Святой и Великий Собор Православной Церкви. Повод для надежды или беспокойства?
Март 10th 2016 -
Здесь, конечно же, мы не сможем изложить и продемонстрировать все элементы и все доказательства, из которых вытекает тот факт, что этот Собор находится вне Соборной традиции Православной Церкви и следует своим, чуждым для других, путем, подвергаясь при этом влиянию других традиций и иных верований наших времен, как бы являясь отколотым от предыдущих Святых Соборов. Далее мы отметим наиболее важные отклонения.
Прежде всего следует отметить, что впервые в истории подготовка к Собору заняла такое длительное время и, можно сказать, побила все рекорды. Если мы подсчитаем, сколько времени прошло с момента первого официального заявления патриарха Мелетия (Метаксакиса) о предстоящем Соборе в ходе так называемого «Всеправославного Конгресса» в Константинополе в 1923 г., то увидим, что с тех пор прошло девяносто три года. Если же начинать рассматривать вопрос с момента принятия Всеправославного решения о созыве Собора на I Всеправославном Совещании на о. Родос (1961 г.), то речь идет о пятидесяти пяти годах. Конечно же, мы не рассматриваем этот длительный временной отрезок в качестве критерия Собора, но полагаем, вместе со многими другими, что это указывает на отсутствие «благословенной причины» или «настоятельной необходимости» для созыва Собора и на тот факт, что здесь преследуются совершенно иные, церковно-политические цели. Поскольку, если бы в нем была «настоятельная необходимость», например, в случаях появления какой-либо ереси, раскола или же других проявлений инакомыслия, это должно было сразу пресекаться в течение нескольких месяцев или лет,как всегда и происходило в вековой соборной традиции.
То же самое касается и так называемого «лабиринта», того хаоса и неопределенности тем и рассуждений, которые определило I Всеправославное Совещание на о. Родос (1961 г.), которые, во всем их множестве, следовало бы рассматривать на богословских факультетах и в исследовательских центрах, а не на очередном Соборе с целью принятия соответствующих решений. Во-первых, что практически по всем этим вопросам уже существуют решения Соборов и святоотеческие мнения. А во-вторых, Собор всегда занимается рассмотрением небольшого количества вопросов и тем, которые будоражат церковную жизнь, и не следует превращать Собор в специализированный факультет или исследовательский центр. Даже в небольшом списке из десяти насущных тем, подготовка которых к Собору заняла столь многие годы, только две темы являются срочными, поскольку именно по их причине возникают проблемы в области единства и неделимости всего Тела церковного, то есть литургического и евхаристического единства – это вопрос о календаре – Пасхалии и вопрос о диаспоре. Все остальные вопросы, такие как, например, пост, препятствия к совершению таинства брака, христианские идеалы мира и свободы, расовые различия и т.д., являются решенными, основываясь на Священном Писании, а также на святоотеческой и соборной традиции. Все остальные вопросы – об автономии, автокефалии, диптихах и др. – демонстрируют стремление к первенству среди высшего церковного духовенства и могли бы, порядка ради, быть решены после определенных переговоров и обсуждений, не в срочном порядке, т.к. они не оказывают непосредственного влияния на духовную жизнь верующих.
Вызывает глубокое разочарование осознание того факта, что изменился вселенский характер предстоящего Святого и Великого Собора. Еще более разочаровывающим и церковно-неприемлемым является обоснование этого изменения Вселенским Патриархом Варфоломеем на Собрании Епископата Вселенской Патриархии в Константинополе, которое состоялось 29 августа 2015 г. Если говорить более конкретно, несмотря на тех, кто верил и надеялся; всех тех, кто изначально выступал за идею созыва данного Собора; тех, кто ее продвигал; всех тех, кто боролся за нее в прямом смысле этого слова; тех, кто называл его Святым и Великим, поскольку вселенскость Собора признается уже постфактум полнотой церковной; несмотря на все это, Вселенский патриарх в своем выступлении, отрицая тем самым всех и вся, заявил, что этот Собор не может быть созван как Вселенский, не может быть охарактеризован как Вселенский, т.к. в нем не будут участвовать «христиане Запада». Дословно он сказал следующее: «Вторым наблюдением по данному вопросу будет уточнение насчет сущности и природы предстоящего Святого и Великого Собора. Что касается самого названия Собора, со стороны Первого Предсоборного Собрания выдвинуто предложение не характеризовать предстоящий Собор как Вселенский, по причине того, что не будут приглашены христиане Запада, как это было ранее во времена древней Церкви, когда созывался Вселенский Собор». Сложно поверить, что данное заявление исходит из уст патриарха – именно того патриарха, который до своего избрания, будучи епископом, принимал активное участие в Предсоборных Комиссиях и Совещаниях, а некоторые из них даже возглавлял. И ни одно из Предсоборных Совещаний не оправдывало название и характеристику предстоящего Собора как не Вселенского из-за отсутствия «христиан Запада». Это личное ошибочное мнение самого патриарха Варфоломея, основанное на его личной новой экклезиологии, которую он продвигает и в других ситуациях, и которая подвергалась публичной критике в Греции со стороны многих епископов, священников, монахов, преподавателей богословских факультетов Греции, а также обычных мирян, которые тысячами подписали соответствующий документ.
