Старец схиархимандрит Зосима (Сокур)
Июнь 9th 2010 -
Схиархимандрит Зосима, в миру Иван Алексеевич Сокур, родился среди слёз и пожаров войны — 3 сентября 1944 г. И хотя разрушительный смерч сражений перенёсся за пределы отчизны, но его смертоносные порывы слезами вдов и матерей вновь и вновь сотрясали убогие жилища простых тружеников. Вот и воин Алексий, отец Старца, погиб на фронте в год рождения сына. Родом он был из донских казаков, поэтому Батюшка так любил песни казацкой вольницы — они как бы рассказывали ему об отце, которого он никогда не видел.
Мать Ванюши — Мария, простая крестьянка из Винницкой губернии — была женщиной глубоко верующей и благочестивой. Она приняла своё вдовство как крест Господень — и несла его до конца своих дней, без ропота, с терпением и благодарением Богу. Всю свою жизнь она посвятила воспитанию сына.
Родила она своего Ванюшу в тюремной больнице — в далекой сибирской деревне Косолманка Верхотурского района Свердловской области, где отбывала срок за «религиозную пропаганду». Главная ее вина состояла в том, что верующая женщина посещала тайные ночные богослужения монахинь, которые жили в их селении. На одном из них по доносу соседей милиция и арестовала всех молящихся. Так среди подвига исповедничества, среди уз и страданий за имя Христово появился на свет будущий схимник, мужественный исповедник веры православной.
Крестили младенца трижды, т.к. в то время найти священника было не просто: всех разогнали по ссылкам и лагерям.
Первый раз — простая верующая женщина, из страха, чтобы младенец не помер некрешенным... Второй раз — некий благочестивый дедушка: мол, не бабье это дело детей крестить. А третий раз — уже священник, в церкви, полным чином.
Мальчика хотели назвать Фаддеем — в честь апостола, память которого совершается 3 сентября. Но сердобольные люди из их селения накануне были у о.Кукши (в Киево-Печерской Лавре, которая только что открылась) и попросили у него молитв за благочестивую семью Сокур: мол, мальчик — сирота, отец погиб, мать — уборщица, оклад 20 рублей, нужда жуткая — с голоду не помереть бы... «Пусть нарекут Иоанном — благодать Божия будет», — неожиданно ответил после молитвы святой Старец, известный на всю Русь даром прозорливости. Так по особому Промыслу Божию, с благословения схиигумена Кукши, причисленного ныне к лику святых, младенца нарекли Иоанном — в честь Иоанна Крестителя.
Во время совершения таинства, когда батюшка нёс мальчика на руках, тот крепко ухватил его за крест и за бороду. За крест — ибо крест станет его главным оружием в борьбе за души человеческие. За бороду — ибо подражание Христу (символом чего и служит борода православного священника) станет главным смыслом его жизни.
Детские годы Батюшки прошли в Авдеевке — небольшом городишке шахтёрского Донбасса. По неисповедимым судьбам Божиим именно Авдеевка в послевоенные годы стала благодатным оазисом среди духовной пустыни пролетарского края. Здесь после долгих скитаний, тюрем, ссылок и лагерей нашли пристанище сестры Иоанновского монастыря, а также многие чада великого Кронштадтского Пастыря: схимницы, монахини — великие молитвенницы и исповедницы. Среди них была и тётушка Старца, сестра его матери — монахиня Антонина, которая и помогала Марии воспитывать мальчика, разделяя её труды и лишения. И вот всё это воинство Христово, воодушевлённое великим Богоносным о.Иоанном Кронштадтским, часто вместе собиралось для тайных ночных молений — в доме благочестивых сестёр Сокур. «Позакрываем все окна, двери подушками, одеялами (чтобы никто не видел, тогда ведь гонения были) — вспоминал Батюшка, — и поем вечерню, утреню, акафисты, правило — и так целую ночь... Особенно во дни памяти дорогого батюшки о.Иоанна Кронштадтского — всегда собирались матушки молиться... Все чтили о.Иоанна как великого святого и жили верой, что неминуемо придёт время всемирного прославления Кронштадтского Пастыря. И мне, малому, матушки говорили: мы не доживём до этого светлого дня, а ты должен дожить и петь величание о.Иоанну...».
От духовных чад великого Чудотворца о.Зосиме достались в духовное наследство многие личные вещи святого (облачение, которое впоследствии он передал вновь открывшемуся Иоанновскому монастырю, шляпа и другие личные вещи). От них он узнал живые примеры его богоугодной жизни. Но самое главное, пожалуй, наследие — это мужественный дух истинного христианства и жертвенной любви, взлелеянный Богоносным Пастырем и прошедший закалку в неслыханных гонениях. «Монахи — это мужественные люди», — любил повторять впоследствии Батюшка. Так, ещё с младенчества в духовное сознание Старца вошли мужественные образы мучеников и исповедников XX века, он как бы был овеян их духом, духом их пламенной молитвы. «Читайте жития мучеников и исповедников — там найдёте правдивую, священную историю XX века», — повторял впоследствии о.Зосима, знавший эту историю из уст живых её свидетелей.
Особенно большое влияние на духовное формирование мальчика оказала его тётушка, монахиня Антонина — ревностная хранительница заветов Иоанна Кронштадтского, исповедница и подвижница. Она имела радость лично окормляться у Всероссийского Чудотворца: исповедоваться, причащаться из его рук, пользоваться его советами и наставлениями.
