прокопий приводит случай, достоверность которого сомнительна, но он хорошо характеризует влияние Феодоры в государстве. Когда в горах Кавказа персидское войско терпело неудачи, то царь персов Хосров зачитал из письма Феодоры своему вельможе Завергану следующую фразу: «За это я обещаю тебе многие блага со стороны моего мужа, который ничего не предпринимает, не посоветовавшись со мной». Эти слова вызвали некоторый подъём боевого духа у персов, взгляды которых на роль женщины в обществе оставались патриархальными. По мнению Прокопия, любое назначение на должность, произведенное без согласования с Феодорой, заканчивалось для того человека «самой позорной смертью». Феодора (и этим она напоминает святую равноапостольную великую княгиню Ольгу, когда та была еще язычницей) была мстительной женщиной и императрицей, никогда не прощала своих врагов.
В управлении империей произошло размежевание интересов: Иустиниан проводил общую политическую линию, а Феодора интересовалась её деталями. Иоанн Эфесский, рассказывая о крещении нубийского племени, сообщает о том, что византийские чиновники на местах боялись больше императрицы, чем императора. Один из них оправдывается перед послом Иустиниана: «Страх перед царицей хорошо мне известен, поэтому я не посмел противиться им [посланцам Феодоры]».
Влияние Феодоры не ослабевало вплоть до её кончины. С ним связывают принятие ряда законов, улучшавших положение женщин, а также суровых норм по отношению к гомосексуалистам, предусматривавших наказание в виде публичного оскопления.
В трудные минуты она проявляла редкое мужество и неукротимую энергию. Эти черты особенно ярко проявились в 532 г. во время восстания Ника, когда в обстановке всеобщей паники она помешала бегству Иустиниана из Константинополя и тем самым, по мнению ряда историков, спасла трон. В момент, когда император готов был покинуть город, она на заседании императорского совета обратилась к нему с речью, приводимой у Прокопия в трактате «О персидской войне», и произнесла слова, ставшие афоризмом: «Сейчас, я думаю, не время рассуждать, пристойно ли женщине проявить смелость перед мужчинами и выступить перед оробевшими с юношеской отвагой. Тем, у кого дела находятся в величайшей опасности, ничего не остается другого, как только устроить их лучшим образом. По-моему, бегство, даже если когда-либо и приносило спасение и, возможно, принесет его сейчас, недостойно. Тот, кто появился на свет, не может не умереть, но тому, кто однажды царствовал, быть беглецом невыносимо. Да не лишиться мне этой порфиры, да не дожить до того дня, когда встречные не назовут меня госпожой! Если ты желаешь спасти себя бегством, государь, это нетрудно. У нас много денег, и море рядом, и суда есть. Но смотри, чтобы, спасшемуся, тебе не пришлось предпочесть смерть спасению. Мне же нравится древнее изречение, что царская власть — лучший саван».
Литературным образцом для этой речи, возможно, стала указанная у Геродота речь карийской правительницы Артемизии на совете персов перед Саламинской битвой, хотя по смыслу Артемисия призывала к обратному, — отказу от сражения. Слова «царская власть — лучший (прекрасный) саван» — были заимствованы Прокопием от сиракузского тирана Дионисия Старшего. В 403 г. до н. э. Дионисий был осаждён восставшими в крепости, и на предложение друга спасаться, ответил: «Тирания — прекрасный саван». Речь Феодоры подверглась Прокопием литературной обработке, однако никто из историков не сомневается в том, что Феодора действительно произнесла нечто подобное, хотя, возможно, и не в столь блестящих выражениях.
Для бывших куртизанок и проституток Феодора открыла монастырь на берегу Босфора (так называемый Монастырь Раскаяния). По пристрастному мнению Прокопия, условия проживания там были настолько суровы, что многие женщины по ночам бросались с высоты в море, чтобы покончить с мучениями.