Из данного заявления Вселенского патриарха следует, что Православная Церковь не является Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью, не является Церковью, обладающей полнотой, но является ущербной. Она Сама не в состоянии созвать Вселенский Собор, т.к. представляет собой только одну часть Церкви, а другая Ее часть отсутствует, а именно «христиане Запада» – паписты и протестанты, и таким образом признается их статус Церкви, [не будучи таковыми по сути]. Также вводится новое отношение к ересям, подразумевая [внушая], что отсечение от Церкви еретиков якобы нарушает единство Церкви и Ее Соборность, потому что без еретиков Церковь якобы не может быть Соборной и Единой, а Святые Отцы и Святые Соборы ошибались, анафематствуя и отсекая их [от Тела Церкви]. В сущности, речь идет о принятии протестантской «теории ветвей», которая расширила экклезиологию Второго Ватиканского Собора о полной и частичной принадлежности Церкви, только в новой версии.
Таким образом, объясняется настойчивость в вопросе наших отношений с иноверцами, которых, с самого начала подготовки предстоящего Собора, нам предлагается признать и называть церквями вне Церкви, что является совершенно очевидным экклезиологическим заблуждением. Мы более не называем их еретиками, как их характеризовали все предыдущие Константинопольские Соборы XIX в., и хотя мы не поднимаем эту тему напрямую для обсуждения на предстоящем Соборе, мы косвенно признаем их [еретиков] Церквями. Из положений уже составленных текстов Собора, с которыми мы имели возможность ознакомиться, проистекает тот факт, что мы находимся на пути к признанию Крещения и церковности еретиков – папистов и протестантов.
Отказ от Вселенского статуса в характеристике предстоящего Собора удобен его задумщикам и инициаторам в том числе и по другим причинам. Ведь если Собор будет действовать как Вселенский, тогда он будет обязан признать Вселенскими и два предыдущих Собора, которые считаются таковыми [неофициально] всеми православными. Речь идет о Соборах, которые состоялись в IX и XIV веках. Восьмой Вселенский Собор 879 года, при святителе Фотии Константинопольском, и Девятый Вселенский Собор 1351 года, при святителе Григории Паламе. А эти Соборы осудили как еретические незаконное добавление папистами в Символ Веры слов «и от Сына» (Filioque) [Собор 879 года] и учение о якобы тварной природе благодати [Собор 1351 года], а, следовательно, и сам папизм на них был осужден как ересь. Поэтому, недавнее предложение патриарха Сербского Иринея к Предстоятелям Православных Церквей о том, чтобы на предстоящем Соборе был поставлен вопрос о признании вышеуказанных Соборов Вселенскими, имеет правильную мысль и соответствует исторической действительности и чаянию всех, но в то же время ставит в неловкое положение филопапистов-фанариотов3.
Также, если Собор будет созван как Вселенский, то он пройдет в разрез с церковной моделью «Церквей-сестёр», которая утвердилась в течение последних десятилетий и была официально подтверждена во время так называемого «Богословского диалога с римо-папистами в Баламанде в Ливане» (1993 г.), когда подписавшие документ православные представители признали папизм как Церковь, имеющую благодать, таинства и апостольское преемство. Как можно исключить из Собора «Церковь-сестру»? Это звучит так, как если бы из него исключили какую-либо Поместную каноническую Православную Церковь, которая действительно является Церковью-сестрой по канонам, и как будто речь идет не о еретической христианской общности, насколько бы сильной и многочисленной она ни была.