Таким образом, с раннего детства в его сердце запечатлелся светлый образ о.Иоанна Кронштадтского, который стал любимым и самым родным святым его жизни.
«Иоанн Кронштадтский-: это святой, который ходит по земле, — говорил Старец, познавши опытно его помощь. — Ещё будет большое событие — обретение мощей дорогого Батюшки о.Иоанна, благословение великое на весь мир... Сколько будет чудотворений, исцелений... Произойдёт это в самую трудную минуту для нашего отечества, как укрепление свыше...».
Главным методом воспитания будущего схимника была церковная, храмовая молитва: «Сколько себя помню, вся моя сознательная жизнь принадлежала Церкви», — говорил Батюшка.
Сначала ещё несмышлёным младенцем Мария на руках носила ребёнка на службу. Сама молится, а дитя в пеленах тихонько на скамейке лежит — как бы внимая божественному пению. Неудивительно, что и первое членораздельное слово, которое пролепетало дитё, было составлено из тех звуков, которые больше всего услаждали его слух: «Аллилуиа». И как не вспомнить слова Писания: «Из уст младенцев и ссущих совершил еси хвалу!».
Потом, когда Ванюша немного подрос, он сам спешил в дом Божий... В 7 лет мальчик уже свободно читал в храме Апостола на церковно-славянском языке. В 7 лет он вышел, как сам вспоминал, и на своё первое общественное служение: «По соседству умер дед Захария. По обычаю надо было читать Псалтирь. Кинулись по бабкам (которые читали по-славянски), а их всех уже разобрали. Тогда и вспомнили обо мне — у нас же Ванюша читать умеет. Пришли за мной..., одел я башмачки, сделанные из кусков материи, штаны, пошитые из старой маминой юбки, которые надевал только в церковь и на большие праздники — и пошел Псалтирь читать... Прочёл 17 кафисму, а бабы все плачут: „Как хорошо наш Ванюша по-славянски читать научился!“... За чтение Псалтири по усопшему мне, малому, дали аж 100 рублей — это был мой первый священнический заработок...».
В тяжёлые послевоенные годы благочестивое семейство жило во глубокой нужде, терпя голод, холод, гонения от безбожной власти. Чтобы выжить, малому дитяте надо было трудиться наравне со своей матерью и тётей — так уже в детстве, превозмогая истощённость, болезненность и слабость возраста, ковался характер великого Труженика, каким был приснопамятный Старец.
В детстве Ванюша часто встречался со смертью. Весь опухший, едва не умер с голода. Несколько раз болел воспалением легких (после войны, при общем истощении организма и отсутствии необходимых лекарств, каждое воспаление — одной ногой уже в могиле). Трижды мальчика едва не убил поезд. Так, однажды, собирая уголёк на железных путях — по камешку, что потерялось от паровоза (чтобы было на чём кушать приготовить), он попал между двух составов, а третий — мчал прямо на него. «Господи!» — только и успел вскрикнуть ребёнок и упал на рельсы. И Господь в который раз сохранил его жизнь: паровоз промчался над ним, не причинив никакого вреда.
Уже с детства сёстры-исповедницы учили Ванюшу соединять труд и молитву. «Копаем картошку, — вспоминал Старец, — а тётя и маменька вслух молятся: „Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй нас“ или поют псалмы.» Первое ведёрко накопаем — отнеси, Ванюша, батюшке в церковь от нашего труда картошечки... Второе накопаем — там матушки у нас больные... Третье накопаем — Харитиночка скрученная лежит, 20 лет болеет... А я, малый, еле несу это ведро — аж глаза вылазят...
Занёс батюшке — «Спаси Господи, Ванюша, буду молиться о вас».
Занёс матушкам — а мать София (25 лет в тюрьмах провела за веру Христову, святой жизни) меня чаем напоит да встанет перед иконами, помолится о нас...
Так меня приучали к милосердию, это и была наша десятая доля, церковная лепта от убогой нашей хаты...".
От голодной смерти семью спасали козочки. Они и кормили, и копеечку приносили: на целебное козье молоко охотников было много. Поэтому Старец всегда с глубокой благодарностью говорил о своих кормильцах: «Козочки наши милые, козочки наши родные», — благословляя и своих чад заводить этих неприхотливых животных. Необходимо отметить, что, несмотря на голодные годы, в семье Сокур всегда нерушимо соблюдались все постные дни.
Так, однажды, когда Мария с сыном приехала погостить к родне, мальчику подали стакан сметаны. Была пятница, и Ванюша, поблагодарив, решительно произнёс: «Сегодня пост, а я в пост молока не ем...» Когда мать Батюшки, уже будучи схимонахиней Мариамной, по преклонности возраста болела, ей предложили по болезни вкушать в постные дни молоко: «Я никогда в жизни поста не нарушила, и теперь не нарушу!» — воистину, слова праведницы, достойной иметь праведника-сына! (За эту исповедническую верность Закону Божьему Господь сподобил её и блаженной, святой кончины — она преставилась на праздник первоверховных апостолов за чтением Псалтири, в молитве. Смертью праведницы умерла и тётушка Старца, после причастия мирно и тихо — так что священник на проповеди, известный духовник о.Димитрий (Песков) ставил своей пастве в пример её кончину: «Блаженны умирающие о Господе!»
Метки: старцы, Схиархимандрит Зосима
