Борьба партии со святыми для народа местами
Сентябрь 6th 2015 -
Город Киров:
1. Принять решение Кировского горсовета о прекращении паломничества на могилы Февроньи на Хлыновке и Стефания на Филейке.
2. Могилу Февроньи желательно утратить, а на ее месте построить и обнести изгородью сарай.
3. На месте паломничества на могилу Стефания посадить фруктовый сад детского дома. Все работы может сделать дважды орденоносный завод (теперь, Авитек – А.Р.).
Село Елево Белохолуницкого района.
Чтобы прикончить(так в документе – А.Р.) паломничество к иконе «Пламенные младенцы» в селе Елево надо:
1. Утратить саму икону.
2. Здание церкви занять под какой-нибудь колхозный склад и этого будет достаточно.
Село Великорецкое Верховинского района.
Для ликвидации паломничества на реку Великую:
1. Разобрать часовню на берегу реки Великой (каменная часовня разобрана в 1959 году).
2. Не принимать на ночлег паломников.
(ГАКО, ф. Р-2169, оп.45, д.54, л.1-2).
Из письма прокурора Октябрьского района города Кирова от 26 сентября 1986 года в адрес Уполномоченного Совета по делам религии при Совете Министров СССР по Кировской области:
«4 сентября 1986 года в помещении областной научной библиотеки им. Герцена в рамках краеведческого четверга состоялась дискуссия, посвященная проблемам сохранения памятников истории, культуры и архитектуры города Кирова.
Одним из выступающих был Логвинов Андрей Николаевич – чтец хора Серафимовской церкви города Кирова, представившийся педагогом-историком.
В своем выступлении он допускал высказывания, граничащие с клеветой на советское государство и общественный строй.
В частности он заявил, что территория возле источника «целебной» воды у Трифонова монастыря захламлена, заплевана. И что он мог бы принять меры к очистке территории, но боится, что какой-нибудь представитель исполкома придет, узнает и упрячет источник под землю.
Кроме того, Логвинов сообщил, что ему известно как людей, шедших на реку Великую для выполнения религиозного обряда, ежегодно представители власти с автоматами и собаками хватали и бросали в машины.
Те, которые под предлогом борьбы с религией в 1930-е вырубали Вятку, те которые уничтожали архитектурные памятники и расстреливали несчастных, они сейчас получают персональные пенсии».
(ГАКО, ф. Р-2169, оп.45, д.9, л.31-32).
Добавить тут нечего.
Примечания:
(1) 23 мая (4 июня) 1855 года в Вятке в семье Швецовых родился четвертый ребенок. 29 мая (10 июня) младенца окрестили в Спасо – Хлыновской церкви. Нарекли мальчика Митрофаном. Отец, Козьма Федорович, был родом из Нолинского уезда и работал мастером цеха башмачников, мать, Надежда Варфоломеевна, была мастерицей хлебного цеха. Хотя родители были неграмотными, старались привить детям любовь к Святому Писанию. Маленький Митрофан все свободное время проводил в церкви – как говорил позднее, «ходил в гости к Богу».
Его отец рано умер, оставив на попечении жены, четырех малолетних детей (трех сыновей и дочь). Мать, после смерти мужа, занималась квасоварением, пекла ярушники и носила на рынок для продажи. В помощь себе на рынок чаще всего брала Митрофана, который проявлял способность к торговле. Позднее ей посоветовали отдать Митрофана в приказчики. И она отдала его к вятскому купцу Столбову, у которого Митрофан прожил 18 лет. Хозяин доверял молодому помощнику ведение самых важных дел. При его поддержке Митрофан Швецов вскоре завел и свое небольшое дело.
Образование Митрофан не получил, а читать и писать научился самостоятельно, освоив Псалтырь.
Будучи уже взрослым, он познакомился с известным в то время своей духовной мудростью иеромонахом Стефаном, который пленил его сердце любовью к Богу. Митрофан стал его любимым учеником.
