Священномученики Иерофей, епископ Никольский и иеросхимонах Серафима
Июнь 12th 2013 -
Память 31 мая /13 июня
Иерофей (Афоник), епископ Никольский — новомученик и исповедник. 1923г. — хиротонисан патриархом Тихоном во еп. Шадринского.
1924—1928гг. — еп. Никольский, викарий Вологодской епархии. Примкнул к иосифлянам; возглавлял отделившихся в г. Никольске. 17 мая 1928г. арестован в лесном домике под г. Никольском. Когда паства пыталась помешать аресту владыки, смертельно ранен в голову сотрудником ОГПУ; доставлен в больницу г. Великого Устюга, где и скончался.
Всем о Имени Господнем соработникам на ниве духовной, причту и мирянам в Устюжской Епархии.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
«И дай нам едиными устами и единым сердцем славить пречестное и великолепное Имя Твое».
Дорогие пастыри и верные чада Церкви Православной, вы знаете, что без единства нет спасения.
Организм Церкви един: Христос — глава Церкви; очи, уста, руки и ноги — это пастыри и учители — органы Церкви, а тело Церкви — все верующие во имя Господа Нашего Иисуса Христа.
Всё тело движется одним духом и живет одним сердцем. Часть тела, не питающаяся кровью сердца — отпадает и погибает. Так отпали на ваших глазах обновленцы от Церкви; они не захотели сообщаться первейшему в Церкви лицу, святейшему Патриарху и теперь разлагаются понемногу, как негодная рука или нога, отрезанная и брошенная в землю.
После обновленцев «живоцерковников» отказались от единства церкви «автокефалисты», последователи архиеп. Григория Екатеринбургского (Григориане), не признавшие Местоблюстителя Митрополита Петра.
Ныне единство Церкви нарушил Митр. Сергий, Заместитель Митр. Петра. Пока он был верным стражем порученного ему Патриаршего Престола — вся Церковь считала его своим руководителем, а когда он предпринял вольные начинания, не одобряемые ни народом Церковным, ни Собором епископов, ни благословением Митр. Петра, — тогда никто не обязан идти путем его заблуждений.
Так во время живоцерковного обновленчества все истинные чада Церкви отложились от обновленческого собора 1923 г. и их Синода, и постепенно объединились около святейшего Патриарха и епископов, имевших церковное общение с ним.
Так и ныне Митрополиты Петр и Кирилл, Митрополиты Иосиф Ленинградский, Арсений Новгородский, Агафангел Ярославский, Арсений Викарий Московский, бывший Серпуховский (на покое), Архиепископ Серафим Угличский, Архиепископ Афанасий Киевский, Епископы: Дмитрий Гдовский, Виктор Вотский, Серафим бывший Дмитровский (Звездинский) на покое, Иринарх Велико-Устюжский, Епископы изгнания и много др., а также группа столичного духовенства и делегаций уполномоченных от общин верующих, в различных формах заявляют Митр. Сергию о своем несогласии с ним и отложении от него. Одни из них заявляют, что Сергий простер к патриаршему престолу руки, стремящиеся опрокинуть его, так как в состав синода вошли лица, которым Церковь не доверяет.
Другие говорят, что Сергий внес политический уклон в церковную жизнь (см. Воззвание его «Известия» 19.08.1927 г.)
Третьи указывают, что Митр. Сергий избрал кривой путь дипломатического хитрословия, соглашений и уступок — будто бы для спасения Церкви — и оставил прямой, но скорбный путь креста, т.е. терпения и твердости.
Наконец, он употребил обман, назвав свой синод православным и патриаршим, тогда как он устроен с попранием канонов Церкви:
Митрополит Петр, Местоблюститель не дал согласия на это дело, как неблагословенное самим Святейшим еще в 1924 году. Что не могли сделать живоцерковники и григорианцы — то сделал очень хитро Митр. Сергий: связав Церковь с гражданской властью, выражая духовную покорность последней.
Декрет об отделении Церкви от государства для Сергия и его последователей не существует. Посему, для достижения своих планов, Митр. Сергий, нарушая 9-ое правило Халкидонского собора, пользуется даже не церковной силой. И, сознавая ответственность перед Богом за врученную мне паству, я заявляю 10/23 янв. с. г. епископу Софронию, назначенному на В. -Устюжскую кафедру от Синода, что моя Никольская паства и духовенство, кроме соборного причта, отвергнутого народом, не могут принять его, т. к. отложились от Сергия и от Синода. А с другой стороны я сообщил Митр. Иосифу, что канонически присоединяю к нему духовенство и мирян Велико-Устюжской епархии, по благословению Владыки Иринарха, законным заместителем которого являюсь я в настоящее время по всей В. -Устюжской епархии.