Иоанн Малала, современник Прокопия, не так враждебно настроенный по отношению к Феодоре, сообщает следующее о благих деяниях императрицы: «В то же самое время, благочестивая Феодора после других своих добрых дел сделала следующее. Так называемые содержатели притонов шныряли вокруг, высматривая повсюду бедняков, имеющих дочерей, и, дав им обещания и немного номисм, они забирали тех [девиц] якобы на воспитание. [Сами же] выставляли их публично, пользуясь их несчастьем и получая низкую выгоду от [продажи] их тел. И вынуждали их выставлять себя. Таких содержателей притонов она [Феодора] повелела разыскать со всей тщательностью. И когда они были приведены вместе с девицами, она приказала каждому рассказать о клятве, данной их родителям. Те сказали, что дали по пять номисм за каждую [девицу]. После того как сказанное было подтверждено клятвой, благочестивая василиса, дав деньги, освободила девиц от ярма горького рабства, повелев, чтобы не было содержателей притонов, а девиц, одарив одеждой и дав по номисме, отпустила».
Известно, что Феодора тайно покровительствовала монофизитам: способствовала избранию константинопольским патриархом Анфима, а после его низложения в 536 г. укрывала его 12 лет в тайной келье своего дворца. Также не без её участия происходило замещение александрийского патриаршего престола монофизитами. В её половине дворца (возможно с согласия Иустиниана) вместе с Анфимием проживал привезённый в Константинополь в 538 г. патриарх Феодосий Александрийский, который образовал там подобие монастыря и вёл себя как глава всемирной монофизитской церкви. По мнению историка А. В. Карташева, именно Феодора «искусственно размножила монофизитские хиротонии и прямо создала и укрепила историческое существование монофизитских церквей вплоть до наших дней».
Несмотря на пристрастия жены, Иустиниан всё же не прекращал преследования монофизитов, начавшиеся после четвёртого Вселенского собора, хотя и не был в них последователен, а из-за влияния Феодоры слишком нерешителен. Например, после землетрясения в ноябре 533 г., когда народ на улицах скандировал «Август, сожги томос Халкидонского собора!», он издал богословский указ, растянутый и не вполне ясный, с формулами: «Одному и Тому же Христу принадлежат и чудеса и страдания». Так, по мнению Карташева, начали сдаваться позиции Халкидонского собора. Но всё же, гонимые монахи-монофизиты в Сирии одновременно и оскорбляли портреты Иустиниана, и в то же время, православные, видя уступки Иустиниана монофизитам, желали ему поскорее избавиться от Феодоры. Этот антагонизм использовался Иустинианом и Феодорой для оказания влияния на обе спорящие стороны.
Интерес Феодоры в укреплении позиций монофизитов выразился также в её поисках кандидата на престол римского понтифика. Им стал Вигилий, возведённый на престол через инцинированный по указанию Феодоры судебный процесс по обвинению папы Сильверия в политической измене.
Историк Шарль Диль, оценивая Феодору, пишет, что она, как все византийки, была очень набожной, но при этом тонким политиком и понимала, что богатые провинции Востока, где в то время господствовало монофизитство, были нужны империи. Сирия и Египет, по его мнению, через религиозные расколы, проявляли свой сепаратизм, и Феодора, встав на сторону монофизитов и делая им всевозможные уступки, смогла успокоить их недовольство. Также существует мнение, что Феодора, будучи сторонницей халкидонской веры, считала что «монофизиты круга Севира были весьма близки к Православию и что если к ним относиться с терпимостью и уважением, они не смогут не понять и не принять Халкидонский Собор». При этом отмечают, что личная протекция, оказываемая Феодорой лидерам монофизитов, привела к созданию параллельной церковной структуры и усилению раскола.
Феодора не только участвовала в религиозной борьбе, но и заботилась о распространении Христианства. Так, епископ Иоанн Эфесский сообщает, что Феодора с радостью приняла предложение посланника Александрийского Патриарха монофизита Феодосия об обращении в христианство народа нобадов (одно из нубийских племён).
Феодора скончалась 28 июня 548 г. после продолжительной болезни. Епископ Виктор Туннунский, который расходился с императрицей по вопросам религии, оставил такую запись в своей хронике: «Августа Феодора, врагиня халкедонского собора, поражённая по всему телу раковой опухолью, необыкновенным образом окончила жизнь».
Она была похоронена со всеми императорскими почестями в церкви Двенадцати апостолов в Константинополе. Иустиниан после смерти жены, давая торжественные обещания, клялся её именем, которое он увековечил в названиях многих городов и провинций Византии и завоеванных территорий. В память о жене Иустиниан в монастыре Святой Екатерины на Синае в главной базилике, построенной по его указанию, приказал сделать надпись: «Упокоению блаженной памяти императрицы Феодоры». После кончины Феодоры овдовевший Иустиниан остался верен её памяти и не вступал в повторный брак.