Отказ от вселенскости Собора позволяет реализовать также и то, что таким образом в нем могут принять участие не все епископы всех Церквей, как это было во времена созывов всех Вселенских Соборов, и таким образом это позволит избежать вероятности того, что некоторые традиционно настроенные епископы будут возражать принятию некоторых решений Собора, идущих вразрез традиции. Или, что какая-либо Поместная Церковь будет иметь больше веса в принятии решений по причине большего количества епископов. Но все эти вещи являются не более чем эгоистическими человеческими устремлениями, чуждыми святоотеческим критериям, а также православной экклезиологии, согласно которой епископ каждой епархии, будь то даже самой маленькой, представляет вместе со своей паствой живую частицу Соборной Церкви, и его отсутствие на Соборе не только нарушает единство Тела Христова, но и церковная полнота лишается возможности выразить своё соборное самосознание. Именно этой возможности, как показывают факты, и боятся ответственные за подготовку и созыв предстоящего Собора. Никоим образом и никакими критериями, ни пастырскими, ни экклезиологическими, не может быть оправдано участие в Соборе только двадцати четырех епископов от каждой [Поместной] Церкви. Этот факт, в первую очередь подвергающий сомнению равенство епископов, также ставит сомнительные вопросы касательно критериев выбора этих 24-х епископов, которые будут направлены на Собор. Таким образом, принижается ли ответственность и значимость тех епископов, которые не смогут принять участие на Соборе, и которые составляют в большинстве автокефальных Церквей подавляющее большинство? Кто еще лучше них знает, и кто сможет донести до Собора идеи, предпочтения и проблемы их паствы? Каким образом участвующие в Соборе епископы смогут выразить веру своей паствы и всей полноты церковной? И, наоборот, как на практике закрепляются решения Соборов через их рецепцию верующими – то есть, всей церковной полнотой?
В завершение следует выразить глубокую озабоченность и обеспокоенность по поводу решений предстоящего Собора в связи с тем, что на нём отсутствуют жгучие и срочной важности вопросы, ведущие к образованию разделений и расколов. И хоть некоторые из этих вопросов включены в повестку дня Собора, но способ их рассмотрения по сей день не предвещает окончательного их разрешения в духе канонов Церкви. Есть также и другие серьезные насущные проблемы, решение которых избегается любым образом по причине господствующего в церковных правящих кругах экуменистического и синкретического менталитета, а также духа обмирщвления. Например, покажем, как рассматриваются две насущные темы, о которых речь уже шла выше: тема диаспоры и тема календаря – Пасхалии.
По поводу первого вопроса [диаспоры] дается временное, не окончательное решение со стороны епископских совещаний, и снова здесь не соблюдается один из главенствующих церковных и духовных принципов – присутствие на одном месте только одного епископа.
Что касается второго вопроса [о календаре – Пасхалии], вместо того, чтобы любым образом способствовать устранению раскола, который был вызван введением нового стиля без принятия соответствующего всеправославного решения, в последнее время всё чаще пропагандируется и продвигается идея общего празднования Пасхи вместе с иноверцами, которая спровоцирует новый раскол. К счастью, Русская Православная Церковь, а также другие Церкви, которые придерживаются старого [юлианского] календаря, четко высказали свою позицию по поводу того, что не только не собираются переходить на новый стиль, но и не намерены обсуждать вопрос об общем праздновании Пасхи. Поскольку болезненным и мучительным остаётся раскол, спровоцированный календарной реформой, то некоторые [Поместные] Церкви должны проявить мужество и признать ошибку введения нового стиля, не имея на то соответствующего соборного всеправославного решения. Поэтому требуется снова перейти к традиционному календарю [юлианскому], чтобы, наконец, было достигнуто столь желаемое единство в практике богослужения. Иного пути нет. Иначе они будут признаны ответственными за раскол, который, по словам свт. Иоанна Златоуста, считается хуже ереси, поскольку его невозможно смыть даже мученической кровью.
Метки: Всеправославный Собор