Много пришлось мне потерпеть всякой клеветы и скорби за свои архипастырские труды на благо Церкви. Если правила апостолов говорят, что клирики ничего не могут творить без воли своего епископа, то моя воля, выраженная в настоящем послании, тем более достойна всякого приятия.
Но желая слышать от вас, дорогие чада, что вы единодушны и единомысленны со мною, а также уважая свободу Вашего самоопределения (см. норм. устав общины), предлагаю огласить и обсудить мое послание на собраниях верующих, дабы все знали положение дела и свободно пришли в единение со мною, оставаясь верными Патриаршему Местоблюстителю Митр. Петру и всей Православной Церкви Русской, о чем прошу прислать мне письменное постановление.
Открыто выступили против меня и распространяют всякие злохуления, клеветы и нелепости лишь члены причта Никольского Сретенского Собора и священник из обновленцев Сергий Аранович (Кудрило), да протоиерей Иоанн Голубев (Шанго).
Они написали на меня необоснованные жалобы в Синод, а протоиерей Михаил Красов (Вохма) лично отвез их в Москву; за что они запрещены в служении и находятся со мной в каноническом и молитвенном отлучении, пока не принесут искреннего раскаяния по чину обновленцев, или пока полный собор епископов не рассудит дела Митр. Сергия и его сообщников (см. 10 прав. Св. Апост.).
Ставлю вам на вид этих наемников, они видят волка грядущего и убегают, не последуйте им, братия и чада мои, но будем иметь другой пример доброго пастыря. Добрый пастырь душу свою полагает за овцы. Аминь.
12/25 января 1928 года получил ответ Митр. Иосифа (Ростов Ярос.). Управляйтесь самостоятельно. Наше оправдание: верность Митр. Петру. Иосиф.
Иерофей, епископ Никольский.
Русское купечество всегда было носителем национальных традиций и хранителем православной культуры. Оно славилось делами милосердия и благотворительности. Это был созидательный слой, который, стоя на прочном фундаменте православной веры и любви к Отчизне, помогал Русским Государям строить великую Державу
Василий Николаевич Муравьев, будущий старец Серафим, родился в селе Вахромеево Рыбинского уезда Ярославской губернии. Его родители, Николай и Хиония, были крестьянами. После смерти отца десятилетний Василий остался с больной матерью и маленькой сестрой Ольгой. Господь помог осиротевшей семье в беде: среди соседей нашелся добрый человек, работавший приказчиком в Санкт-Петербурге. Вместе с ним Василий направился в столицу на заработки, где устроился на службу в купеческой лавке. Сначала он был рассыльным, затем перешел на должность приказчика, а в 17 лет был уже старшим приказчиком. Василий проявил такие способности к делу, что хозяин прочил его к себе в компаньоны.
Со временем Василий Николаевич становится коммерсантом с мировым именем, владельцем крупного «пушного дела». В 1895 году Василий Муравьев — действительный член Общества по распространению коммерческих знаний в России, целью которого было всемерное содействию императору и правительству в области национального экономического развития. В 1897 году он окончил Высшие коммерческие курсы, организованные при обществе.
Но успешная карьера и деньги интересовали Василия меньше всего. Уже в юности он твердо избрал свой путь монашества, однако следовал полученному в 14 лет наставлению монаха Александро-Невской лавры: до времени оставаться в миру и творить богоугодные дела, создать семью, испытать радости и скорби отцовства, а затем , по обоюдному согласию с супругой, принять монашество.
В 1890 году Василий Николаевич обвенчался с Ольгой Ивановной (1872 года рождения), которая происходила из крестьянской семьи села Черемушки, так что они были знакомы с детства. Ольга с отроческих лет мечтала о монашеской жизни и однажды упросила родственников взять ее на богомолье в Иверской женский монастырь. В обители Ольга имела беседу со схимонахиней Пелагеей, определившую всю ее будущую жизнь. Старица благословила Ольгу жить в миру, выйти замуж за благочестивого мужчину и только после долгих лет семейной жизни, по обоюдному согласию, принять монашеский постриг. Достигнув 17 лет , Ольга вышла замуж за 24-летнего Василия Николаевича Муравьева.
В семье Муравьевых родился сын Николай.( Николай Васильевич Муравьев закончил в Санкт-Петербурге юридический факультет университета и авиационную школу, знал 11 иностранных языков и имел троих детей. В 1930 году тригически погиб), а затем дочь Ольга. После смерти годовалой дочери супруги по обоюдному согласию жили как брат с сестрой. По воспоминаниям некоторых из близко знавших старца, их дети были приемными. Чета Муравьева духовно окормлялась у знаменитого старца-утешителя иеромонаха Варнавы( Меркулова), который, вероятно, и дал благословение на большие перемены в их жизни.