Церковью Феодора была канонизирована вместе с мужем Иустинианом в лике благоверной. Православная церковь признает раскаяние Феодоры в её неправедной жизни в молодости и считает, что она всё же отошла от монофизитской ереси к концу жизни и стала защитницей Православия. Константинопольская церковь с самого начала очень лояльно отнеслась к Феодоре: после её коронации, когда сильны были разговоры о её прошлом, и многих оно сильно смущало, «ни один из священнослужителей не высказал открыто возмущения, несмотря на то, что и им предстояло именовать ее владычицей». При этом историки отмечают, что Западная Церковь не простила Феодоре грубого низложения папы Сильверия, и её имя на Западе долгое время предавали проклятиям и поношениям.
Основным источником сведений об императрице Феодоре, как уже говорилось, является памфлет Прокопия Кесарийскийского «Тайная история», написанный спустя 2 года после её смерти. Данный труд был найден только в XVII в. директором Ватиканской библиотеки Никколо Аламанни и сразу вызвал волну споров. При его написании Прокопий, как и знаменитый биограф Цезарей Гай Светоний Транквилл, использовал императорские архивы, однако его рассказы об образе жизни Феодоры до её вступления в брак подвергаются сомнениям. Так, английская исследовательница А. Камерон в своей фундаментальной монографии о Прокопии вообще отказывается видеть в описании молодости Феодоры какую бы то ни было реальность. Тем не менее, у большинства историков осведомленность Прокопия не вызывает сомнений, так как он служил секретарем при крупнейшем полководце Иустиниана Велизарии и был свидетелем многих событий, которые описывал.
«Тайная история», написанная, по словам одного из исследователей, «желчью, а не чернилами», была скорее реакцией Прокопия на опалу его патрона Велизария, в результате чего и он сам потерял благосклонность двора. И всё же, историки не отвергают «Тайную историю» целиком как абсолютно недостоверный источник, поскольку другие приведённые им данные, в частности, о политической и религиозной деятельности Иустиниана и Феодоры, находят подтверждение в иных доступных текстах, в том числе и в знаменитом «Кодексе Юстиниана».
Византинист Успенский Ф. И. в своём труде «История Византийской империи» признаёт, что Прокопий — практически единственный свидетель, описавший эпоху Иустиниана, однако критикует негативный и предвзятый тон его «Тайной истории». По мнению Успенского, этот труд, относящийся к позднему периоду жизни Прокопия и разительно отличающийся от его прежних объективных трактатов, следует рассматривать в контексте распространённого тогда убеждения, «что современный ему порядок вещей не есть нормальный, что слава римская безвозвратно миновала, и современники не походят на героев прошлого». Он не вдаётся в подробности молодости Феодоры и считает, что она «независимо от своей обстановки и исторической роли, приковывает к себе всеобщее внимание как характер и еще более — как литературный тип».
Кроме труда Прокопия, отдельные аспекты жизни Феодоры были описаны в середине VI в. одним из её приближённых — епископом Иоанном Эфесским в его сочинениях «Жития восточных святых» и «Церковная история».
Житийная литература содержит о Феодоре очень краткие сведения. В Минее Дмитрия Ростовского о ней лишь кратко сообщается в конце Жития императора Иустиниана.
Деятельность Феодоры в области религии, а особенно её роль в укреплении позиций монофизитов, подробно освещена А. В. Карташевым в его труде «Вселенские соборы», а также Шарлем Дилем в его многочисленных трудах по истории Византии. Из современных трудов императрице Феодоре посвящена монография 1999 г. итальянских исследователей Стефания Салти и Рената Вентурини «Жизнь Феодоры».
Наиболее знаменитое изображение императрицы Феодоры — мозаика в базилике Сан-Витале в Равенне, уникальное тем, что оно является прижизненным (546—547 гг.), а также сохранившимся до наших дней.
Императрица с супругом изображена на двух мозаичных панно, которые располагаются на стенах апсиды. Оба правителя изображены как донаторы, стоящие порознь, они возглавляют две процессии, приносящие дары храму. Оба супруга держат в руках жертвенные литургические сосуды.
В православной иконописи традиции изображения императрицы Феодоры нет (в отличие от весьма популярного сюжета изображения её тезки блаженной императрицы Феодоры, восстановившей в середине IX в. иконопочитание).
Pages: 1 2