Вот что писал об о. Стефане Евгений Дмитриевич Петряев в своей книге «Записки книголюба» (Киров, 1978, с.73-74): «Самыми распространенными книгами в деревнях Вятской губернии оказались сочинения иеромонаха Стефана (около 20 названий). Его имя долго хранилось в памяти народной. Еще в конце 1950-х годов, проходя мимо заброшенного кладбища (в районе Филейки), некоторые старики останавливались, снимали шапки, крестились. Рассказывали, что тут могила сельского учителя Стефана Куртеева. Одни считали его святым, другие – мудрецом, подобным старцу Зосиме у Достоевского.
Фамилия Куртеева была мне знакома по Дальнему Востоку. Там долго работал этнограф и экономист Константин Константинович Куртеев. Оказалось, что он был племянником вятского однофамильца. Об этом я узнал из редкой книжки М.И. Оленева «Жизнеописание … иеромонаха отца Стефана» (Вятка, 1893, 54с.). Помимо биографических сведений в книжке есть детали, связанные с писательством Куртеева. Настоящее его имя Семен Петрович Куртеев. Он родился в 1830 году в семье крестьянина деревни Молчановской.
Учился в Вятской гимназии, готовился поступить в медико-хирургическую академию, но под влиянием вышедших тогда «Писем Святогорца о святой горе Афон» решил посвятить себя аскетической жизни. После разных скитаний он поселился около Филейки в землянке на берегу реки Вятки. Занимался чтением религиозных и философских сочинений, зарабатывая на хлеб обучением детей грамоте. Число учеников у него доходило до 170. Даже издалека привозили к нему детей. В 1874 году он стал учителем вновь открытой школы в селе Филейском (сейчас в черте города).
В этом же году вышла в Вятке его первая нравоучительная книжка «О пьянстве». Она быстро разошлась. К нему шли и ехали за советами. Но духовенство не могло терпеть конкурента. Его заставили «склониться на убеждение» и стать монахом. Он продолжал писать и издавать свои книжки: «Не осуждать и молчать — труда нет, а пользы много», «Участь самолюбца», «Что должно знать, чтобы открыть глаза и выйти из тьмы смертной» и тому подобные, которые он давал приходившим к нему почти даром. Так расходились тысячи этих брошюр. Как сказано в биографии, «соборному притчу было неприятно, что народ заходил к о. Стефану, хотя и ради книг одних».
Стефана «взяли» в Вятский Трифонов монастырь и держали там почти до самой смерти. Он умер в 1890 году. Сам Куртеев писал, что книжки его сочинения «распространялись в народе количеством более 500 тысяч экземпляров». Такой широкой известности не достигал тогда ни один вятский автор. Вот поэтому тысячи вятских крестьян, зная отзывчивость и бескорыстие Стефана (Семена) Куртеева, считали его своим учителем. Немалое значение имело и то, что Стефана насильно постригли в монахи и запрятали в монастырь. Поэтому в глазах крестьян он был страдальцем за правду. Его фотографии висели во многих крестьянских избах. Такой чести не удостаивался ни один вятский епископ».
Митрофан обрел в отце Стефане истинного наставника. 15 (28) августа 1890 года в день Успения Божией Матери Господь призвал старца Стефана в вечное упокоение. Час пробил: 33-летний Митрофан Козьмич продает свой магазин, кладет деньги в банк на имя сестры Елизаветы и переезжает в Филейскую обитель. В годовщину кончины незабвенного старца его постригли в мантию с наречением имени в честь Киево-Печерского преподобного Матфея Прозорливого (ХI в), что в переводе означает «дар Божий». Имя, данное в постриге, оказалось пророческим: о. Матфей воистину был дарован свыше православной пасте Вятского края. Смирением и молитвой он стяжал дар прозорливости, который стал явным уже в Филейском монастыре.