Помогая ряду храмов и обителей, Василий Николаевич и Ольга Ивановна Муравьевы постоянно вносили пожертвования на содержание нескольких богаделен, самая крупная из которых находилась на Международном (ныне Московском) проспекте при Воскресенском Новодевичьем монастыре. При малейшей возможности дружные супруги, искренне сострадавшие чужому горю, посещали эти дома призрения, утешая одиноких и беспомощных теплым участием, раздавая гостинцы и духовные книги. Ольга Ивановна Муравьева, будучи внешне весьма женственной, характер вместе с тем имела твердый и решительный. Известно, что она немало помогала супругу в торговых делах, а во время отсутствия Василия Николаевича в Петербурге успешно руководила работой предприятия. Василий Николаевич старательно подбирал себе в сотрудники верующих православных людей, и оттого в, отношениях между хозяевами и служащими всегда царил дух Христовой любви.
Муравьевы не раз принимали к себе болящих из казенных больниц. Страждущим было несравненно легче поправляться в домашних условиях. Сердечное участие и искренняя любовь творили чудеса — безнадежно упавшие духом и истощенные тяжкими недугами люди вставали на ноги и возвращались к деятельной жизни. Василий и Ольга никогда не навязывали ближним своих убеждений и строгостей духовных. Сама их подлинно христианская жизнь служила к назиданию окружающих.
1903 год. Дивен Бог во святых Своих! (Пс. 67, 36). Невозможно передать словами все то, что ощутили верные чада Церкви на торжествах прославления преподобного Серафима Саровского. В те незабываемые дни вся Россия, сохранившая верность Христу, во главе с Государем Императором и членами Августейшей фамилии пришла поклониться смиренному Серафиму.
Сподобил Господь и Василия с Ольгой побывать тогда в Саровском обители. На всю жизнь сохранили благоговейную память о великих Серафимовских днях благочестивые супруги Муравьевы. Василий Николаевич от юности своей глубоко почитал батюшку Серафима. Он всегда помнил слова преподобного о том, что истинная цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божия.
С душевной отрадой взирал отец Варнава на духовное преуспеяние Василия Муравьева и щедро делился с ним духовным опытом, готовя к иночеству. Годы, проведенные под руководством старца, стали тем временем, когда был заложен прочный фундамент, на котором происходило дальнейшее духовное возрастание Василия Муравьева.
13 сентября 1920 года В.Н. Муравьев подал прошение в Духовный Собор Александро-Невской лавры с просьбой принять его в число братии, на что получил согласие и первое монастырское послушание — послушание пономаря. В это же время послушницей Воскресенского Новодевичьего монастыря стала супруга Василия Николаевича Ольга.
Ольга Ивановна, уйдя в Воскресенский Новодевичий монастырь, взяла с собой внучку Маргариту. В этой обители Ольга Ивановна приняла монашеский постриг .
Все имевшееся Муравьевы пожертвовали на нужды обителей. Только в лавру Василий Николаевич передал 40 000 рублей в золотой монете — по тому времени целое состояние!
Уже 26 октября владыка Вениамин благословил постричь в монашество послушника Василия Муравьева одновременно с Ольгой Муравьевой. 29 октября 1920 года наместник лавры архимандрит Николай (Ярушевич) постриг послушника Василия Муравьева в монашество с наречением ему имени Варнава (в схиме Серафим) в честь духовного отца, старца Варнавы Гефсиманского. Тогда же в Воскресенском Новодевичьем монастыре Петрограда была пострижена в монашество Ольга Ивановна Муравьева с наречением ей имени Христина ( в схиме Серафима ).
Мать Христина стала заместительницей настоятельницы монастыря игумении Феофании (Ренталь), имела право благословлять монахинь. (О.И. Муравьева и м. Феофания были знакомы еще, по крайней мере, с 1900-х гг., когда м. Феофания была казначеей обители. Об этом свидетельствует и фотография, сделанная в 1906 г.). Вера Шихобалова, которая вместе с О. И. Муравьевой вернулась в Новодевичий монастырь, приняла постриг с именем Иоанны, а когда мать Христина покинула обитель, заняла ее место подле игумении, став ее секретарем.
На поприще духовника Александро-Невской лавры иеросхимонах Серафим (Муравьев) пребывал почти три года. Во время ежедневных многочасовых исповедей батюшке приходилось подолгу стоять на холодном каменном полу Свято-Троицкого собора. Главный храм лавры в ту тяжелую пору за недостатком дров почти не отапливался, и на стенах часто выступал иней.
Постоянное переохлаждение, неимоверные физические и душевные перегрузки (сколько чужого горя принимал на себя старец!) постепенно дали о себе знать, и здоровье отца Серафима резко ухудшилось. Врачи признали одновременно межреберную невралгию, ревматизм и закупорку вен нижних конечностей. Боли в ногах усилились и стали невыносимыми. Долгое время отец Серафим никому не говорил о болезни и мужественно продолжал служить и исповедовать. Лицо же старца было всегда озарено такой светлой радостью, что никто из братии подумать не мог, что батюшка в то же время терпит настоящую муку. Порою лишь голос его становился едва слышным. Настал день, когда отец Серафим просто не смог подняться с постели.
Новое испытание — болезнь — принял батюшка с удивительным спокойствием и благодушным терпением, словно очередное послушание от Бога. Не было в нем ни малодушия, ни недовольства. Непрестанно воссылая благодарения Господу, батюшка говорил сочувствующим: «Я, грешный, еще не этого достоин! Есть люди, которые и не такие болезни терпят!» Время шло, но, несмотря на усилия врачей, здоровье старца продолжало ухудшаться. Ему шел тогда 64-й год. Появились застойные явления в легких и сердечная недостаточность. Медики настоятельно советовали выехать из города в зеленую зону. В качестве климатического курорта была рекомендована Вырица.
Митрополит Серафим (Чичагов), который профессионально владел медицинскими знаниями, ознакомился с заключением медицинской комиссии и немедленно благословил переезд. Смиренному духовнику лавры оставалось только принять это за послушание. К лету 1930 года отец Серафим покинул город святого апостола Петра. Вместе с ним по благословению владыки в Вырицу отправились схимонахиня Серафима (в миру — Ольга Ивановна Муравьева) и их двенадцатилетняя внучка Маргарита — юная послушница Воскресенского Новодевичьего монастыря. Они и прежде часто приезжали в лавру, навещая отца Серафима. Теперь уход за ним и забота о его здоровье стали главным их послушанием.
А вскоре по Петроградской епархии, как и по всей стране, прокатилась волна жестоких репрессий. Воистину гефсиманской стала для монашествующих ночь на 18 февраля 1932 года. В народе ее так и назвали — святой ночью. В те страшные часы гонители арестовали более пятисот иноков.
Со словами «Да будет воля Твоя!» вступали на путь страданий бесчисленные сонмы верующих. К ноябрю 1933 года число действующих храмов в Петербурге сократилось с 495 до 61. Монастыри и подворья были полностью разгромлены и разграблены. Даже колокольный звон к тому времени был запрещен.
В 1945 году Господь призвал от земных трудов схимонахиню Серафиму (в миру Ольгу Ивановну Муравьеву). Почти шесть десятилетий она была для отца Серафима преданной спутницей жизни, и ее кончину подвижник пережил с ощущением, что разлука недолга и скоро им предстоит встретиться в вечной жизни.
Господь щедро наградил иеросхимонаха Серафима духовными ларованиями. Среди них был дар прозрения прошлого, настоящего и будущего посетителей, дар проникновения в мысли собеседника, дар видения происходившего вдали, дар исцелений, духовного утешения, власти над нечистыми духами, молитвенных созерцаний, предсказаний и пророчеств.
Знал он и о приближении Великой Отечественной войны. Кого-то прикровенно, а кого-то , особенно близких духовных детей, открыто предупреждал о надвигающейся опасности.
Отец Серафим был необыкновенно строг к себе от первых шагов в подвижничестве до самой кончины.С начала войны подвиг моления на камне совершал ежедневно, хотя к этому времени болезнь почти обездвижила 76-летнего старца, и он практически не мог двигаться без посторонней помощи. Из жителей Вырицы, как и было предсказано старцем , во время войны не погиб не один человек. Устоял и Вырицкий храм в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы, о спасении которого молился преподобный Серафим.
Старцу был открыт час его перехода в Вечность.За день до этого он благословил родных и близких иконками преподобного Серафима Саровского. С 1949 года праведник почивает на маленьком церковном кладбище, рядом с храмом в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы. Прощаясь перед смертью, преподобный говорил своим духовным чадам: «Будешь приходить ко мне на могилку и рассказывать все как живому. Я всегда услышу и помогу во всем.» И сегодня идет нескончаемый поток верующих к часовне над святой могилой, и все так же неисчислимы чудеса, совершаемые по молитвам преподобного старца Серафима Вырицкого.
